Читать книгу "Спелое яблоко раздора - Марина Серова"

Лада ничего не ответила, но и так по ее виду было понятно, что ей ничего об этом не было известно, так же, как, по-видимому, и Сергею.

— Болезнь была в начальной стадии, — попробовала я ее успокоить. — Пантелеев сказал, что ваш муж мог прожить еще как минимум лет десять. Поэтому не думаю, что это могло послужить причиной… Лада, скажите мне, пожалуйста, в последнее время, может быть, вы замечали, что его кто-то шантажирует, угрожает? Какие-то странности в поведении вашего мужа были?

— Странности были в моем поведении, — горько проговорила она. — Все это было связано с появлением его сына. А Саша проявлял большое терпение по отношению ко мне.

— Другой вопрос. Извините за него, но все же… Артур Гафизов. — В этом месте Сергей метнул на меня выразительный взгляд. — Какие вас с ним связывали отношения?

— Я понимаю, что вы хотите знать, и даже предполагаю, откуда у вас этот интерес. Игорь Владимирович, не так ли? — Она невесело усмехнулась. — Если кого и можно было заподозрить, то именно его, потому что Артур, несмотря на его чувство ко мне, которое ни для кого не является секретом, очень уважал моего мужа, а потому подозрения необоснованны. Для Артура Саша был учителем, и, наверное, чувство его ко мне — это просто проекция уважения и восхищения, которое Артур испытывал к Саше. Думаю, что нежные чувства Сережи, — она мягко улыбнулась и приласкала Сергея взглядом, — продиктованы тем же.

— А Пантелеев?

— Нет, для него Саша не был учителем и подобного чувства не вызывал. Я думаю, что они скорее были соперниками, чем друзьями.

Я посмотрела на Сергея.

— Тогда как вы объясните отношения Артура и Сережи?

— По-моему, то же самое мальчишество, — пожала плечами Лада и улыбнулась. — Мальчики не могут без соперничества. Это у них в крови. Мне кажется, все мужчины озабочены поисками соперника, а найдя его, всю жизнь с ним состязаются.

Сергей покачал головой и проворчал:

— Можно подумать, женщины не соперничают!

— Не отвлекай нас, — попросила я его с улыбкой. — Лада, а почему вы просили Сергея не отказываться от президентства?

— Потому что фонд — это Сашино детище, и я не хотела бы, чтобы он перешел к кому-то постороннему. Это скорее личное, понимаете?

Я кивнула.

— Знаете, что странно в этом деле? — произнесла я после паузы. — Ничего не могу понять про этого человека, про Алекса, — пояснила я. — Хотя я кое-что знаю о нем. У меня нет версий, кроме одной — он сделал это сам.

— А я настаиваю, что его к этому подтолкнули! — решительно проговорил Сергей. — И потом, что случилось с Григорьевым? Уж кто-кто, а Иван Иванович никогда не был склонен к самоубийству, большой был жизнелюб!

— А вот, кстати, — вспомнила я. — Лада, что вы делали с десяти до половины одиннадцатого вечера?

— У меня был Артур, — просто ответила она.

— Ладно, — вздохнула я. — Расследование мы, конечно, попробуем продолжить. Спасибо за помощь. Уже поздно, я поеду. — И поднялась.

— Таня, ну ты же только что сказала, что у тебя нет версий и ты не видишь перспектив, — высказался Сережа.

— Версии — дело наживное, — ответила я. — И потом, мне думается, что смерть Григорьева напрямую связана с нашим расследованием. Может быть, благодаря ей что-то и прояснится. Она сама по себе подозрительна. Но сейчас я ухожу. День выдался крайне тяжелый, нужно немного передохнуть. Не провожай, — улыбнулась я Сереже. — Когда вы уезжаете в Москву?

— Мы пробудем здесь по меньшей мере еще пару дней, — ответил Белостоков. — Или столько, сколько понадобится для расследования.

— Что же, это правильное решение, — поддержала я. — До свидания.

Я попрощалась и вышла из номера. В голове царила полная неразбериха, и хотелось только одного — спать. Буквально на автопилоте я добралась до дома и рухнула в постель, мгновенно погрузившись в сон.

Глава 7

Утром меня разбудил телефонный звонок. Часы показывали начало десятого, но я с трудом покинула постель и добрела до аппарата.

— Иванова, — вяло пробормотала я в трубку.

— Танюша, это Толя Евдокимов. Ты что, еще спишь? — услышала я бодрый голос патологоанатома.

— Спала, — поправила я его. — Пока ты не разбудил.

— Как ты можешь спать, когда такое утро и когда пропал Сипко?! — с наигранным ужасом воскликнул он.

— Какой Сипко? — не поняла я спросонья.

— Санитар, выдававший себя за патологоанатома, — великодушно пояснил Толик. — Не вышел на работу.

— Вот это да! — раздраженно бросила я. — Этого я и боялась! Сейчас приеду. Нет! Лучше так! — оборвала я себя. — Можешь сообщить мне его адрес?

— Легко, — откликнулся Толик. — Записывай или запоминай, как удобнее.

— Ручку возьму, подожди. — Я взяла ручку с блокнотом. — Диктуй.

Толик продиктовал мне адрес, я его записала, прикинув, что добираться до микрорайона, в котором жил Сипко, придется минут тридцать плюс двадцать на сборы, итого, у Сипко я буду примерно через час, если, конечно, повезет и не случится пробок на дороге.

— А ты знаешь, что неприлично начинать утро с таких новостей? — беззлобно укорила я Толика.

— Но это еще не все, — хохотнул он.

— Выкладывай, что там еще, — мрачно процедила я.

— Ничего особенного, просто я вчера забыл тебе сказать, что у Высотина был рак легких, — безмятежно сообщил Толик.

— Я знаю, что у него был рак, — выдохнула я. — Это все?

— Вроде все, — протянул он.

— Что еще, говори! — потребовала я, уловив нотку неуверенности в его голосе.

— Да тут нам ночью жмурика одного привезли. Жмурик как жмурик, самоубийца, по всей видимости. Правда, есть одна особенность: способ ухода из жизни он выбрал такой же, как и Высотин.

— Фамилия у него Григорьев?

— Ты и это знаешь?

— Знаю, — все так же мрачно произнесла я, — только не говори мне, что и у него был рак легких, а то я чокнусь от всех этих совпадений.

— Нет, рака легких не было, — радостно сообщил мне Толик. — У него было больное сердце, и случился обширный инфаркт.

— Что-что?! — ахнула я. — Ты хочешь сказать, что он не умер от удушья?!

— Я хочу сказать, — важно проговорил Толик, — что первопричиной его смерти стал инфаркт.

— Уточни!

— Видимо, сначала схватило сердце, а потом уже затянулась петля на шее. Сам он ее затянул или кто-то помог — это вопрос.

— Ответ знаешь?

— Полагаю, что помогли. Но это только мое мнение, — высказался Толик. — Инфаркт спровоцировал сильный стресс, по-видимому, так чаще всего и бывает. Какие-то сильные переживания, может, даже длительные. Хотя, Таня, сердце могло не выдержать и от того, что человек решился на самоубийство. Но тогда он вряд ли сумел бы сам затянуть петлю. Вот такие дела.