Читать книгу "Зимний дом - Джудит Леннокс"

— Ее когда-нибудь чистили?

— Кухарка не чистила, потому что она все делает наоборот. А я пыталась, но ты же знаешь, что на такие дела я не мастер.

На Вивьен все еще было облегающее вечернее платье из шелка цвета морской волны. Джо представил себе, что она кладет в плиту уголь с помощью щипцов для сахара — по кусочку за раз.

— Нет, Вивьен, ничего не выйдет. Я думаю, дымоход засорился.

— Понимаешь, если мы не сможем готовить еду… Я обожаю этот дом, но он становится просто невыносимым.

— Эти плиты на самом деле никогда не ломаются, — утешил ее Джо. — Просто им нужно немного внимания и ухода.

— Как и всем нам, дорогой.

— Черт! — Он обжег палец о горячий металл, помахал рукой в воздухе, стараясь унять боль, и начал сосать волдырь.

— Давай я. — Вивьен прижала больной палец к своему алому ротику и посмотрела на Джо снизу вверх.

— Так легче, дорогой?

Маленькие прохладные руки все еще держали его кисть. Вивьен медленно, но решительно привлекала ее к себе, пока ладонь Джо не легла ей на грудь. У него заколотилось сердце. После того вечера в ресторане Клоди сделалась недоступной. Тело Джо, все сильнее привыкавшее к ее телу, изнывало от боли.

— Мы не виделись несколько лет, правда, Джо? — прошептала Вивьен. — Ты был другом маленького Фрэнсиса. Хотя уже тогда был ужасно милым. Но вдруг очень вырос…

Джо встал, и Вивьен отпустила его руку. Ее пальцы прошлись по его груди и спустились к бедру. Потом женщина притянула его к себе, поцеловала, и ее язык скользнул Джо в рот. Ответ молодого человека был инстинктивным.

— Джо, милый, похоже, ты вызываешь во мне материнский инстинкт. Я не слишком хорошая мать, но мне хочется кормить тебя, баловать и лелеять… — Ее тело прижималось к нему. Вивьен сильно отличалась от Клоди: она была маленькой, гибкой и чувственной.

Внезапно женщина отстранилась.

— Джо, как это мило с твоей стороны, — громко сказала она, — что ты согласился починить плиту!

Джо повернулся и увидел в дверях кухни Дензила Фарра.

— Но пока оставь это дело, — добавила Вивьен. — Уже поздно, а мы все хотим спать. Правда, милый?

Проснувшись на следующее утро, Робин подбежала к окну и увидела, что за ночь землю покрыл тонкий слой снега. Впервые снег напомнил ей не ночь, когда она узнала о смерти Стиви, а вчерашний вечер и то, как они с Фрэнсисом обнимались в бельведере. Она стояла у окна, закутавшись в стеганое одеяло, и ее переполняло ничем не замутненное счастье, которое испытывают только в детстве на Рождество или в день рождения.

Потом она оделась и бегом спустилась по лестнице, разыскивая Фрэнсиса. Столовая была пуста; на столе красовались остатки вчерашнего пиршества. Возвращаясь обратно по лабиринту коридоров и проходных комнат, Робин услышала шум, доносившийся с кухни.

— Джо?

Эллиот склонился над кухонной плитой, все еще в черных брюках и белой рубашке, которые были на нем накануне. Только рубашка была уже не белой, а полосатой от угольной ныли.

— О господи, что ты тут делаешь?

— Чиню эту проклятую штуковину. — Он показал на плиту. — Почти закончил.

— Ты так и не ложился?

Он покачал головой:

— Не смог уснуть.

— Я искала Франсиса.

— Я его еще не видел.

— М-да… Может быть, позавтракаем?

Они вскипятили чайник, поджарили тосты и поели, примостившись за огромным деревянным кухонным столом. Никто из гостей не появился; кухарка тоже не давала о себе знать. В раковине громоздилась грязная посуда, оставшаяся со вчерашнего вечера.

Джо зевнул и потянулся.

— Робин, если хочешь, можно прокатиться на машине.

Она посмотрела на часы. Еще не было девяти.

— На берег моря?

Эллиот кивнул.

— Подожди пять минут. Наверно, мне стоит переодеться.

Вивьен проснулась в одиннадцать часов, когда кто-то постучал в дверь. Она была одна. Дензил Фарр провел ночь в ее постели, но она никогда не позволяла любовникам оставаться до утра. Это превращало их в собственников; кроме того, мужчины занимали слишком много места. И при них нельзя было надеть фланелевую ночную рубашку и шерстяные носки, без которых зимней ночью в Лонг-Ферри-холле было не обойтись.

— Кто там? — спросила она, и Фрэнсис ответил:

— Это я, Вивьен.

— Минутку, дорогой. — Она накинула халат, посмотрела на себя в зеркало, а потом впустила сына.

Он принес поднос.

— Я подумал, а что если нам позавтракать вместе.

— Просто замечательно.

На подносе стоял кофейник, лежали тосты и апельсины. Фрэнсис начал выжимать сок; тем временем Вивьен разлила кофе.

— Виви, я понимаю, что явился ни свет ни заря, но если мы не поговорим сейчас, эти отвратительные люди не дадут тебе покоя все воскресенье.

Вивьен вздохнула:

— Они ужасно скучные, правда, дорогой? Похоже, с возрастом люди глупеют.

— Тогда зачем иметь с ними дело?

Она взъерошила его светлые волосы. Какое счастье, что ее единственный сын не только очарователен, но и красив. Мысль о детях, которых она могла бы произвести на свет от некоторых своих любовников, заставила Вивьен вздрогнуть.

— Людям нужны друзья, — сказала она. — Сам знаешь.

Фрэнсис посмотрел матери в глаза, но она только пожала плечами.

— Ангус и Томас ужасно скучные, — пробормотал он. — А этот Дензил, как его там, — настоящая свинья.

Вивьен пригубила кофе и промолчала. Она была согласна с Фрэнсисом, но Дензил Фарр не знал счету деньгам, и это заставляло мириться с его недостатками — как в постели, так и за ее пределами.

Фрэнсис с запинкой промолвил:

— Знаешь, Вивьен, у меня финансы поют романсы. Вот я и подумал… — Он осекся и бросил остатки выжатого апельсина в ведро для бумаг.

Она негромко хмыкнула:

— Вот как? А мне казалось, что сейчас твои дела идут неплохо.

— Да, верно. Но у меня огромные расходы. Плата за лондонскую квартиру непомерная… Кроме того, приходится вкладывать большие средства в журнал.

— Расходы! — воскликнула Вивьен. У нее болела голова, и события вчерашнего вечера вспоминались с трудом. — Этот дом просто ненасытная прорва! Инспектор сказал мне, что нужно менять всю кровлю… А плесень в буфетах растет как на дрожжах!

— И все же… Не могла бы ты дать мне взаймы сотню-другую? Ненадолго. Просто чтобы я смог встать на ноги…

У Вивьен был талант тратить деньги, как и талант приобретать их. Однако в последнее время, смыв косметику и стоя перед зеркалом, Вивьен все чаще думала, что нужно изо всех сил держаться за то, что у нее есть.