Читать книгу "Его благородная невеста - Шелли Брэдли"

– А твоя мать? – поинтересовался Арик.

– Мама научила меня шить и управлять замком. И еще они с папой обучили меня чтению и арифметике. Они часто позволяли мне спать между ними и будили меня поцелуями.

– И что же с ними случилось? – участливо спросил Арик, побуждая Гвинет продолжить свой рассказ.

– Когда мне было восемь лет, мама умерла при родах сына, – объяснила Гвинет. – Она вообще тяжело переносила роды, все ее дети умирали в первую же неделю. Кроме меня… – добавила она еле слышно. – Последний ребенок забрал в страну мертвых и мою маму.

Гвинет снова будто воочию увидела боль в глазах своего отца, сообщившего ей, что ее матери больше нет в живых. Тогда она с криками убежала в свою комнату, расположенную в одной из башен замка, где ее утешали отец и повитуха. Даже сейчас, десять лет спустя, Гвинет была готова заливаться слезами из-за той утраты.

Шмыгнув носом, Гвинет продолжила:

– Вскоре после этого отец поехал в Лондон. Через две недели мы получили письмо, в котором говорилось, что как-то вечером он принялся пить эль, но так и не остановился… – Теплые слезы рекой потекли по ее щекам.

– И тогда в ваш замок приехал твой дядя?

Гвинет смахнула слезы.

– Да, – кивнула она. – Дядя Бардрик приехал в Пенхерст со своей женой тетей Уэлсой и дочерьми – Неллуин и Лиссой. До этого мы были не знакомы. Я думала, что они будут обращаться со мной как с членом семьи, с родней, хотя мысль о том, что мне придется жить без родителей, была невыносима, пугала меня. Но долгие недели, пока их не было, утешало хотя бы то, что я не одна на свете. Однако как только они приехали, я стала молить Бога, чтобы они поскорее уехали.

– Они были жестоки с тобой? – таким резким тоном спросил Арик, что Гвинет вздрогнула.

– Нет, не со мной, только со слугами, а ведь многие из них голодали последние годы, – ответила Гвинет. – А я… Ко мне они, скорее, были равнодушны. Правда, мою комнату они отдали Неллуин и Лиссе и заставили меня работать на кухне. В остальном я их мало интересовала – во всяком случае, до приезда сэра Пенли.

– Твой дядя пригласил его в Пенхерст?

– Ну да. Как я теперь поняла, для того, чтобы уговорить его жениться на Лиссе, – промолвила Гвинет. – И я стояла у него на пути.

Арик нежно сжал ее руку.

– Да уж, маленькая драконша, действительно, ты ему мешала, – сказал он. – Но ты не должна бояться. Я позабочусь о том, чтобы ты была сыта, одета-обута и чтобы у тебя была теплая сухая постель. Готовить я могу сам, только пообещай, что никому об этом не расскажешь.

Гвинет улыбнулась, несмотря на печаль, навеянную на нее воспоминаниями.

– А то что? Никто не будет бояться колдуна?

Рассмеявшись, Арик потер ее чувствительную ладошку большим пальцем.

– Что-то в этом роде, – промолвил он. – Могу я подкупить тебя и предложить за твое молчание тушеную крольчатину и теплый хлеб?

Гвинет сделала вид, что раздумывает над его предложением.

– В данный момент – да, – с деланно серьезным видом отозвалась она. – Но тебе придется подкупать меня довольно часто.

Усмехнувшись, Арик поднес ее руку к губам и поцеловал по отдельности каждый пальчик. По ее коже побежали мурашки.

– Я готов всегда делать это, маленькая драконий, – пообещал Арик, поднимаясь на ноги. – Всегда.

Гвинет молча последовала за мужем в их убогую лачугу. Впервые за много лет она ощущала удивительный покой на душе.

В доме воцарилась ночь. Неудобно пристроившись на твердом деревянном стуле и положив ноги на кровать, Арик наблюдал за своей спящей женой.

Вид у Гвинет был спокойный, ее темные ресницы оттеняли нежную белизну ее щек. Блестящие черные волосы шатром накрывали ее плечи и грудь, скрывая ее роскошные формы, столь интригующие Арика. Одеяло, которое Гвинет сшила накануне, закрывало остальное, но воображение Арика и без того множество раз рисовало ему ее обнаженное тело.

Однако этой ночью совсем другое вызывало его беспокойство.

Пошевелив затекшими плечами, Арик вспоминал их недавний разговор. Гвинет не только слепо верила в доброту своих кузин – она была полностью предана своему семейству, несмотря на то что родные плохо с ней обращались, чего Арик, признаться, и понять не мог.

Но что ему было понятно еще меньше, так это его собственная болтливость, ведь он так много рассказал Гвинет о себе! А она вообще ничего не должна о нем знать – ничего! Он ничего не должен говорить ей о своих семейных делах. Хорошо хоть, своего брата Стивена он так и не назвал по имени, предполагая, что Гвинет захочется узнать еще больше. Но что хуже всего, он едва сдержал желание рассказать Гвинет о Гилфорде, своем мудром наставнике, о Дрейке и его беде, связанной с убийством отца. И еще о дьявольских проделках Кирана, доставлявших ему жгучую боль.

Когда Гвинет рассказывала Арику о своих родителях, ему безумно хотелось поведать ей о клятве, подписанной кровью, которую они дали с Дрейком и Кираном: друзья поклялись всегда защищать друг друга. Правда, потом Арик не сделал ничего для того, чтобы сдержать эту клятву. Однако почему-то он был уверен в том, что если его помощь действительно будет нужна, Гилфорд найдет способ сообщить ему.

Но пока ему следует помнить о необходимости всегда держать язык за зубами и ничего не рассказывать милой Гвинет, иначе все его тайны будут раскрыты.

Придя к такому решению, Арик закрыл глаза. Впервые за последнее время сон быстро пришел к нему.

Равно как и ночные кошмары.

Дело было ранней осенью. Солнце стояло высоко в небе. Вдалеке Лондон гудел в ожидании предстоящей коронации. Арик сидел на зеленом склоне холма. Пчелы, жужжа, перелепит с цветка на цветок. В небе заливались птицы, и их пение смешивалось с веселым детским смехом.

Вот из покачивающихся на ветру деревьев выбежали два златовласых мальчика и помчались вперед по склону холма. Это были юный Эдуард, который вскоре должен стать следующим королем Англии, и его младший брат Ричард, герцог Йоркский.

Ветер подхватывал их радостные возбужденные крики, смех и визг. Арик помахал им. Ричард тоже взмахнул в ответ рукой, но тут же вернулся к игре.

Позади них в небо взмывались башни лондонского Тауэра, казавшиеся такими чистыми и величественными в ярком солнечном свете.

Арик поднял глаза к небу, но тут темная туча закрыла солнце. Похоже, приближалась буря. В считанные мгновения наступила тишина. Замолкло веселое птичье пение, затих ветерок, пчелы улетели.

Арик огляделся по сторонам, чтобы предупредить мальчиков о приближающейся непогоде.

Но они оба исчезли.

А вокруг Арика засохла трава, зачахли деревья. Лондонский Тауэр внезапно стал красным и зловещим. Да и сам город затих, словно шокированный чем-то ужасным. Тишина приводила Арика в ужас. Где мальчики? Почему они перестали смеяться?