Читать книгу "Генерал Пиночет и его оловянные солдаты - Лисандро Отеро"

попытался организовать процесс против губернатора Консепсьона Владимира Ленина Чавеса. В декабре 1972 года обвинение в нарушении конституции было выдвинуто против члена Политической комиссии ЦК Коммунистической партии и министра финансов Орландо Мильяса. Сенат поддержал обвинение, но сместить министра не смог, поскольку Альенде, использовав тактику «рокировки», назначил его министром экономики. Эти примеры можно было бы продолжить.

29 января 1972 года Альенде объявил о сформировании нового кабинета. Цель этого шага заключалась в расширении политической базы правительства после неудачных для Народного единства выборов в провинциях Кольчагуа и О› Хиггинс. Тоа продолжал оставаться министром обороны, но Риос Вальдивиа уступил пост министра внутренних дел социалисту Эрнану дель Канто и стал министром образования. Этим и закончился так называемый «кризис Тоа» – первый бой между правительством и парламентом.

В июне 1973 года, за два месяца до свержения правительства Народного единства, журналист Хосе Кайюэла дал в журнале «Чили сегодня» оценку того, что означал этот бой между двумя формами власти. Статья называлась «Буржуазия стреляет из всех своих крепостей». Кайюэла писал: «Не спеша, но и не останавливаясь, реакционная оппозиция воздвигла крепости на каждом поле боя, где ее позиции оставались нетронутыми: в парламенте, в судебных и ревизионных органах, в университетах, в профессиональных организациях и в таких экономических центрах, как Ассоциация сельского хозяйства, Ассоциация промышленного развития и Конфедерация промышленности и торговли. И отовсюду, из всех этих организаций велась подрывная работа…» В статье подводились итоги агрессивной деятельности конгресса: в нарушении конституции обвинены десять государственных министров и пять губернаторов провинций.

Но это было еще не все. В январе 1972 года конгресс проголосовал за сокращение государственного бюджета на 362 млн. долларов. Такое решение осложняло осуществление программы по аграрной реформе, строительству жилья, развитию новых предприятий и даже ставило под угрозу нормальное функционирование некоторых сфер коммунального обслуживания. Постоянно сокращались и фонды, выделенные на правительственную пропаганду и агитацию.

Четвертого января 1972 года Альенде собрал кабинет и информировал его о новой атаке конгресса. Было принято решение обратиться к конституционному трибуналу, сославшись при этом на то, что сокращения бюджета противоречат конституции. Иными словами, Альенде предпринял еще одну попытку нанести удар противнику, пользуясь его же оружием.

Но в кулуарах конгресса уже зрела очередная, более хитроумная и более опасная интрига, о которой стало известно только 19 февраля 1972 года. Собравшись в полном составе, конгресс принял решение утвердить поправку к конституции, по которой экспроприация частных предприятий могла проводиться только по решению конгресса.

Речь шла о самом сильном ударе по исполнительной власти, поскольку поправка ограничивала ее полномочия и пресекала любую попытку углубить процесс дальнейшей социализации производства.

Закон объявлял недействительными все сделки правительства о приобретении собственности, заключенные после 14 октября 1971 года, а также приостанавливал проводимую в это время национализацию.

В ответ Альенде наложил на закон вето. Для того чтобы провести закон, палате депутатов и сенату пришлось бы утвердить его двумя третями своего состава. Но оппозиция не располагала таким превосходством. Закон был отвергнут без проведения плебисцита.

Эта конституционная поправка, известная под названием «закон Гамильтона-Фуэнтеальбы» (по имени сенаторов от Демохристианской партии, внесших его в конгресс), ставила под защиту интересы некоторых наиболее крупных монополий в Чили.

При Народном единстве наряду с предприятиями, принадлежащими государству, разрешалась и смешанная собственность, при которой государство должно будет иметь по меньшей мере 51 % акций. Список контролируемых государственных и смешанных компаний включал 91 предприятие самых различных отраслей, таких, как текстильная, нефтяная, сахарная, цементная, химическая, холодильная, пищевая, металлургическая, рыбная, фармацевтическая, производство электроэнергии, судоходство.

Один из руководителей Ассоциации промышленного развития заметил, что контроль над этими предприятиями означал бы в конечном счете полное господство над чилийской экономикой.

Журнал «Пунто финаль» (№ 152) в передовой статье отмечал: «Эта поправка к конституции представляет собой самую серьезную из всех предпринятых до сих пор буржуазией попыток приостановить процесс продвижения к социализму».

