Читать книгу "Поверженные правители - Роберт Холдсток"

Нет, не река шептала ей, пока она плавала, а кто-то, чей голос приносило течение. Нантосвельта была лишь посредницей, но послание было ей ясно.

Тауровинде не угрожает опасность из Страны Призраков. Два мира должны объединиться, и сделать это необходимо по возвращении правителя, в стенах крепости.

К концу допроса трое друидов были до глубины души взволнованы рассказом девочки. Они задержались в святилище Ноденса, чтобы совершить «беседу с крапивником», то есть принести птицу в жертву и изучить ее внутренности. Я, как никто другой, знал Катабаха. Это был деловитый и трезвый человек, который девятнадцать лет провел среди утэнов Урты и был лучшим из его воинов, а затем возвратился к обязанностям жреца. Я не мог понять, как столь земной ум может заниматься гаданием авгуров. Что можно прочесть в распластанных кишках крапивника?!

С другой стороны, во всем мире, вдоль всей Тропы, по которой я проходил, сверхъестественное действовало тогда, когда умы жрецов и волшебников — пусть невеликие — были целиком устремлены к колеблющимся границам Нижнего Мира.

Сейчас малое, но живое умение Мунды обманывало ее. Я на время потерял ее из виду, потом снова увидел на западном склоне холма. Ей было велено нанести красной охрой знаки на створки трех высоких ворот. Девочка трудилась на редкость увлеченно, а Заботница Рианта с угрюмым видом следила за ней.

— Разве она не знает, что красный — цвет Мертвых? Должна бы знать. Она рисует знаки гостеприимства. И что это она там строит?

Немного поодаль от внутренних ворот, над дорогой к сердцу Тауровинды, Мунда помогала сооружать шаткую хижину. Пятеро мужчин выполняли тяжелую работу. Двое воинов Урты с любопытством поглядывали на них, опираясь на щиты. Никто не знал, вправе ли она это делать, да и не понимал зачем. Постройка была такой хрупкой, что сильный порыв ветра повалил бы ее, так что о нарушении законов крепости не стоило и говорить.

Только спустившись к занятой работой девочке — она связывала концы жердей, которые должны были поддерживать крышу, — я узнал в ее постройке подобие одного из речных пристанищ. Уже наметился двойной вход, и средняя опора была неумело раскрашена. Фигура женщины с раскинутыми руками, которая отталкивала от себя два столбика из вяза, очищенных от коры и готовых принять на себя изображения животных.

— Зачем это?

— Для приема гостей. Для посланцев Страны Призраков.

— Места маловато. Не много посланцев поместится внутри.

— Им и не надо там оставаться. Это только для приглашения. — Она с улыбкой смотрела на меня.

— Не могу представить, чтобы твой отец пригласил их. Ты забыла Уриена? Его убили Тени Героев.

— Я не забыла Уриена — конечно, не забыла! Но как ты не понимаешь, Мерлин? Их цели переменились. Я видела, я слышала. Голос так настойчив. Нас не должно тревожить то, что происходит на реке. Мы должны подготовиться к великому событию. К союзу между мирами. И страна моего отца станет более великой, чем все остальные, вместе взятые.

Она засуетилась вокруг своей игрушки. Слова, слетевшие с ее губ, были сказаны ее голосом, но то были не ее слова. На западе все было тихо, но небо надвигалось на нас, беззвучно, без движения воздуха, как буря, отраженная в тихой воде пруда.

Я смотрел на нее и дивился. Любопытство одолело меня, и я призвал малые чары, чтобы заглянуть в девочку, пока она трудилась, ничего не замечая вокруг.

Невинность и увлеченность — вот все, что я увидел поначалу, но затем решился проникнуть чуть глубже. И передо мной предстало нечто древнее: путь мне преградила окутанная грозовыми тучами фигура, исполненная могущества и губительной ярости. Я отступил быстро, словно от удара, но успел заметить, как вспыхнули глаза — яростные глаза, гневные глаза.

И лишь потом я осознал, что видел не старого врага, но старого друга. Пришла пора навестить его.

Ниив помогла мне собрать припасы. Я уговорил ее остаться и присмотреть за Мундой.

— Ей понадобится забота мудрых. — Этими словами я удержал свою жадную до жизни любовницу, рвавшуюся сопровождать меня.

Я предпочитал встретиться с ним один на один.

Как обычно, я выпросил двух добрых лошадок из маленького табуна. Я отобрал таких, которые пройдут и лесом, и болотом. Боевые кони были мне совершенно ни к чему. И я уехал из Тауровинды, провожаемый соколиным взглядом Мунды, стоявшей на башне ворот. Ниив, взобравшись на стену, как обычно, махала рукой. На ней был плащ из белых перьев, а уезжал я на восходе, так что солнце превратило ее в плавно взмахивающую крылом птицу, махавшую мне, кричавшую мне. Моя дева-лебедь.

Я двинулся на северо-восток и въехал в лес. Через несколько дней я понял, что земли корнови остались позади. Изменились метки на деревьях, резьба на камнях. Я приближался к Нантосвельте, но Арго прятался от меня.

Он послал за мной гонца: двойника, живой дух. Тот не говорил и не узнавал меня: он вдруг появился на дальней стороне поляны и поманил за собой.

Я не стал мешкать. Я последовал за старым другом Ясоном, зная, что он приведет меня туда, куда я хотел попасть.

Глава 12

КАК СТАР, КАК ПРЕКРАСЕН КОРАБЛЬ

Арго укрылся в клочке позднего лета. Он примостился в ручейке, среди густого камыша и старых ив. Все было окутано теплым туманом, звучали голоса раннего утра, сочетая беспокойство и сон.

Темный образ Ясона маячил передо мной на извилистой потайной тропинке вдоль берега реки. Ноги его увязли в грязи. Две цапли с черными хохолками взлетели перед нами, испуганно забив крыльями, и скрылись в сумраке над широкой рекой. Только теперь я увидел Арго — одни глаза, нарисованные на носу. Они словно бы растерянно глядели на меня, пока я приближался, пробираясь сквозь высокий тростник.

Прежде чем уйти, Ясон оглянулся на меня. Я смотрел, как он исчезает вдали, так что заметил и внушительную фигуру старого друга и товарища по Арго Рубобоста, могучего дака, который разглядывал меня теперь из-за высокой травы, словно не узнавая. Он выглядел изможденным, запавшие глаза обвело темными кругами, черные волосы и борода уже не блестели, как в прежние наши встречи, а висели неопрятными нечесаными космами. Он медленно опустился на корточки, заворачиваясь в тяжелый плащ.

Я поднял руку, приветствуя его, но он не ответил.

Меня встретил дух запустения и отчаяния. Что сталось со светлым кораблем, с нашим прекрасным кораблем, с живой скорлупкой из березы и дуба, плававшим по морям и самым узким ручейкам, выползавшим даже на землю между истоками рек, сияющим сокрытой от простого глаза магией, преображенным согласно древнейшим законам природы? И что сталось с его командой?

Арго чуть накренился к берегу. С борта свисал веревочный трап. Радовавшая глаз, когда-то яркая роспись по бортам, символы прошлого: медузы, гарпии, циклопы и еще более странные создания, — поблекли, потускнели, так же как дух жизни корабля потускнел для иных чувств.