Читать книгу "Комната в башне - Джулия Веллсли"

Внезапная решимость спуститься вниз и поболтать с хозяевами, обычно сидевшими в этот час в гостиной, заставила меня сесть и снова включить ночник. На душе сразу стало легче, да и ушибы постепенно проходили — каждое движение уже не сопровождалось такой мучительной болью. Однако спуститься с лестницы будет почти непосильной проблемой. Ничего, попробуем-ка сначала встать…

Опираясь на левую ногу, я неуклюже сползла с постели, накинула халат и, убедившись, что вполне могу передвигаться без посторонней помощи, выбралась в коридор. Свет не горел ни на лестнице, ни на первом этаже. Глянув вниз с лестничной площадки, я заметила полоску света под неплотно прикрытой дверью столовой, но голосов слышно не было: по-видимому, хозяева специально разговаривали шепотом, чтобы меня не беспокоить. Да и бушевавшая на улице буря заглушала все остальные звуки.

Спуск по лестнице дался, разумеется, нелегко. Приходилось крепко цепляться за перила и через каждые две ступеньки переводить дыхание. Добравшись почти до самого низа, я осторожно села и вытянула правую ногу, которая не переставала мучительно ныть. К тому же требовалось набраться сил для финишного, решительного броска. Лестница кончилась, пересечь прихожую будет гораздо труднее: ведь там не за что держаться. Но теперь я была уверена в своих силах настолько, что преодолела бы любые, даже более серьезные препятствия.

Предвкушая свое театральное появление в дверях, я улыбнулась. Неплохой сюрприз будет для хозяев и, надеюсь, приятный: павшая духом больная без посторонней помощи явилась поддержать их беседу!

И в этот самый момент до меня донесся голос. Без сомнения, говорил Тарквин, но интонация была совершенно неузнаваемой: жесткой, холодной. У меня даже мурашки по спине забегали: каждое слово произносилось неестественно четко, повелительным и грозным тоном. Это говорил не ребенок, а взрослый человек, привыкший к беспрекословному повиновению окружающих. Я прислушивалась, затаив дыхание.

— Не беспокойтесь, долго она здесь не протянет. Ее присутствие становится невозможным.

В ответ раздалось невнятное бормотание.

— Еще несколько дней — и она сама сбежит отсюда…

Без сомнения, речь шла обо мне, и это показалось бы почти смешным, если бы не интонация.

— Она — это чужеродное тело в здоровом организме нашей семьи. Ее прошлое, ее происхождение никогда не позволят ей прижиться в Лонг Барроу, а нам — общаться с ней на равных… Надеюсь, вы понимаете?

Ответ опять невозможно было разобрать. Меня охватило жгучее любопытство, но не следовало выдавать себя. Если я подойду ближе к приоткрытым дверям, все пропало, меня тут же заметят. И вдруг, в самый подходящий момент, вспомнился прочитанный накануне роман. Знаменитый сыщик объяснял своему юному помощнику, что самый верный способ для наблюдателя остаться незамеченным — это оказаться примерно на два фута выше или ниже среднего человеческого роста. Следуя мудрому совету, я не без труда опустилась на колени, подползла к дверям и вытянула шею.

Увиденное заставило меня содрогнуться не меньше, чем услышанное.

На столе стоял только один прибор — на противоположном от двери конце, там, где обычно восседал глава семьи. Теперь Веннер, молчаливый и сгорбившийся, сидел ко мне спиной. По бокам от него подобострастно притихли Мэри и миссис Веннер, а во главе стола, гордо откинув голову и ловя на себе взгляды всех присутствующих, держал речь Тарквин. Он ни на секунду не упускал из виду дверь, и меня могло выдать любое движение. Он властвовал в этой комнате — непререкаемый авторитет и в то же время почетный гость, которому все старались угодить.

Я не верила своим глазам.

— Съешь еще кусочек, Тарквин! — более униженно, чем обычно, проворковала миссис Веннер.

— Спасибо, мама. Я уже сыт.

Передо мной сидел не одиннадцатилетний ребенок, а взрослый мужчина — грозный босс, отчитывающий не в меру усердного официанта в кафе.

— Не забудьте, что я вам сказал.

Все присутствующие одобрительно закивали — как механические куклы. На этом «заседание военного совета» закончилось, и я поспешила восвояси.

От непривычно резких движений опять разболелась нога, и вверх по лестнице я карабкалась, стиснув зубы, но все же это было лучше, чем попасться в лапы доморощенным заговорщикам.

Уже на верхней ступеньке я услышала неприятно тонкий, умиленный голос миссис Веннер:

— Тебе понравился ужин, Тарквин?

Ответ невозможно было разобрать, да я к этому и не стремилась. Непрекращающийся дождь, ветер, от которого дребезжали стекла во всем доме, заглушали мои шаги, и я мысленно молилась, чтобы буря не стихала как можно дольше.

Значит, стол был накрыт для одного мальчишки? Нет, тирана, державшего в страхе мать, отца и сестру, обращавшегося с ними, как с жалкими рабами. Безжалостного и циничного диктатора. Чудовища. Это выглядело ужасно и в то же время омерзительно до тошноты. Меня передернуло.

Обливаясь холодным потом, я на секунду остановилась и глянула вниз.

Под лестницей стоял Тарквин. Он смотрел прямо на меня большими, немигающими глазами. Лицо его абсолютно ничего не выражало, но сама застывшая поза была такой неестественной и зловещей, что я в ужасе бросилась в свою комнату и захлопнула дверь.

Глава восемнадцатая

Ночь прошла спокойно — ни шепота, ни стука в дверь. Но заснуть я опять не смогла и пролежала несколько часов в застывшей позе, боясь шевельнуться. Дождь с удвоенной силой барабанил по стеклу.

На рассвете в доме раздались голоса, шаги, несколько раз громко хлопнула входная дверь, и все стихло. Только после этого я почувствовала облегчение. Страх, мучительный и безотчетный, улетучился, и сначала я не могла понять причину такой внезапной перемены своего настроения. Подумаешь, закрывшаяся дверь… Но к тому моменту, когда в комнату вошла Мэри с завтраком, мне уже все было ясно.

— Если я не ошибаюсь, Тарквин ушел? Примерно час тому назад?

— Да, — удивленно ответила Мэри. — Но как вы догадались? И какое это имеет значение?

— Я это почувствовала. Как только он вышел из дома, у меня словно гора с плеч свалилась. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?

Мэри пристально смотрела на меня, недоверие в ее глазах постепенно сменилось лихорадочным волнением, потом испугом, по лицу пошли красные пятна.

— Вы еще спрашиваете, понимаю ли я? Господи, да как же иначе! Ведь я прожила в этом доме столько долгих лет!

Я взяла из ее рук поднос, поставила его на ночной столик и усадила гостью на стул у изголовья.

— Когда он вернется?

Мэри дрожащей рукой схватила меня за рукав халата.

— Он уехал вместе с отцом. Дома будут не раньше вечера.

— Странно, как быстро починили машину.

— «Даймлер» был в полном порядке. Это все выдумал Тарквин.