Читать книгу "Дорога к свободе. Экономика и хорошее общество - Joseph E. Stiglitz"

миру.

Консерваторы же восприняли это как подтверждение того, во что они давно верили. Она укрепила их убежденность в "рыночном фундаментализме". Они игнорировали ограниченность предположений, так же как игнорировали многочисленные предостережения Смита, предупреждавшие об ограничениях неограниченных рынков. Они придерживались этой точки зрения даже тогда, когда в течение десятилетий после работы Эрроу и Дебре становилось все более очевидным, что предположения, доказывающие эффективность рынка, не могут быть ослаблены; Эрроу и Дебре нашли единственный набор предположений, при которых результаты были достоверными.

Третья группа, к которой в основном принадлежал Эрроу, считала, что доказано лишь то, что рынок неэффективен. Тот факт, что предположения, при которых экономика была эффективной, были так далеки от реального мира, означал, что Эрроу и Дебре (вместе с более поздними экономистами, которые исследовали каждое из предположений более подробно) доказали, что рынки на самом деле неэффективны; что , когда эти нереалистичные условия не выполняются, в целом экономика неэффективна. Действительно, вопросы, которые Дебре полностью проигнорировал в своем анализе, оказались решающими. Результаты по эффективности экономики были разрушены даже при небольшом несовершенстве информации, при небольших затратах на поиск. Короче говоря, цены координируются на конкурентных рынках (скажем, между производителями и потребителями, так что то, что производится, в точности соответствует тому, что потребляется), но таким образом, который в целом не является эффективным.

Следствием этого анализа является то, что существуют вмешательства в рынок - иногда принудительные - которые могут улучшить положение каждого.

Макроэкономические провалы

На практике дела обстоят и лучше, и хуже, чем считали правые рыночные фундаменталисты. Существуют и другие механизмы координации: фирмы полагаются не только на цены. Они смотрят на свои запасы и запасы других фирм. Если запасы растут, они знают, что нужно сократить производство. Они консультируются с другими людьми, в том числе с экономистами, чтобы понять, куда движется экономика и их сектор. В отличие от стандартной рыночной экономики, которая утверждает, что цены передают всю необходимую информацию, они используют множество источников информации.

Но динамика этой более сложной системы в целом не является ни эффективной, ни стабильной. Макроэкономические колебания, которыми характеризовался капитализм на протяжении последних двух с половиной столетий - включая Великую депрессию и Великую рецессию, - являются ярчайшими проявлениями этих масштабных сбоев в координации, которые обернулись для общества огромными издержками. Спустя годы темпы роста снижаются; экономика может так и не достичь того уровня, на котором она могла бы быть, если бы эти кризисы не случились. Но еще более значительны издержки для людей - разрушенные жизни и состояния, прерванное образование, страх и неуверенность в себе.

За последние восемьдесят лет государственные меры вмешательства сделали многое, чтобы уменьшить как масштабы и частоту этих колебаний, так и их последствия. Эти улучшения макроэкономических показателей в значительной степени способствовали повышению благосостояния общества и отдельных людей. Повышая стабильность и эффективность экономики, свобода расширяется не только в плане набора возможностей, о которых говорилось ранее, но и в более общем плане благосостояния, включая, что немаловажно, свободу от голода и страха.

Но в большинстве случаев вмешательство влечет за собой определенную степень принуждения: принудительные взносы в фонды страхования по безработице, чтобы смягчить последствия безработицы; налоги для обеспечения продовольственной и медицинской безопасности, хотя они и слабы; ограничения для банков, чтобы они не выдавали чрезмерно рискованные кредиты, ввергающие экономику в рецессию или депрессию.

Успех этих вмешательств в макроэкономику дает ответ на еще одно возражение правых против государственного вмешательства. Иногда они нехотя признают, что рынки неэффективны и что, в принципе, существует государственное вмешательство, которое могло бы улучшить ситуацию. Но, утверждают они, государственное вмешательство опирается на политические процессы, а они неизбежно все портят. Даже если гипотетически существуют вмешательства, улучшающие благосостояние, утверждают они, государственные вмешательства, как правило, приводят к обратному результату.

Но это просто неправильно. Хотя правительства, как и все другие человеческие институты, несовершенны, они могут и уже добились успеха в улучшении экономических результатов в этой и многих других сферах.

Преследование собственных интересов в широком понимании

Экономисты с их склонностью к противодействию государственным действиям, естественно, задаются вопросом, существует ли способ, с помощью которого люди могли бы самостоятельно решать эти проблемы, связанные с общественными благами и координацией.

Существует множество добровольных ассоциаций, неправительственных и других организаций, частично решающих конкретные проблемы координации и общественных благ. В некоторых областях дела обстоят не так плохо, как могли бы предположить экономисты, считающие людей абсолютными эгоистами. Люди не такие уж эгоисты. Они отдают миллиарды на благотворительность. Они заботятся о других. По всему миру процветают добровольные ассоциации и неправительственные организации, добивающиеся тех или иных общественных целей - улучшения прав человека, лучшего отношения к окружающей среде, лучшего здравоохранения, - при этом жертвователи и добровольцы жертвуют деньги и время, а сотрудники соглашаются на зарплату гораздо ниже той, которую они могли бы получить в других местах.

В самых разных сферах и ситуациях многие, возможно, большинство, людей ведут себя так, как будто максимизируют свое благосостояние в более широком смысле, чем их собственные узкие корыстные интересы. Они проявляют большее чувство просвещенного собственного интереса, принимая во внимание характер общества, которое возникло бы, если бы все действовали одинаково. Они явно избегают действовать как халявщики. Это особенно верно в политике, где многие граждане спрашивают себя в кабинке для голосования: "Какого общества я хочу?". Многие богатые люди голосуют за высокие налоги на богатых, полагая, что если каждый будет вносить свой вклад (все будут принуждены), то государственные инвестиции сократят определенное неравенство и повысят производительность и благосостояние общества. Такое принуждение создает лучшее общество. Учитывая налоговую систему, они стараются минимизировать свои налоги в соответствии со своими узкими собственными интересами; но при голосовании по правилам игры они придерживаются более просвещенной точки зрения.

Большинство людей считают своим гражданским долгом работать в суде присяжных; они делают это добровольно, прекрасно понимая, что могут предъявить уважительную причину для отказа. Родители прилагают все усилия, чтобы улучшить качество местных школ. В то время как их дети получают пользу, другие тоже.

Короче говоря, правая точка зрения на человеческую природу и стандартная экономическая точка зрения на нее просто ошибочны. Хотя, к сожалению, некоторые люди не столь склонны к бескорыстию. Они ведут себя именно так, как теоретизируют экономисты, и наше общество должно быть построено таким образом, чтобы принимать их во внимание. Вот почему мы не можем полагаться только на добровольные действия для решения проблем общественных благ и координации. Для решения масштабных проблем, требующих общественного (государственного) вмешательства, необходимо принуждение.

Но правые создали