Читать книгу "Женский хор - Мартин Винклер"

– Нет. Я мог позволить им убить меня. Но тогда вы бы все еще их разыскивали, правда?

Я тоже уставился на старика, и мне стало страшно. Туп этого не заметил.

Во-первых, прежде, чем откинуть копыта, дедок подполз к двери, ведущей в сад. Потом он разделся. Он настолько ссохся, как будто кто-то высосал из него все соки. Кожа была мертвенно-бледной. Я засомневался, что он восстанет из мертвых. Хотя, похоже, он уже несколько раз это делал. Я поборол приступ суеверного страха и сосредоточился на вопросе, который в данную минуту встал ребром.

Кто-то побывал в каретном сарае в мое отсутствие. Этот кто-то раздел покойника и стащил всякую всячину с полок и подставок для инструментов. Это выглядело, как случайное преступление, совершенное обнищавшим и отчаявшимся дилетантом. Кто-то заметил, что дверь открыта, бросился внутрь и, окинув сарай быстрым взглядом, взял то, что может пригодиться, да еще и прихватил все, что мог унести и продать за бутылку дешевого красного вина. Если бы мне пришлось выслеживать этого вора, я бы искал низкорослого тощего пьяницу, который с ног до головы разоделся в старомодное тряпье и нахлобучил дурацкую охотничью шляпу.

Туп пожаловался:

– Было бы гораздо эффектнее, если бы я смог отдать их под суд.

– Не сомневаюсь. Это был бы цирк. Лучшее представление года. С удовольствием посмотрел бы. Но старик отрыгивал бабочек, метал из глаз зеленые молнии и собирался опутать меня какими-то сильными чарами. Я не мог уговорить его этого не делать. Пойдемте. Я покажу вам улики.

Я провел его на кухню и показал ведро. Я хотел показать ему ножи, но их не оказалось на месте. Этот проклятый Морли со своими сувенирами. Теперь в присутствии представителя закона, который может объясниться с местными охранниками, я чувствовал себя в доме более спокойно. Я смог внимательно все осмотреть. И не обнаружил ничего нового.

– Вы удовлетворены?

– Пожалуй, да.

Он держал в руках большой стеклянный сосуд, который мы с Морли не заметили. Внутри в прозрачной жидкости плавало человеческое сердце.

– Я пришлю людей, чтобы они обыскали дом.

– Вы знаете, кто владелец?

– Да. Ирония судьбы. Но никаких трудностей не будет. Принц настроен решительно. Он прямо взбесился от того, что кто-то дерзнул… Принц будет рвать и метать.

Я усмехнулся:

– Пусть все награды достанутся вам, капитан. Я хочу остаться незамеченным. Позаботьтесь только о том, чтобы мне заплатили. И тогда все закончится к вашему удовольствию, к моему и всего Танфера, который облетит радостная весть. А теперь, если вы не нуждаетесь в моей помощи, я потащусь домой и задам храпака.

– Пожалуйста, – рассеянно произнес он. – И еще, Гаррет!

– Что?

– Спасибо. Вы получите свои деньги. И я буду обязан вам за чудо, которое вы сотворили.

– Вы говорили это уже раз десять. И я смылся оттуда, пока все было хорошо.

* * *

Когда я пришел домой. Покойник все еще беседовал с посетителями. Одни были у него в комнате, другие ждали в маленькой гостиной. Дин нес вахту у двери. Я одарил его ехидной улыбкой и захихикал.

– Теперь ты видишь, что значит быть на ногах в такую рань.

Я быстро заскочил в маленькую гостиную и стал искать кошку, но добыча от меня ускользнула. Дин с тревогой следил за мной и молчал.

Прекрасно, – подумал я и поплелся наверх. Утром я первым делом поговорю с Дином об этой кошке.

21

Утром я ни о чем не поговорил с Дином. Мне было не до кошек. Дин растолкал меня ни свет ни заря, еще до полудня и сказал:

– Его милость требует вас к себе. Я принесу туда завтрак.

Я застонал и повернулся на другой бок.

Дин не расшумелся, как обычно. Это должно было меня насторожить. Но не с утра. У кого с утра варит голова? Я только пробормотал какую-то неуместную благодарность, обращенную к небесам, и зарылся в подушку.

Тут меня одолели клопы.

По крайней мере я чувствовал, как они меня кусают. Но когда я начал хлопать и размахивать руками, и ругаться, и вертеться, я не нашел ни одного кровососа. Но покусывание продолжалось.

Было утро. Прошло немало времени, пока я догадался, что к чему. Старый Дин не посыпал мою постель насекомыми. Это меня вызывает Покойник.

Все еще ругаясь, подпрыгивая и шлепая себя по разным частям тела, я вылез из кровати. Бодрствующая часть моего мозга открыла неведомое мне раньше качество моего партнера. Он преследует своих друзей с тем же вдохновением, что и врагов.

Хотя мои глаза лишь притворялись открытыми, а ноги сопротивлялись каждому шагу, я сошел вниз, ничего себе не сломав. Я приковылял в комнату Покойника, плюхнулся в кресло и стал вяло озираться по сторонам, думая, к чему бы придраться, как только я приду в себя.

«Доброе утро, Гаррет.»

Стиль общения Покойника нельзя назвать выразительным, но он сумел сделать свой голос счастливым, как у устрицы, которая не знает, что ее откармливают, чтобы бросить в рассол.

«Я так рад, что ты присоединился ко мне.»

Я питал к нему не такие дружеские чувства.

– Что ты там бормочешь, черт побери? Зачем ты меня сюда притащил? Солнце еще не встало.

Это было не совсем так. На улице над дождевыми облаками уже много часов стояло солнце. Просто мне этих часов было мало.

«Я не мог долее сдерживать любопытство. Сегодня утром господа из городской Стражи пришли засвидетельствовать свое почтение и отдать долги. Они были невероятно щедры.»

– Не придавай этому значения. Содрали взятки с каких-нибудь мошенников и стали невероятно щедры. Сколько они заплатили?

«Тысячу марок. И кроме того…»

– Всего тысячу? – Я был недоволен. Разумеется, я был недоволен. Тысяча – это немало, но я был бы недоволен, даже если бы они приволокли вагон и маленькую тележку с деньгами. – И ты не мог подождать, пока я проснусь.

«И кроме того, – не обращая внимания, продолжал он, – они сообщили мне последние новости из Кантарда. Наконец мои соображения подтвердились. Те, кто ожидал поражения революции, возглавляемой Слави Дуралейником, и считал предвестниками этого поражения все последние неудачи и дезертирства, оказались не правы. Слави Дуралейник просто ждал благоприятного случая.»

– О черт!

Теперь я понял, почему он меня сюда притащил. Вовсе не из-за денег. Он получил возможность излить на меня свою радость, когда я не в состоянии с ним спорить.

Я полагал, что Дуралейник на последнем издыхании. Все признаки были налицо. Неудачи и дезертирство ясно показывали, что бунту приходит конец. Черт возьми, беженцы из Кантарда рассеялись теперь по всей Каренте. Я видел многих в Танфере.