Читать книгу "Последняя битва - Михаил Ахманов"

— Можно и посмотреть, — заметил Гимп, вопросительно взглянув на священника. — Что скажешь, мастер Иеро? Править вниз?

— Нет. Мы летим в облаках, и если спустимся, нас заметят с судна. Может быть, у них нет пушки, стреляющей молниями, но я не хочу рисковать.

— Кто знает, что есть и чего нет на таком корабле! — поддержал Иеро старый эливенер. — Он двигается, как корабли слуг Нечистого во Внутреннем море, но он гораздо больше их. Если бы мы не боялись себя обнаружить… — Брат Альдо коснулся виска и сделал жест, будто посылая ментальную волну в пространство.

— И все же я попробую, отец мой, — произнес Иеро. — Я попробую, хотя мне не хочется убивать того, кто нас обнаружит.

Дальновидение было одним из искусств, которым он владел в совершенстве. Вселиться в сознание другого существа, птицы, животного или человека, видеть его глазами, слышать его ушами… Тут была только одна опасность: высокоразвитый мозг мог обнаружить чужое присутствие, а тренированный разум телепата делал это в первое мгновение связи. Правда, с тех пор, как Иеро выдержал битву со С'нергом и плен на Мануне, его умение возросло; теперь он мог проскользнуть в бездны чужого мозга неощутимой тенью, мог завладеть не только ушами и глазами, но мышцами, центрами речи, дыхания, кровообращения. Если бы он пожелал, то человек, обнаруживший его, сделался бы безгласным и недвижимым — в лучшем случае; в худшем — умер бы во мгновение ока.

К счастью, в экипаже корабля не оказалось телепатов. Создание, в чей мозг пробрался Иеро, было не лемутом, не демоном, а человеком, но очень странным — без дома, без родных, без имени и даже без клички. Все это заменялось номером, цифры которого обозначали место, где родился человек, код его группы и специальности, а также возраст, повергший священника в изумление: этому мореходу было одиннадцать лет, и по крайней мере семь из них он плавал по морям! Коснувшись других разумов, он обнаружил сходную картину: все эти существа явились на свет в каком-то месте на востоке, не имели имен и по возрасту были детьми.

Но выглядели они совсем не так, как дети. Невысокие, подвижные, с синеватой кожей и голыми черепами, с резкими одинаковыми чертами маленьких лиц, они напомнили священнику синюков — племя, обитавшее к западу от Д'Алви, на границе радиоактивных пустынь. Они были редкими гостями в городе, но Иеро прекрасно помнил, что синюки отличны друг от друга и, несмотря на все их странности, испытывают тягу к тем вещам, какие дороги любому метсу или жителю побережья. Пища, выпивка, одежда, украшения, женщина, наконец… Но мореходы с загадочного судна не думали об этом; их рразумы были направлены лишь к работе, как у исправно действующих машин.

Компьтеры, мелькнула мысль у Иеро, живые компьютеры!

«Вашингтон» летел к северу, судно шло на юг, расстояние быстро возрастало, связь слабела. Наконец Иеро отдернул свой ментальный щуп, повернулся к седобородому эливенеру и сказал:

— Те, что плавают на Асл, без сомнения. Очень странные существа, будто лишенные души и прожившие слишком мало для занятия мореплаванием… Они показались мне похожими на муравьев. — В стремительной мысленной речи он передал свои чувства Альдо, и брови старца задумчиво приподнялись.

— Ты выяснил, откуда они вышли и куда идут? И каков их груз? — Гимп, будучи шкипером, первым делом интересовался такими вопросами.

— Нет, не успел, — пожав плечами, Иеро смущенно улыбнулся. — Сказать по правде, я был слишком поражен… Конечно, надо было поискать их капитана.

— Может быть, найдем их порт? — Мастер Гимп покосился на карту-экран. — Он должен лежать где-то впереди, в речном устье, если та говорящая рыба, что плавала с тобой, не ошиблась.

Священник покачал головой.

— Не думаю, что стоит из-за этого прерывать полет, даже если выяснится, что этот корабль отправился на Асл. В экипаже нет колдунов, и ни один из этих синекожих не имеет ментального щита. — Он взглянул на Сигурда, добавив: — Пожалуй, твоим соплеменникам ничего не грозит.

— Пусть идут! Колдун и Гунар, его отродье, мертвы, так что их ожидает теплая встреча!

И северянин оскалил зубы в волчьей усмешке.

ГЛАВА 5. ОБОРОТНИ МОСКА

Он плыл под водой, держась за плавник Вождя, а вниз уходила темно-фиолетовая пропасть, мерцавшая призрачными сполохами. Почему-то он знал, он был уверен, что эти отблески — живые, и эта жизнь враждебна и ему, и дельфу; пропасть грозила опасностью, и двигаться над ней полагалось осторожно и скрытно, чтобы не потревожить затаившихся в бездне чудовищ. Нетерпение и страх терзали его; так хотелось быстрей очутиться в теплых безопасных водах, забыть ту эманацию хищной злобы, которой тянуло из мрачных глубин.

Они его звали. Они шептали, что путь его неверен, что надо сделать усилие, разжать пальцы на плавнике Вождя и погрузиться вниз. Вниз, вниз, вниз, в глубокую темную впадину, на дне которой его встретят. Встретят и наградят по заслугам, даровав бессмертие и власть. Разве ты не стремишься к этому? — нашептывала пропасть. Ведь эти два желания так естественны! Вечная жизнь и власть над миром… Приходи, и ты получишь то и другое!

Но он не хотел. Он не жаждал приобщиться к вечности и власти, и мечтал лишь о том мгновении, когда пропасть исчезнет, и можно будет подняться вверх, к солнцу и свету, и к золотым пескам, где, улыбаясь, сидит Лучар и смотрит, как резвится в волнах прибоя смуглый мальчуган с темными, как ночь, глазами… Его сын! Еще нерожденный, но уже любимый…

Сполохи под ним обрели четкость, и он понял, что смотрит в глаза кальмара, огромного кракена, который следил за ним в океане, на месте потонувших островов. Его щупальцы коснулись кожи, потянули вниз, отрывая от дельфа, и он с лихорадочной поспешностью начал шарить над плечом — там, где находилась рукоять клинка. Но руки хватали пустоту, а бездна под ним выла и ликовала: наш!.. наш!.. наш!..

«Меч, — подумал он, сопротивляясь из последних сил, — где мой меч?» Внезапно другая мысль пронзила его: как он дышит под водой, в холодной бездне, в объятиях жуткого чудища? И тут же живые толстые канаты сдавили его грудь, вызвав приступ удушья. Он захрипел в предсмертной муке и вдруг почувствовал, как что-то теплое, шершавое касается виска, лижет ухо и волосы, толкает, будит…

Иеро поднял тяжелые веки, сел, согнулся и раскашлялся. Треснувшие бетонные стены разрушенного здания нависали над его головой, темнея в предрассветном сумраке, по ним карабкался плющ с огромными, в три ладони, листьями, а рядом, на подстилке из тех же листьев, стонал и метался Сигурд. Видно, ему тоже снились кошмары.

«Плохой воздух, очень плохой, — деловито заметил Горм, пихая Сигурда носом в шею. — Уходим, скорее! Тут можно уснуть и не проснуться».

Иеро откашлялся, поднялся и растер грудь. Кололо в ней так, будто он проглотил ежа.

«Вечером ты сказал, что воздух хороший».

«То было вечером, друг Иеро. Ночью ветер переменился, дует с севера и несет дурной запах из железных джунглей».