После наложения президентом вето на закон Гамильтона Фуэнтеальбы вновь вспыхнула острая полемика вокруг законности права вето и компетенции конституционного трибунала. Парламентарии от оппозиции настаивали на том, что по закону трибунал не может вмешиваться в дела, уже решенные конгрессом. Дискуссия развернулась по вопросу о количестве голосов, необходимых для проведения закона в жизнь после наложения на него президентского вето. По мнению Альенде, для этого было необходимо две трети голосов в парламенте. Оппозиция же утверждала, что достаточно простого большинства, то есть половины плюс один голос.

Наиболее радикальных элементов в среде левых сил раздражала такая игра. В марте 1972 года состоялся пленум Социалистической партии, на котором был представлен политический доклад, содержавший критику поведения правительства в его столкновениях с институтами буржуазного государства.

18 марта в своей речи на пленуме в г. Альгарробо Альенде дал ответ на эту критику. «Партия, – говорил президент, – разделяющая ответственность за руководство правительством, не может ограничиваться только заявлениями, что главным в деле разрушения буржуазного государства является взятие пролетариатом политической власти. Это общеизвестно. Она обязательно должна предложить формы, в которых может и должна действовать организованная энергия трудящихся. Предложения эти окажутся невыполнимыми, если не будут сделаны серьезные выводы о том, что представляет собой чилийское государство на современном этапе нашей истории…»

Далее Альенде говорил о том, что власть буржуазии зиждется не только на ее государственных институтах, но и на экономической мощи и на системе социальных отношений, установленных капиталом. «Как можно претендовать на разрушение аппарата общественного управления, если он является инструментом, который надо изменить и поставить на службу трудящимся?» – спрашивал президент. И продолжал: «Не в разрушении, не в насильственном сломе государственного аппарата состоит цель чилийской революции. Путь, который чилийский народ открывал для себя сам борьбой многих поколений, обязывает его использовать в данный момент условия, созданные на протяжении нашей истории, и добиваться замены основанного на капитализме государственного строя другим, который отвечал бы требованиям новой общественной реальности в Чили».

Факт прихода правительства Альенде к власти в результате выборов, проведенных в условиях господствовавшего в Чили государственного порядка, свидетельствовал о том, что этот порядок пока не потерял силы, а только, как он выразился, «разложился и подточен». «Буржуазия сделала в то время все возможное и невозможное для подрыва традиционных основ государственности, которая сама по себе уже не являлась непреодолимым барьером для революционного движения», и, развивая эту идею, президент отметил, что Народное правительство смогло утвердиться в ноябре 1970 года благодаря именно государственному порядку.

Буржуазия решилась на подрыв государственного порядка, окончательно убедившись, что он уже ей не служит. Это произошло 11 сентября 1973 года. Но Альенде в речи 18 марта анализировал лишь специфический момент в истории страны, когда противоречия только еще начинали создавать в стране кризисную ситуацию.

«В ходе столкновений вокруг дела министра Тоа, – заявил Альенде, – буржуазия хотела покончить с политической независимостью Народного правительства перед конгрессом. В столкновениях по вопросам реформы конституции и юридической основы права вето буржуазия проверяла возможность изменения действующей конституции в обход президента. Чему учат нас факты?..»

Далее Альенде ответил на вопрос так: «Политические институты представляют собой механизм, созданный материальной общественной силой. Он связан с этой последней, и от содержания и эволюции социальных сил зависит история и судьба государственных институтов. Эти институты соответствуют социальной силе, давшей им жизнь. И происходящее сейчас на наших глазах – свидетельство того, что сила народа, сила пролетариата, крестьян, средних слоев вытесняет монополистическую и латифундистскую буржуазию с ее командных высот… Теоретически неправильно возводить в абсолют эти институты. За рамками прикрывающей их формы стоит социальная суть, которая движет теми, кто их применяет или использует…»

Президент Альенде дал теоретическую оценку так называемому чилийскому пути: «Политический доклад отрицает возможность того, что эти институты сами по себе могут открыть путь к установлению государственных институтов иного классового содержания. Составители доклада, очевидно, забыли о том, что ликвидация социально-экономического строя, замена его другим повлечет за собой создание социально-экономических факторов, прямо противоположных этому старому строю, факторов, которые одновременно являются и проводниками преобразований, и первыми проявлениями будущего строя… так как накопление количественных изменений приводит к изменениям качественным…»