Читать книгу "Пятый квадрат - Анатолий Гончар"

– Первый – Старшему, Первый – Старшему, приём, – вызывал командира группы стоявший близ опушки леса Морзобитов.

– На приёме! – отозвался Морин, из-за сильно растянувшейся цепи боевого порядка находившийся довольно далеко в лесу.

– Нахожусь на краю леса, дальше редкий кустарник, затем обрыв реки. – Доложив, младший сержант отступил на несколько шагов назад и сел на корточки, укрывшись за стволом бука.

– Первый, жди команды! – после недолгого размышления приказал Морин и поманил пальцем смотревшего на него Ухалова.

– Командир? – застыл в ожидании радист.

– Давай мне Вещего, и пусть позовут Синицу, – это был позывной Сеченева.

– Беркут – Вещему, приём.

– Вещий для Беркута на приёме, – тотчас послышался голос радиста группы Свиридова.

– Позови Синицу для Старшего, приём! – потребовал Ухалов.

– Синица на связи, – почти тут же отозвался заместитель командира роты так, как будто только и ждал, когда его позовут.

– Мы вышли на обрыв реки. Ничего, – сообщил Морин, взявший «Арахис» в свои руки.

– У нас тоже, – утешил Сеченев. – Сейчас делаем так – ты отворачиваешь вправо, мы – влево, проходим с сотню метров и поворачиваем на обратный курс, до места засады. Там поворачиваем… Одним словом, так, вразбежку, и пойдём. Как меня понял? Приём.

– Понял тебя хорошо, до связи. – Морин вернул имущество стоявшему в ожидании Ухалову и, вновь выйдя на связь с ожидающим его указаний Морзобитовым, сообщил принятое решение.

– Понял, – ответил тот, и, изгибаясь, подобно гигантской змее, группа потащилась в обратном направлении…

– Командир! – Тыловая тройка, отходя от поляны, ещё не успела как следует углубиться в лес, когда до старшего лейтенанта донёсся взволнованный голос Морзобитова: – Кажется, нашёл…

– Что именно? – напрягся Морин.

– Место, где стреляли, – пояснил младший сержант.

– Веди наблюдение, сейчас подойду, – приказал Морин и, махнув Ухалову «за мной», направился к головняку группы.

– Показывай! – потребовал старший лейтенант, подкравшись к залегшему в кустах лещины Морзобитову.

– Вон, глядите. – Левая рука младшего сержанта поднялась, и указательный палец ткнулся куда-то вниз, в глубину оврага, размытого текущим по его дну ручейком.

Морин присмотрелся и увидел: у высокой стены, там где ручеёк делал стремительный поворот, был развёрнут целый стрелковый тир, точнее, пародия на него – среди голышей почти высохшего речного русла в обилии валялись недавние «мишени» – разбитые бутылки, склянки, куски фанеры, обломок доски и прочий хлам.

Хотя с того места, где находился Морин, чётко не было видно, он мог поклясться, что и на фанере, и на доске, и на валяющихся тут же жестяных банках найдутся круглые отметины пулевых попаданий.

– Ёк-макарёк! – восхитился видом бухающийся рядом с группником Маркитанов. Покосившись на него, Морин поморщился; он-то своего зама сюда не приглашал, но не нашел ничего другого, как хмыкнуть и промолчать, покорившись неизбежности.

– Никого? – жизнерадостно осведомился Димарик и начал ворочаться, устраиваясь поудобнее. Наконец угнездился и, восприняв молчание командира как согласие с его выводом, вытащил флягу с водой и с наслаждением припал к её горлышку.

«Можно подумать, там у него не вода, а божественный нектар», – улыбнулся Морин, глядя, как пьёт Маркитанов, и ему вдруг самому нестерпимо захотелось пить.

– Мне-то оставь! – легко толкнул он локтем Димарика, чтобы обратить на себя внимание.

– Угу, угу, – кивнул тот, продолжая пить, и, лишь сделав ещё несколько глотков, протянул наполовину опустевшую флягу Морину.

– О! – подивился старлей, едва начав пить из димариковской фляжки, и, уже опорожнив её почти до дна, спросил: – Что это у тебя тут налито?

– Да это так. – Димарик не любил раскрывать свои секреты. – Ребята с ПХД подогнали, а… – всплеснул он руками, – напиток там какой-то, «гуманитарка». Сыпанул пакетик в воду, и всего делов.

– Ничего себе, «гуманитарка»! – качнул головой Морин и, протянув флягу радисту, предложил: – На, пробуй!

– Да он мне не понравился, – скривил губы Ухалов, – кислый.

– Нет, ну, вы поглядите, все пьют, этому даже не нравится, а группник ни сном, ни духом!

– Командир, у тебя же знакомых пацанов на ПХД нет. – Димарик произнёс это так, что было непонятно: шутит он или говорит серьёзно.

– Утешил… – вздохнул старший лейтенант, поняв, что быть командиром группы – это ещё не всё, надо и полезные связи иметь.

– Так что делать будем? – вмешался в их разговор Морзобитов.

– Что делать? – переспросил Морин и обратился к Ухалову: – Игорь, давай Синицу.

Ухалов начал запрашивать Синицу, а старший лейтенант улыбнулся, вспомнив, как на вопрос, заданный ещё на боевом слаживании: «Товарищ капитан, а почему вы такой странный позывной выбрали?» – был получен вполне исчерпывающий лаконичный ответ: «А потому что не журавль…»

– Товарищ старший лейтенант, – протянул ему гарнитуру радист, – Сеченев на связи.

– Серый, – старлей обратился к Сеченеву по «кликухе» – производному от имени, – мы обнаружили место пристрелки.

– Отлично, и что там?

– Странно как-то. Банки какие-то, доски. – Морин посмотрел вдаль, словно собирался перечислять все лежавшие у земляной стены мишени.

– Это не существенно, главное – нашли. К мишеням ходили? – обеспокоенно спросил Сеченев.

– Ещё нет.

– И не ходите. Тихонечко обустрой засаду и наблюдай. Только осторожно, не спугни. Если они тут постоянно кучкуются, то и сегодня придут. Видишь, погода опять разыгрывается, ветерок поддувать начинает. Короче, сиди и жди до упора. А мы чуть севернее будем. Может, сначала к нам придут.

– До связи! – Морин был полностью согласен с заместителем командира роты, теперь следовало лишь умело организовать засаду.

Москва

– Итак, судя по полученной телеграмме, место пристрелки оружия обнаружено. – Некто Смоленцев, потирая руки, прошёлся по кабинету генерала Хлебникова. На нём был тёмно-серый, тщательно отглаженный костюм, безукоризненной свежести рубашка, соответствующий по цвету галстук и начищенные до блеска ботинки.

– Предположительно, Сергей Игоревич, предположительно. – Рука сидевшего за столом генерала потянулась к стоявшему тут же стакану с «дневным, – по образному выражению генерала, – чаем». Вот только вместо чая в нём покачивалась всем известная прозрачная жидкость.

– Вы слишком пессимистичны, генерал, – осветила лицо Смоленцева снисходительная улыбка.

– Напротив, Сергей Игоревич, я очень оптимистичен; я, например, верю, что ничего плохого сегодня не случится.