Читать книгу "Синдикат "Громовержец" - Михаил Тырин"

Кирилл после секундного раздумья все же взял кошку. Та, увидев в нем защитника, забилась на колени и мелко дрожала.

— Уроды вы, — сказал он. И вдруг, подняв глаза, увидел Машку Дерезуеву.

Она стояла на тропинке и глядела прямо на него. Остальные тоже заметили ее и замерли. Гена даже встал. И Кирил тоже поднялся, продолжая держать испачканное животное.

Все стояли и с осторожным любопытством смотрели на Машку, которую не видели со дня гибели ее родителей. Подсознательно от нее ждали чего-то особенного. Ждали, может быть, что она будет зареванная, бледная, ссутуленная, чуть ли не седая.

Но Машка была обыкновенная. Не радостная, конечно, не цветущая — обыкновенная. Разве что волосы подвязаны, а не распущены, как прежде.

Кирилл смотрел и силился понять, как и зачем она могла оказаться здесь, на Гимназии. Никогда еще ее нога не ступала в этих местах, где неторопливо вился табачный дымок и протекали такие разговорчики, от которых родители гимназистов впали бы в прострацию.

— Кирилл, — негромко сказала Машка. — Мне надо с тобой поговорить. Без посторонних.

Кирилл вдруг сообразил, что стоит как идиот с разукрашенной кошкой. Хорошо еще, Хрящ не довел творческий замысел до конца и не дописал словцо. Кирилл отдал кошку Хрящу, а сам приблизился к Машке.

Пока они выбирались из лабиринта акации, он перебирал версии, как могла оказаться здесь Машка.

Пришла благодарить за деньги, которые ей, видимо, передали мазутники? Но не бежать же из-за этого на Гимназию, куда приличные девушки стараются не заходить. Или, наоборот, хочет сказать, что не нужно ей никаких денег, и вернуть все обратно. Было бы неплохо…

— Кирилл, — спросила Машка, остановившись и пристально посмотрев ему в глаза, — твоя мама все еще работает в архиве?

— Да, — ответил удивленный Кирилл.

— Мне нужно там кое-что посмотреть. По делу. Как ты думаешь, она мне не откажет?

— Нет, не откажет. Какой разговор…

— А ты не проводишь меня к ней?

— Да пойдем! — обрадовался Кирилл и едва удержался от вопроса — отдали ли ей деньги? Впрочем, это он решил отложить на потом. На более подходящее время, когда можно будет эдак небрежно обронить: «Да, кстати, тебе передали?..»

Архив и городской отдел статистики находились на тихой улочке за рынком и автовокзалом. В школьные времена, бывало, Кирилл прибегал туда, чтобы порыться в мусорном ящике и накопать там использованных перфокарт. Плотные картонные листки очень нравились ему, хотя были совершенно бесполезны в ребячьем быту. Разве что иногда их использовали в качестве детских денег.

Идя рядом с Машкой, Кирилл чувствовал себя довольно неловко. Он никак не мог сообразить: о чем говорить с девчонкой, которая только что пережила такое несчастье. Легкомысленные разговорчики казались недопустимыми, а тем для тяжеловесных бесед Кирилл толком и не знал.

Он поискал повод заговорить об окружающем мире, но мало преуспел. Его окружали мужики, что кучковались возле баданянских палаток, Плюгаев со своим мухобойным арсеналом, старушки, несущие стеклотару на сдачу, лоточницы с семечками, крупой и консервами. Не говорить же с Машкой о консервах?

С другой стороны, Машка и не требовала развлекать себя разговорами. Просто шла и думала о чем-то своем, не глядя по сторонам.

И вдруг среди стройной картины мира Кириллу бросился в глаза чужеродный элемент, какой-то крошечный сигнал опасности, который сразу насторожил. В следующую секунду он понял: этим сигналом были рыжие патлы Дрына, мелькнувшие на другой стороне улицы.

Дрын был не один — с ним вышагивали Поршень, Бивень, еще несколько промзаводских колдырей. Они тоже заметили Кирилла, переглянулись, быстро обменялись какими-то репликами и пошли прямо на него, решительно и быстро, как танковая бригада.

Перейдя улицу, промзаводские остановились толпой, перегородив тротуар и не обращая внимания на недовольных прохожих. Машка и Кирилл вынуждены были притормозить.

Дрын уперся в Кирилла острым прищуренным взглядом, словно хотел просверлить насквозь и увидеть внутри все тайные помыслы. Потом перевел глаза на удивленную Машку.

— Очень хорошо. Заодно и вопрос разберем. Что, отдал он тебе деньги?

— Деньги? Какие? — Машка захлопала длинными изогнутыми ресницами.

— Ну ясно… — зловеще ухмыльнулся Дрын. Свора за его спиной пришла в тихое движение, словно вода в кастрюльке заколыхалась.

— Тебе не отдали деньги? — теперь уже спрашивал ошарашенный Кирилл.

— О чем вы говорите? — Машка окончательно растерялась.

Кирилл в упор посмотрел на Поршня.

— Да ты… ты ведь сам… — попробовал выговорить он, начиная задыхаться от возмущения.

— Что ты там квакаешь? — презрительно и агрессивно рявкнул Поршень, искоса глядя темными жесткими глазами.

— Ты… — еще раз начал Кирилл, но тут же замолчал. Он понял — бесполезно. Он стал жертвой подлейшего обмана, возможно, хорошо продуманного. Или даже заговора. А значит, жалким лепетом ничего не изменить — по крайней мере здесь и сейчас.

— Ты, сука! — взвизгнул Бивень, изготовившись уже броситься вперед, в бой. — За такое кидалово знаешь что…

— Стоять, — спокойно сказал Дрын, отодвинув Бивня за себя. Он продолжал держать Кирилла под своим бритвенным взглядом, как под прицелом. И при этом ухмылялся. — Потом. Без девочек…

Он неожиданно повернулся и быстро пошел дальше своей дорогой. Свита, естественно, последовала за ним, свирепо оглядываясь и корча рожи.

— Какие деньги? — проговорила Машка с заметным испугом. — Что случилось, Кирилл?

— Да так… — выдавил он. Во рту стало сухо, руки чуть дрожали. — Ничего. Местные разборки.

Все Машкины попытки что-то прояснить он далее пресекал. Она не обиделась, но, кажется, расстроилась.

Мать Кирилла, увидев у себя в архиве Машку, сразу запричитала:

— Ой, деточка, проходи, проходи… Как же ты? Ох, бедная… И что ж теперь? Тетя, да? А ты куда? Ах, осенью учиться… В город поедешь, одна-одинешенька? Ох, бедная деточка, ох, горе-то…

— Теть Галь, — спокойно и вежливо сказала Машка. — Мне очень нужно посмотреть архитектурные планы. Старые, до двадцатого года. Центр, площадь и еще четыре улицы.

Они начали обсуждать что-то такое, чего Кирилл не понял. Он-то думал, Машке понадобились какие-то сведения по поводу родителей — ну, может, наследственные права на дом, на гараж, мало ли что? А оказалось, какая-то ерунда.

Мать, подавленная горем девочки, не стала докучать ей лишними вопросами, а сразу отвела в хранилище.

Кирилл сидел в конторе и тупо шелестел каким-то журналом. После встречи с Дрыном и его приятелями мир стал каким-то померкшим, даже воздух потяжелел.

Довольно скоро Машка вернулась — сосредоточенная и задумчивая больше обычного. Стряхнув с юбочки пыль, она, глядя в пустоту, проговорила: