Читать книгу "Город женщин - Элизабет Гилберт"

врач не имел права прописывать контрацепцию незамужним женщинам. Но, к счастью, танцовщицы знали, к кому обращаться в таких случаях. Гинеколог Селии, немногословная русская, не задавала вопросов. Она снабдила меня всем необходимым даже глазом не моргнув.)

Ни слова я не сказала маме с папой и о том, как испугалась, что подхватила гонорею – которая, слава богу, оказалась всего лишь легкой инфекцией мочевыводящих путей, хотя целую неделю я провела в мучительном страхе, пока ситуация не прояснилась. Умолчала я и о том, как меня повергла в ужас задержка месячных – к счастью, эта проблема тоже решилась сама собой. Еще я не рассказывала, что регулярно сплю с Кевином «Псом» О'Салливаном – управляющим подпольной ирландской лотерее в Адской кухне. (Разумеется, я водила шашни и с другими, не менее опасными мужчинами, но кличка у Кевина была самая яркая – Пес.)

Не упоминала я и о том, что презервативы теперь у меня всегда с собой: мне хватило одного приступа гонорейной паники, да и осторожность лишней не бывает. Я также не призналась, что «резинками» меня регулярно снабжают дружки по доброте сердечной («Представляешь, матушка, в Нью-Йорке презервативы продают только мужчинам!»).

Нет, обо всем этом я умолчала.

Зато поделилась новостью, что камбала в «Никербокере» – просто пальчики оближешь.

И не соврала. Камбалу там подавали отменную.

Тем временем мы с Селией продолжали развлекаться в том же духе, каждый вечер отправляясь на поиски приключений, больших и маленьких.

От выпивки мы совершенно теряли голову. Мы забывали следить за ходом времени, числом коктейлей и именами кавалеров. Накачиваясь джином с тоником, мы забывали, как переставлять ноги. Пускаясь во все тяжкие, мы забывали о собственной безопасности, и за нами приглядывали другие люди, часто совершенно незнакомые. (Помню, однажды Селия набросилась на любезного джентльмена, который всего лишь хотел проводить нас домой. «Не учите девушек жить!» – кричала она.)

В наших ночных вылазках опасность подстерегала за каждым углом. Мы с Селией были готовы ко всему, и могло случиться что угодно. И частенько случалось.

Видишь ли, Анджела, эффект воздействия Селии на мужчин превращал их в послушных и преданных рабов – пока они вдруг не переставали быть послушными и преданными. Вот они выстраиваются перед нами в шеренгу, готовые слушать приказы и исполнить любую прихоть, милые и покорные. Иногда они такими оставались – но временами, совершенно внезапно, слетали с катушек. Существовал предел мужского вожделения и злости: стоило его пересечь, и назад дороги не было. За этой чертой Селия производила на мужчин прямо противоположный эффект: они буквально зверели. Только что все веселились, кокетничали, поддразнивали друг друга и смеялись, и вдруг сама атмосфера в комнате менялась, и дело могло кончиться не только сексом, но и насилием.

И обратить все в шутку не было шансов.

Дальше начинался беспредел.

В первый раз, когда это случилось при мне, Селии удалось предугадать перемену обстановки буквально за секунды, и она отослала меня прочь. Мы сидели в президентском люксе отеля «Билтмор», куда нас пригласили трое мужчин, с которыми мы только что познакомились в бальном зале «Уолдорфа». Эти типы сорили деньгами налево и направо и явно занимались темными делишками. Если бы меня попросили угадать род их занятий, я бы, пожалуй, сделала ставку на рэкет. Сперва они стелились перед Селией: такие почтительные, такие благодарные за оказанное внимание, они из кожи вон лезли, стараясь доставить удовольствие красотке и ее подруге. Еще шампанского, дамы? Закажем в номер крабов? Не желаете ли посмотреть президентский люкс в «Билтморе»? Радио включить или выключить?

Я еще не знала правил игры; мне казалось забавным, что громилы так выслуживаются перед нами. Повергнуты ниц нашей победительной красотой и все такое. Хотелось посмеяться над их слабостью: ох уж эти мужчины, мы можем из них веревки вить!

А потом – мы как раз поднялись в президентский люкс – произошла та самая перемена, о которой я тебе говорила, и Селия вдруг оказалась зажатой между двумя громилами на диване, и те уже не выглядели угодливыми слабаками. И хотя они даже ничего не делали, градус общения стал совсем другим, и я всерьез испугалась. Их лица неуловимо изменились, и мне это не понравилось. Третий мужчина поглядывал в мою сторону и шутить, похоже, больше не собирался. Эту внезапную перемену можно описать так: представь, что ты наслаждаешься пикником под ярким солнцем и вдруг налетает торнадо. Стрелка барометра резко падает, небо чернеет, птицы смолкают. И вихрь летит прямо на тебя.

– Вивви, – в тот же миг проговорила Селия, – сбегай вниз за сигаретами.

– Сейчас? – спросила я.

– Уходи, – шепнула она, – и не возвращайся.

Я бросилась к выходу, прежде чем третий громила успел меня перехватить, и, к своему стыду, захлопнула дверь, оставив за ней подругу. Я бросила Селию, потому что она мне велела, но на душе все равно было гадко. Селия осталась наедине с тремя гангстерами, а кто знает, что у них на уме? Она отправила меня восвояси, чтобы я не видела, как ее мучают, – и чтобы не мучили меня. В то же время я чувствовала себя ребенком, которого не допустили ко взрослым играм. С одной стороны, я боялась этих мужчин и боялась за Селию, с другой – обижалась, что меня выгнали. Это было невыносимо. Целый час я мерила шагами холл отеля, гадая, не пора ли бить тревогу и вызвать управляющего. Но что я ему скажу?

Наконец Селия спустилась – одна, без троицы сопровождающих, которые совсем недавно столь любезно пригласили нас в лифт.

Она заметила меня, неспешно подошла и сказала:

– Ну и ночка. Не лучшее завершение вечеринки, доложу я тебе.

– У тебя все хорошо? – спросила я.

– Ага, просто потрясно. – Она оправила платье. – Как я выгляжу?

Выглядела она великолепно, как всегда, – если не считать фингала под левым глазом.

– Прямо-таки конфетка, – заверила я.

Селия заметила, что я таращусь на ее подбитый глаз, и успокоила:

– Только не заводись, Вивви. Глэдис закрасит синяк, никто и не заметит. Она у нас эксперт. Подгонишь нам такси? Тачка до самого дома – вот что мне сейчас нужно.

Я нашла нам такси, и по дороге домой мы не сказали ни слова.

Оставили ли события той ночи шрам в душе Селии? Ты ведь наверняка считаешь, что оставили, верно?

К стыду своему, Анджела, я не знаю. Мы с ней ни разу не обсуждали тот случай. И я уж точно ни разу не замечала в ней следов душевной травмы. Впрочем, я их и не искала.