Читать книгу "Механист - Вадим Вознесенский"

Он отпрянул назад и жадно вдохнул холодный воздух леса. В глазах еще покачивались освежеванные туши. Страшно было даже думать о них, как о некогда человеческих телах. Подвешенных под невысоким, забрызганным потолком таким образом, что беспалые культи ладоней скребли по полу внутри очерченного острова в море крови, рисуя мазками кровавые же иероглифы. Какие-то вещи, предметы обихода — просто свалены в один из углов. Расставленные по границе круга глиняные плошки, явно из утвари хозяев, с застывшим жиром и обгорелыми фитилями день-два назад служили источниками света в этом… жертвеннике?

Старьевщик осмотрелся по сторонам. Свинцовые воды реки, темные деревья, пасмурное небо — он был дома. А за дверью скрывался совершенно чужой мир, не похожий в бесчеловечности даже на жестокие рудники. Осмысленно бесчеловечный. Казалось — уже всякого повидал.

— Что это?

Венедис вздохнула и подставила лицо каплям Дождя:

— Генератор.

Похоже на то. С обычной экзекуцией действительно ничего общего.

— Грубый генератор, — через силу повторила девушка. — Руны на полу. Те, что жертвы намазали, — вторичный запрос. Гадание на крови. И адресной атрибутики минимум. Разве что медведь. Видел медведя?

Восстанавливать в памяти детали не хотелось, однако сознание заботливо предоставило картинку: прибитая к стене медвежья голова, оскаленная, тоже в крови, с маленькими хрустальными глазками и торчащей из пасти рукояткой ножа. За две секунды, оказывается, можно рассмотреть очень многое. Вспомнились рассказы гоблинов о Хозяине Тайги.

— Здесь ему поклоняются. Каждый местный имеет право убить за свою жизнь одного медведя, после чего тот становится покровителем человека. Кости хранятся в лабазе, а голову размещают в главной избе. Никто не отважится нарушить Закон на глазах у Хозяина Тайги. В этих местах верят, что медведь в доме обеспечивает благосклонность Природы. Преступник, если что, обычно пропадает в тайге без вести.

Венедис внимательно посмотрела на Вика:

— Ого…

— Что «ого»?

— Это очень длинная фраза для тебя. Мне казалось, что ты умеешь только односложно бурчать.

Старьевщик фыркнул — в самом деле, что-то разболтался.

— Тотем, — продолжила его мысль Венди. — Вполне вероятно. То, что делают люди, как ни крути, нарушает течение естественных процессов. А схемы почитания природных объектов уравновешивают откатные проявления. Очень сложный регламент взаимосвязей и складывается тысячелетиями. Но функционирует как часы. Благосклонность, конечно, чушь, но возмущения сглаживаются. Тогда понятно: нож в медведе — блокировка канала… Забери его.

— Медведя?

Искрометный юмор Вика, похоже, не понравился Венди настолько, насколько Вику — ее нудноватая лекция.

— Нож!

Старьевщик не очень хорошо разбирался в протоколах обмена «человек — природа», однако на практике знал, к чему приводит, например, прорыв плотины. Природе обычно все равно, кто стоит за сорванными шлюзами.

— Тебе это надо? Канал все-таки…

Венедис смахнула набухающую над бровью капельку. Вик непроизвольно отметил — если глаза у девушки и подведены, то чем-то абсолютно невосприимчивым к влаге.

— Логично.

Старьевщик хмыкнул. Девушка посидела еще с минуту и нехотя поднялась. Достала из рюкзака и расчехлила тонкую стеклянную трубку длиной чуть больше ладони. Поплотнее закуталась в накидку, звонко щелкнула пальцем по запаянному концу трубки, затем резко ее встряхнула, вызвав чуть мерцающее, зеленоватое свечение. Вик заинтересованно присвистнул.

— Химия, — пояснила Венедис. — Замкнутая система. Возобновляемая реакция — час работы, два часа на восстановление. Более ста циклов.

Вот бы формулу срисовать… Девушка решительно шагнула внутрь.

Генератор… в это Вик поверил безоговорочно. Тонкая энергетика высокой мощности. Киловатты эмоций. Любые жертвоприношения, не говоря уже о человеческих, на территории каганатов находятся под контролем и безжалостно караются. На окраинах практикуют обрядовые убийства скота, больше похожие на компромисс между заимствованием животной силы и извинениями. Даже охотники наговаривают свое оружие на прощение. Только врагов, преступников и механистов уничтожают по упрощенной программе. Жестоко, но не превращая действо в кровавый ритуал. А вот за Каменным Поясом чего только не бывает. Страшновато видеть такое здесь.

Случилось недавно, судя по окоченелости тел — день-два назад.

А ведь Ясавэй, шаман неприкаянных, долгое время принимал на себя и подавлял передачу ханских трансиверов. Возможно, поддерживал активное соединение с одной стороной. Ресурсоемкая процедура.

Генератор.

Нет-нет, не может такого быть.

Моисей — приграничник. Одно дело — щипать рудники, рейдовать за Пояс или в каганаты, но совсем другое — попрать общечеловеческие законы. Тем более приграничные. Приграничье, оно разное — на юге, родине Моисея, тревожное. Более низкие горы Пояса постоянно держат в напряжении из-за западной угрозы, да и Стеклянная Пустыня южнее тоже не дает расслабиться. Здесь у на севере, не боятся поворачиваться спиной в сторону захода солнца. Вик бы не удивился, если по ту сторону гор влияние Мертвых Пустошей, язвами уродующих земли запада, не так ярко выражено, как в средней и южной части. Но тут свои правила диктуют суровые, трудно совместимые с жизнью природные условия.

Почему каганаты не распространяют свою власть вплоть до самого подножия Каменного Пояса, оставляя почти трехсоткилометровую полосу Приграничья и с трудом контролируемых паханств? Буфер. Жесткая и честная территория, в которой могут выжить только сильные и свободные люди, умеющие подчиняться только неписаным законам. На всем своем протяжении с севера на юг, а это две с лишним тысячи верст, Приграничье имеет ряд отличий и одну общую черту. Здесь умеют уважать давно обесценившуюся человеческую жизнь.

Генератор.

Моисей.

Не верится, но… слишком много совпадений.

Венедис задерживалась. Вик бы долго не смог там находиться, хоть и не считал себя брезгливым. Перед глазами стояли рваные трещины беззубых ртов, дыры носовых полостей и черные провалы пустых глазниц. Красные узлы мышц, пережатые белыми нитями сухожилий, желтые зернистые сгустки жировой ткани и осклизлые лоскутья порванной кожи. Кожи. Глупая мысль — куда подевали кожу? Скорее всего, бросили в угол среди окровавленного тряпья — не отличишь. Абсолютно неважно, кем были жертвы, — Старьевщик испытывал устойчивое желание убить тех, кто это сделал. Зацепило. Это пройдет.

Венди вышла наружу и, сжимая одной рукой полы своей накидки, а другой — светящуюся трубку, принялась очищать подошвы сапог о мох. Ножа Вик при ней не заметил.

— Не доставала?

— Так посмотрела.

— Большая напряженность?