Читать книгу "Дикари Ойкумены. Книга III. Вожак - Генри Лайон Олди"

– Зубами, – кивнул Якоб Ван дер Меер. – Когтями.

– Чистыми продуктами разума, – закончил за него Тиран. – Вы же это хотели сказать, правда? Вы – умный человек, маркиз. Опытный, а значит, циничный. Вам ли не знать, как эволюционируют клыки на путях цивилизации?

III

– Ты не вегетарианка?

– Что?

Вопрос застал Изэль врасплох: астланка любовалась окружающим интерьером, и это занятие поглотило её целиком. Ресторан представительства был оформлен с помпезной роскошью имперского ампира. Полукруглые арки нефов, колонны, пилястры; бесчисленные барельефы, золото орлов, тяжелый бархат портьер. На балюстраде второго этажа – копии скульптур древности, хранящихся в музеях метрополии. К голографиям здесь относились с презрением: всё материальное, хоть и не всё – из мрамора и гранита. Пластимитатор на ощупь отличали от натурального камня лишь специалисты-тактильщики.

Изэль зачарованно разглядывала пышное великолепие, а Марк в свою очередь разглядывал Изэль. Я впервые вижу ее в платье, признался он себе. Фаг меня заешь! Если это подарок доктора Лепида, доктор ошибся в выборе профессии. Игги Добс ночами не спит, рыдает: где Лепид?! Боргосский шёлк облил фигуру астланки морской волной. Сапфир, изумруд – сполохи переливались в приглушенном свете плазменных «солнышек». Проходя с Изэлью к выбранному нефу, Марк ловил на себе завистливые взгляды мужчин.

– Ты не вегетарианка?

– Нет.

– Я закажу свинину, тушёную с черносливом.

– Хорошо.

– О, она ещё и с орехами, – притворяясь гурманом, Марк изучал меню в голосфере. – Отлично! Гарнир из спаржевой фасоли… Ты любишь фасоль?

– На твой вкус.

– Что будешь пить? К мясу рекомендуют красное вино.

– Нет-нет!

Изэль выставила перед собой ладони, словно защищаясь.

– Белое? Розовое?

– Я не пью вина!

– Что, совсем? Ладно, тогда и я не буду. Тем более я на службе. Вишнёвый фреш устроит?

Названия блюд были Марку в большинстве своём незнакомы. Он выбирал то, в чём не сомневался, основываясь на прочном фундаменте – маминой кухне. Заказ, подтверждение, и меню растаяло в воздухе. Спустя минуту из стола, как пара гейзеров в хрустальной оболочке, восстали два бокала с пенящимся фрешем.

Изэль вздрогнула от неожиданности:

– Я ждала, что ты позовёшь официанта…

Марк мысленно обругал себя за тупость: в ресторане имелась VIP-зона с живой обслугой, а он недавно получил наградные. Система самоочистки, ресторанная автоматика – так прослывёшь столичным фанфароном, которому только дай распустить хвост перед барышней из провинции…

– У вас есть линия пневмодоставки, – он старался говорить как можно беззаботнее. – Считай, это её младшая сестра.

Изэль взяла бокал. Медля сделать глоток, она с неприятной настороженностью уставилась на круглое блюдце. По краю блюдца шла тонкая золотисто-голубая каёмка.

– Нет, – повторила она.

И резко сменила тему:

– Вы не уходите в солнце.

– С чего бы такие выводы?

Она не меняла темы, вдруг понял Марк. Еще ничего в своей жизни он не понимал так ясно, так обречённо и беспощадно. Она ведет одну-единственную тему, будто сошедший с ума музыкант. Всё остальное – мокрая тряпка, спаржевая фасоль, платье из шелка – не имеет для астланки ровным счётом никакого значения. Пустяки, цепочка случайностей, способ убить время. Ища, что сказать, и не находя слов, Марк следил, как Изэль осторожно, едва ли не с благоговением, касается тонкого края блюдца. Простой фаянс под её пальцами облагораживался до уровня священной реликвии.

– Круг – символ Солнца. Его нельзя использовать где попало. Только для солярной связи, и ещё кое-где, где без него не обойтись.

– Колесо?

– В первую очередь, колесо. Основа, фундамент прогресса. У вас круг – везде. Он как мусор, он для вас ничего не значит. Геометрическая фигура… Я даже представить не могла, что люди способны жить так! Не дикари, погрязшие в каменном веке, а цивилизация, обогнавшая нас на века!

– Ну, знаешь ли…

«Не обижайся!» – беззвучно шепнули губы Изэли. Лишь сейчас – щенок, которого ткнули носом в собственную лужу – Марк осознал, что обиделся. Это была странная, чуть-чуть клоунская обида: напоказ, почти как настоящая, больше, чем настоящая. Клоунада выписывала обиде особый, двойной сертификат подлинности.

– Мне тоже, – он справился с голосом, как с десантным ботом, вышедшим из повиновения, – трудно было представить, что люди могут с радостью идти под нож! И впадать в кому, если их лишить этой радости.

– Ты умница, Марчкх, – с опаской, словно прикасаясь к лапе дикого зверя, Изэль дотронулась до его ладони. Марк с трудом заставил себя не убрать руку. Больше доверия – больше откровенности. – Ты решился на очень рискованный эксперимент. Освободить честных пленников! Такого еще никто не делал.

– Так уж и никто?

– По крайней мере, я о таком не слышала. Когда я поняла, что ты предложил доктору Лепиду… Матерь Омесиуатль! Я места себе не находила! С пленными могло произойти что угодно! Если честно, я просто сгорала от страха…

– С пленными? А с тобой?

– Я? – усмешка Изэли явственно горчила. – Ты зря беспокоишься за меня, Марчкх. Я не была в честном плену. Я отслеживаю своё состояние. Со мной всё в порядке.

– Стоп!

Резким движением Марк прервал астланку. Перед вылетом на Тишри ему позволили изучить отчёты эмиссаров Лиги с орбиты Острова Цапель. Логические проколы в объяснениях Изэли заметил бы и ребёнок.

– На Астлантиде идут войны; случаются пограничные конфликты. В них никого не берут в плен? Всех пленных отправляют в солнце? Никого не отпускают? Не обменивают на своих?

– Отпускают и обменивают. Твой аналог некорректен. Во-первых, воюют только кастовые астлане: равные с равными. Во-вторых, у нас действует Конвенция Коатликуэ. На войне солдата берут в «малый плен». Плен не для солнца, для людей. Военнопленные тоже испытывают эйфорию, но в ослабленной, некритической форме. Как показывают замеры уровня нейромедиаторов в крови – не более десяти процентов от эйфории честного плена. Согласно гипотезе академика Тесосомока, это связано с мотивацией поведения. В армии все, от солдата до офицера, выполняют приказы вышестоящих, связанные присягой и уставом, а для честного плена нужна самостоятельная инициатива сопротивления…

Десять процентов? «Малый плен»? Марк не сдержался, хмыкнул: «Оказывается, у астлан есть свои «десятинщики»! Мы похожи больше, чем я думал!» Изэль подняла на него удивлённый взгляд: «Что забавного я сказала?» – и Марк сбился с мысли. Что-то крылось в этом дурацком сходстве; кажется, что-то важное. Но мысль ускользнула, и выудить её из глубин рассудка не сумел бы самый ловкий рыбак.