Читать книгу "Франция в XI – начале XIII века. Общество. Власть. Культура - Альфред Рамбо"

Военная служба была очень не по душе жителям, особенно в Северной Франции; эти походы отрывали мирных горожан и купцов от их занятий и привычек, обычно для того, чтобы осуществить какой-нибудь честолюбивый замысел, им совершенно чуждый. Их роль в этих походах была в общем довольно жалка. В 1127 г. кастелян Гента, если верить летописцу Тальберту, велел жителям собраться всей коммуной и произвести нападение на замок Брюгге, «так как они славились своим искусством в осадах и битвах и их силы были «бесчисленны». Но такие известия редки. Ошибочно думать, что французские города играли в войнах XII и XIII вв. такую видную роль, какую нередко приписывали им новейшие историки. Только невнимательное отношение к тексту летописи дало возможность допустить, что во время немецкого нашествия 1124 г. городские ополчения содействовали защите национальной территории. При Бувине их поведение было далеко не так славно, как думают некоторые: будучи смяты в начале сражения, они едва не погубили судьбу этого дня, оставив короля без прикрытия. Если их служба и была полезна, то лишь внутри укреплений; английские короли поняли это и, чтобы обеспечить защиту своих городов на континенте, обратили большую часть их в коммуны. То же самое наблюдалось и во Франции: Корби сумела дать отпор фландрскому графу Филиппу Эльзасскому (1185), и Мант, осажденный английским королем в 1188 г., защищался довольно долго, пока не был выручен Филиппом Августом. Но к дальним войнам они относились небрежно. Поэтому впоследствии они часто старались откупаться от военной службы. Арра, вместо того чтобы выставлять тысячу сержантов, добился разрешения платить 3 тысячи ливров; Бове доставлял по своему выбору 1500 ливров или 500 сержантов. В XIII в. во всех городах, зависевших от короны, военная повинность мало-помалу была заменена денежной податью, и личная служба сохранилась лишь в виде сторожевой повинности. Но эта черта еще не уничтожает сходства между городом и феодом: ни один из сеньоров не старался освободиться от военной повинности таким нерыцарским способом.

Сеньориальные права коммун. Если коммуны несли феодальные обязательства по отношению к своим сюзеренам, то они, в свою очередь, обладали целым рядом сеньориальных прав. Прежде всего, приобретая поместья, они могли отдавать их в лен и таким образом создавать себе вассалов, которые должны были служить в их войске. Особенно много вассалов было у городов Южной Франции: в 1220 г. Пьер и Жеро Амик принесли Авиньону феодальную присягу за села и замки, полученные ими в лен от этого города. Так же как и вельможи, коммуны занимали особое место в дворянской иерархии.

Как между баронами одни были совершенно независимы от вмешательства короля, а другие, наоборот, стояли в тесной зависимости от своих сюзеренов, так узы верности, связывавшие городскую общину с ее господином, могли быть и очень тесны, и чрезвычайно свободны. Наибольшей независимостью пользовались итальянские города. Города Южной Франции, особенно Прованса, были почти столь же свободны: аптская коммуна дает клятву верности империи и несет службу при императорском дворе, но во всех остальных отношениях она совершенно свободна. Арль, заключающий в себе 300 укрепленных и снабженных башнями домов, действует в XIII в. как самостоятельное государство; в 1222 г. он приобретает от монмажурского аббатства замок Мирама; в 1224 г. он покупает сеньорию Орейль близ Кро; в 1225-м получает от Гюга де-Бо пруд Валькаре, землю, носящую название Лонклонг, и виноградники в Камарге; в 1226 г. он дает взаймы Раймонду VII Тулузскому 40 тысяч су и получает взамен местечки Барон, Мальмиссан и Нотр-Дам-де-ла-Мер; в то же время городской совет отправляет депутацию из 12 граждан, чтобы заключить «союз, дружбу и сообщество» с французским королем Людовиком VIII. В другом году генеральный совет и старшины цехов отправляют восемь граждан Арля для переговоров с графом Прованским; депутатам дают полномочия располагать даже самостоятельностью города. Эти примеры, охватывающие небольшой промежуток времени, показывают, насколько реальна была автономия города. Немногие сеньоры имели более гордый девиз, чем тот, который в XII в. красовался на муниципальной печати Арля. На одной стороне был представлен город с тремя возвышающимися над ним башнями и с такой надписью: «Город Арль есть враг и меч для врагов» (Urbs Arelatensis est hostibus hostis et ensis); на обратной стороне был изображен лев, и надпись гласила: «Благороднейшим считается гнев льва» (Nobilisinprimis did solet ira leonis). He менее свободны были Марсель, Безье, Нарбонна, Монпелье, Тулуза и Периге. Независимость этих богатых городских общин можно сравнивать с независимостью крупных феодалов.

Если в Италии и на юге Франции сеньоры удержали за собой лишь почетные привилегии верховной власти, то во всех остальных областях они сохранили более обширные, более реальные и непосредственные права над коммунами. Общины Северной и Северо-Восточной Франции, Артуа, Пикардии, Фландрии, Бургундии приобрели большие привилегии — право суда и самоуправления; но они не представляли собой самодержавных государств: в политическом, финансовом и военном отношениях они были вполне подчинены, как и большинство феодов, вассальным обязательствам. В Англии и англо-нормандских областях Западной Франции влияние сюзерена было еще значительнее: в тех местностях, где были приняты Руанские установления, ему принадлежала большая часть доходов, верховный суд и контроль над муниципальной администрацией; горожане пользовались лишь минимумом прав, какими могла обладать коммуна; также ограничены были права городских общин и в Германии, и полную автономию они приобрели только во второй половине XIII в.; германские, английские и англо-нормандские города можно сравнить со скромными феодами, владеющими лишь частицей суверенитета.

Право войны и мира. Все эти общины обладали правом войны и мира, одни — безусловным, другие — с известными ограничениями, а некоторые — лишь в самых ничтожных размерах. В 1082 г. Каркассон воевал с феодалами; немного позднее Тулуза, Марсель, Авиньон, Периге и Нарбонна заключали между собой союзы, отделялись, снова сближались, враждовали с сеньорами, мстили за свои обиды с оружием в руках, осаждали неприятельские города и нападали на замки оскорбивших их дворян. Арль замешан во все интриги и во все войны своей страны, ищет союзов и ссор даже за горами, соединяется с Генуей против Пизы, несколько лет спустя заключает с Пизой союз, без устали воюет и заключает договоры. Эта неугомонная пылкость, которую не могла удержать никакая узда, была свойственна многим городам Южной Франции. Что касается северных коммун, которые пользовались меньшей самостоятельностью, то их право войны и мира было обычно ограничено. Тем не менее почти все они обладали одной странной привилегий, очень походившей на право частной войны. Вначале, когда кто-нибудь обижал их, они имели право сжечь жилище виновного; это право называлось droit d’arsin. Но если месть была мила сердцу вспыльчивых граждан, то она могла быть чрезвычайно опасна для них, потому что в ту эпоху дома строились большей частью из дерева и огонь мог распространиться по всему городу. Поэтому позже, вместо того чтобы сжигать жилище обидчика, предпочитали разрушать его, и право поджога превратилось в право поломки дома (droit d’abatis de maison). Когда здание, на которое обрушивался народный гнев, находилось в ограде города, то исполнение приговора обычно не представляло затруднений, но когда надо было разрушить замок, расположенный вне города, то устраивался настоящий военный поход; город созывал свою милицию, призывал вассалов и просил помощи у союзных городов.