Читать книгу "Десантный вариант - Александр Зубов"

— Так, — сказал полковник в штатском, оглядывая низкую стопку папок с личными делами молодых офицеров, — мне нужен еще один лейтенант из тех, что мы проверяли.

— А эти вы смотрели? — спросил тучный замначальника училища по строевой части и стал перебирать папки, читая вслух фамилии на них: — Все русские, все коммунисты, все, вами проверенные…

— Что мне, что все они — коммунисты? На парт-съезд, что ли, с ними ехать? — с иронией сказал полковник в штатском и продолжил ледяным голосом: — Нам нужны профессионалы или хотя бы склонные к этому. А дальше мы их сами подучим… и в партию примем.

— Вам, комитетчикам, не угодишь, — обиделся замначальника, надувая багряные щеки.

Третий из них, полковник Данилов, в военной форме с общевойсковыми эмблемами, уселся за стол, не спеша закурил и спросил кагэбэшника в штатском:

— Слушай, Сергей Иванович, тут мне один парень понравился. Вы его не проверяли? Мне помнится, в прошлый приезд вы его дело брали для «просвечивания». Орлов его фамилия. Александр Орлов. Нам бы его в ГРУ забрать.

Комитетчик поморщился то ли от вопроса, то ли от сигаретного дыма:

— Проверяли. Не подходит он нам.

— Почему? Родственники за границей? — спросил полковник ГРУ.

— Хуже! — отрезал гэбист, не желая продолжать разговор на эту тему.

— Нет, правда, Сергей Иванович, ты расскажи поподробнее. Мы, конечно, можем из ГРУ послать в Комитет официальный запрос. Только к чему эта волокита? — не отставал от кагэбэшника полковник Данилов.

— У него родной дядя в Отечественную воевал за немцев. У самого шефа СД Шелленберга был специальным агентом-ликвидатором. Работал по нашим тылам. После войны ушел к американцам, — отчеканил Сергей Иванович, глядя в упор на обоих полковников.

— Вот тебе и дядя, — удивился замначальника.

— И что же, он в ЦРУ теперь?

— Неизвестно. Американцы тоже умеют хранить секреты, — ответил комитетчик и, закрывая тему, добавил: — Ваш Орлов из дворян. У него родственники по всему миру.

— Сплошной темный лес.

— Это не те ли Орловы, что помогли Екатерине II сесть на престол? — спросил замначальника, большой любитель русской истории.

— А как вы думаете, у меня на них есть досье? — вопросом на вопрос, улыбаясь, ответил полковник КГБ.

* * *

— И куда же тебя распределили? — спросил Орлов-старший после второй стопки, хрустя огурчиком.

— В Ферганскую дивизию, — ответил Саня, тоже с аппетитом закусывая домашней снедью.

— Близко к Афганистану ты попал, сынок, — сказала мать, подкладывая ему в переполненную тарелку картошку и куски тушеной свинины.

— Попасть в Афганистан можно и из Молдавии, и из Заполярья. Это, мам, без разницы, — объяснил Саня.

— Трудную дорогу ты выбрал себе, сынок. Ладно б просто военный, а то еще и с парашютом прыгать надо, — озаботилась мать и, вспомнив главное для себя, спросила: — Дедов-то крестик носишь?

— А как же, как ты учила, — улыбнулся Александр и добавил: — Даже молитву читаю.

— Какую? — удивилась мать.

— Короткую: «Господи, спаси и помилуй!» Как раз три секунды. Мы с ребятами засекали. Когда отделяешься от самолета, ну выпрыгиваешь из него, начинаешь отсчет: 501, 502, 503. И дергаешь кольцо. Так эта молитва по времени укладывается в отсчет, — объяснял Александр, смеясь глазами.

— Тебе все шутки. А Господь все видит и помогает тому, кто в него верует, — убежденно ответила мать.

— Да ладно тебе, мам, — отмахнулся Саня. — В училище все атеисты, из него больше половины коммунистами выходят.

— Будешь коммунистом, не будешь, а в Бога верь, ты же крещеный и православный, — стояла на своем мать. — Отпуск-то большой?

— Месяц, — вздохнул Александр и повторил: — Целый месяц.

Тихая, невидимая радость охватила его. Родной дом — сколько вложено в это понятие, не передать словами. Дом, в котором ты вырос, где научился ходить, где все было первым: слова, игрушки, книжки… Где все знакомо до каждой мелочи, от трещинок на подоконнике и до пятнышек на старой мебели, потемневшей от времени. Яблоня, посаженная отцом, она росла вместе с тобой, вымахала чуть ли не до конька крыши и теперь встретила тебя, как старого друга. Калитка скрипит так же, как и десять лет назад. Все знакомо с детства, даже запахи. Родина начинается с родного дома, и любовь к Родине тоже начинается с любви к нему…

* * *

На новом огромном заводе сельского машиностроения трудилась половина жителей городка. Строительство цехов для выпуска товаров широкого потребления еще продолжалось: то там, то здесь вспыхивали искры электросварки. Десятки людей, машин и механизмов укладывали бетон, пробивали отверстия в стенах, тянули по полу кабели электропроводки, устанавливали оборудование. Невольно оглядываясь по сторонам на работающих, Орлов шагал по стройке.

«И где я здесь ее найду? — подумал он. — Наверное, сначала надо найти контору, а там спросить…»

Молодая женщина в синем рабочем халате с большой стопкой бумаг в руках едва не столкнулась с Александром, выходя из-за нагромождений строительных металлических конструкций. Это была Таня. Они стояли молча несколько секунд, разглядывая друг друга. Наконец она поздоровалась с Александром. Голос был полон тревоги. В ее глазах застыл немой вопрос: «Зачем ты пришел?»

— Здравствуй, Таня, — тихо произнес Александр.

Он смотрел на нее, узнавал знакомые черты и удивлялся новому, что появилось в ней. Время и обстоятельства меняют людей, переделывая на свой лад, и человек ничего не может с этим сделать.

— Замуж вышла? — спросил он.

— Да, а что? — с вызовом ответила она. — Тебя ждать?

Александр не знал, что сказать. Зачем он искал ее?

Что эта встреча могла изменить? Прошлого не вернуть, как ни старайся. Оно исчезает, как след от падающей звезды. И только память стучит в виски. Память не сотрешь, как магнитофонную ленту.

Орлов круто развернулся, почти по-военному, и решительно зашагал прочь. Таня сначала с недоумением, а потом с горькой усмешкой смотрела ему вслед. Когда силуэт Орлова пропал за рычащими бульдозерами, она как от наваждения встряхнула головой и, еще крепче перехватив бумаги, пошла по своим делам…

* * *

В этот вечер впервые в жизни Орлов напился до чертиков в компании с Виктором Семеновичем Шаровым…

В войсках

Служу я там,

Где плавятся пески.

Где девушки

Дороже злата…

Из солдатского фольклора

Раскаленный воздух киргизского предгорья Памира размывал силуэты мишеней на стрельбище. Трескотня «Калашниковых» эхом отдавалась в ближайших горах. В хилых кустарниках небольшая группа солдат безнадежно искала спасительную тень. Обычный день. Разведрота стреляла третье учебное упражнение.