Читать книгу "Русская историография. Развитие исторической науки в России в XVIII—XX вв - Георгий Владимирович Вернадский"

написал, кроме того, ряд ценных монографий и статей, в том числе «История падения Польши» и «Император Александр Первый. Политика. Дипломатия». После его смерти эти монографии были перепечатаны в собрании его сочинений (1882).

Секрет работоспособности Соловьева заключался в его чувстве ответственности перед русской исторической наукой. Он поставил себе правилом – не терять ни одной минуты. Каждый час его дня был распределен.

Основой историософии Соловьева было понимание хода истории как органического развития. В этой идее его утвердили труды Густава Эверса (теория родового быта) и философия Гегеля. Взгляды Эверса помогли Соловьеву при писании его докторской диссертации («История отношений между князьями Рюрикова дома»). С Гегелем его ознакомил Грановский. Соловьев внимательно прочел «Философию истории» Гегеля. Влияние Гегеля сказалось особенно в позднейшей статье Соловьева «Наблюдения над исторической жизнью народов».

Для Соловьева исторический процесс не только органичен, но и непрерывен. В предисловии к первому тому своей «Истории России» Соловьев писал: «Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, периоды, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм, не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснить каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию, – вот обязанность историка в настоящее время, как понимает его автор предлагаемого труда».

Эта концепция последовательно проводилась Соловьевым сквозь все тома. Самый значительный пример ее – в объяснении петровских реформ. По Соловьеву, корни их надо искать в предыдущем периоде – времени царствования Федора Алексеевича (1676–1682) (том XIII «Истории России»).

Канва его изложения – хронологическое описание хода русской истории. Через определенные отрезки времени размещены главы о внутреннем состоянии русского общества за соответствующий период, их подоплека, необходимая для понимания условий исторического процесса.

Почва для первого тома была подготовлена двумя диссертациями Соловьева. Много источников, нужных для разработки Киевского периода, было к тому времени уже напечатано. В трех следующих томах появляются ссылки на архивные материалы. В дальнейшем Соловьеву предстояло поднимать целину. Начиная с пятого тома (1462–1618) архивные источники составляют фундамент его грандиозного труда.

Основными факторами русского исторического процесса Соловьев считал государство и народ – не противопоставляя их, а стараясь выяснить взаимную связь между ними. «Мы должны следить, – пишет он, – за развитием, ростом народа, за постепенным уяснением сознания его о себе, как едином целом».

Большое значение Соловьев придает природным условиям, этнографическому составу народа и редкости населения. По его мнению, в раннюю эпоху своей истории русский народ находился как бы в текучем состоянии колонизации, уходя на север и восток от нападений степных кочевников. В этой связи Соловьев любил говорить о «жидком элементе» русской истории.

Московские князья старались привлекать к себе переселенцев с юга. Монгольские ханы – сюзерены русских князей – не препятствовали такой политике, так как получали дань соразмерно численности населения. Собирать дань монголы поручали московским князьям. По окончании монгольского владычества дань эта уже шла в московскую княжескую казну.

С ростом московского единодержавия постепенно усилилась власть и опека московского великого князя (потом царя) над тяглым населением. Кончилось это установлением крепостного права.

Во всемирно-историческом плане одной из магистралей исторического развития человечества Соловьев считал многовековую борьбу Европы с Азией. Россия для него была только частным случаем этого конфликта. Длительную борьбу русского народа с кочевыми народами Востока, вторгавшимися из Азии в русские степи, Соловьев характеризовал как «борьбу леса со степью».

Значение Соловьева в развитии русской исторической науки очень велико. Его «История» и при его жизни, и долгое время после его смерти служила молодым русским историкам как необходимое введение в их собственную работу.

При всем том Соловьев был очень скромного мнения о ценности своего труда. Любимому и самому талантливому из своих учеников В. О. Ключевскому Соловьев предсказывал, что его громадная книга будет скоро снята со стола и забыта.

В своей статье «Памяти Соловьева», написанной к двадцатипятилетию смерти Сергея Михайловича, Ключевский опроверг эти опасения своего учителя:

«Большое компактное издание „Истории“ в шести полновесных книгах, начатое в 1893 году, стало быстро расходиться, и три года спустя, когда явился подробный указатель к этим книгам, первые три книги уже вышли вторым изданием. Труд жил, продолжал свою работу и по смерти автора».

В той же статье Ключевский дал проникновенную характеристику личности Соловьева: «Это был ученый со строгой, хорошо воспитанной мыслью. Черствой правды он не смягчал в угоду патологическим наклонностям времени. Навстречу фельетонным вкусам читателя он выходил с живым, но серьезным, подчас жестким рассказом, в котором сухой, хорошо обдуманный факт не приносился в жертву хорошо рассказанному анекдоту. Это создало ему известность сухого историка. Как относился он к публике, для которой писал, так же точно относился он к народу, историю которого писал. Русский до мозга костей, он никогда не закрывал глаз, чтобы не видеть темных сторон в прошедшем и настоящем русского народа. Живее многих и многих патриотов чувствовал он великие силы родного народа, крепче многих верил он в его будущее; но он не творил из него кумира. Как нельзя больше был он чужд того грубого пренебрежения к народу, которое часто скрывается под неумеренным и ненужным воспеванием его доблестей или под высокомерным и равнодушным снисхождением к его недостаткам. Он слишком глубоко любил и уважал русский народ, чтобы льстить ему, и считал его слишком взрослым, чтобы под видом народной истории сказывать ему детские сказки о народном богатырстве».

XI

Н. И. Костомаров (1811–1885)

Историческое мировоззрение Костомарова в основе своей противоположно Соловьеву. Соловьев изучал судьбы единого (притом – централизованного) Русского государства и русский народ понимал как единую нацию.

Для Костомарова Русское государство представлялось соединением под властью монарха ряда отдельных областей, каждая со своими особенностями – историческими, культурными и племенными.

В частности, малороссов он считал отдельным народом (украинцами). Понятию централизованного государства он противопоставлял идею федерации.

Николай Иванович Костомаров родился в слободе Юрасовке Острогожского уезда Воронежской губернии. Отец его был дворянин-помещик, мать малороссийская крестьянка, прежде его крепостная, которую он приблизил к себе и послал учиться в один из московских пансионов. Позднее отец Николая Ивановича женился на ней, но Николай родился до брака. Отец собирался усыновить его, да так и не собрался это сделать. Отец был поклонником французской литературы XVIII века и вместе с тем жестоким крепостником. В 1828 году он был убит своими дворовыми людьми, которые похитили и все его деньги.

Мать Николая отдала его в воронежский пансион, но через два года его