Читать книгу "Последнее прости - Евгения Михайлова"

– Ну, я ж сказала, я никак не могу. Он меня просто не поймет. Может, вам Стасика попросить?

– Этого дебила? Вы что, издеваетесь?

– Странно вы разговариваете. Я вообще-то никому не обязана… Я тут никто…

– Извините, это я от отчаяния. Надежда, вы же женщина. Добрая женщина. За Милой ухаживали, помогаете им, убираете, я видел, как вы на похоронах плакали, потом все для поминок готовили, обслуживали… Не откажет он вам. Ну, прошу вас. Могу на колени встать.

– Не надо на колени. Вы что! Кошмар какой. Я просто не знаю. Хорошо. Я попробую. Но если сразу не получится, извините, уговаривать его не буду. Я просто попрошу, чтобы он с вами встретился и решение свое сказал.

– Спасибо, – Николай порывисто встал и поцеловал Надину шершавую от мытья руку.

Она едва кивнула ему на прощание, тяжело вздохнула, когда дверь за ним захлопнулась, и всплеснула руками.

– Ну, что это такое! Когда же это кончится? То одно, то другое.

Она подошла к столу, взяла в руки телефон, потом положила его на место. В конце концов, это повод встретиться с Олегом. Надо бы голову вымыть, кофточку светлую постирать. Она потом ему позвонит.

Глава 20

Ирина набрала «03», но когда оператор ответила, дала отбой. Нет, это невозможно. Придется все объяснять, что, отчего, кто это, почему он у нее. У него однозначно инсульт. Его увезут в реанимацию, он там может заговорить, расскажет про таблетки… О ней сообщат в милицию! Ничего страшного, она же не убить его хотела, просто у него индивидуальная непереносимость, но это скандал. О нем узнает Олег! Он же руки ей не подаст. И вообще, что ей с Алексеем делать? Он может умереть. Или остаться паралитиком. Калекой… Он ей никто. Она не знает даже, есть ли у него родственники. Вряд ли он распространялся на кафедре по поводу отношений с ней. Из всего вытекает, что никто не знает, где он. Значит, проще всего отвезти его домой. Оставить там, вызвать «Скорую» с чужого телефона. Можно купить сим-карту, потом выбросить. Да, так она и поступит. Ирина быстро обшарила все карманы Алексея: пиджак, брюки, куртку. Нашла паспорт, посмотрела адрес на штампе регистрации. Затем достала ключи из брюк. Алексей по-прежнему был без сознания. Дыхание вырывалось изо рта с хрипом, руки, ноги были холодными.

Ирина вытащила его к машине, к счастью, никого не встретив по пути. Да если бы и встретился кто-то… Со стороны казалось, как будто совершенно пьяный мужчина обнимает женщину, которая помогает ему идти. Она с большим трудом запихнула его на заднее сиденье, подложила спинку переднего кресла, чтобы он не упал, почти привязала пледом. Села за руль, несколько минут ждала, пока руки перестанут дрожать. Тяжело. Даже для нее, хотя она каждый день делает гимнастику с гантелями. Она выехала со двора, помчалась по улицам, ничего не соображая, чувствуя, что голова ее забита как будто ватой. У его подъезда она остановилась и заставила себя думать. Там может сидеть консьержка. Она его узнает. Ирина вышла, остановилась покурить, затем открыла дверь «таблеткой» от домофона из связки Алексея. Аквариум для консьержки был, но он оказался пуст. Ирина вернулась, вытащила Алексея из машины. Какое счастье – лифт. Там она перевела дыхание, на четвертом этаже они выбрались. Где-то здесь должен быть ключ от тамбурной двери… Ирина прислонила Алексея к стене и стала перебирать ключи, придерживая его своим телом. В это время тамбурная дверь открылась. Оттуда вылетел молодой человек, сказал на ходу: «Извините, вы сюда?» – и придержал дверь. У квартиры Ирина быстро нашла нужный ключ. Алексей закрывал квартиру всего на один замок. В прихожей она просто положила его на пол и без сил опустилась рядом. Что дальше? Сим-карту она, конечно, не купила. Но можно позвонить в «Скорую» с его домашнего телефона, назваться соседкой, случайной знакомой, кем угодно… Можно, но стремно. Опять же: что будет, когда он придет в себя в больнице. Он попросит ее найти, это точно. Все станет явным. Хотя бы тот факт, что она фактически с ним жила в последнее время.

Ирина дотащила его до дивана в гостиной, подняла веки, пощупала пульс. Все это она видела не один раз: и мать, и отец умерли рано, оба от инсульта. Но у них была она: Ира ухаживала, лечила, вызывала врачей, оформляла в стационар. Что делать одинокому человеку, если он останется жив, но станет практически недееспособным?.. Что с ним будет? Из больницы максимум через месяц выкинут по-любому. Ирина дотронулась до лба Алексея, положила ладонь на пульсирующую жилку на шее. Мелькнула мысль. Если ему чуть-чуть помочь, смерть будет естественной, и это решит все его проблемы. Именно его. Ирина сейчас сольется навсегда из этой истории, постарается никогда о ней не вспоминать… И на нее никто никогда не выйдет. Пожалуй, она не будет звонить в «Скорую». Но и помогать ему уйти не станет. Зачем ей этот грех во спасение? Она просто уйдет. В конце концов, все бог видит, пусть он и решает, закончилась эта жизнь или несчастный еще не домучился.

Ирина решительно выпрямилась, положила ключи на столик рядом с диваном и направилась к двери. На пороге не удержалась и оглянулась: он смотрел на нее!

* * *

Юля с полными пакетами позвонила в дверь Валерия. Он сразу открыл.

– Привет. И что ты притащила? Ты, случайно, не дилером подрабатываешь? Товар впариваешь?

– Здравствуй. Может, пустишь? Нет, это не товар. То есть – продукты для тебя. Пока твоя мама во Франции, я решила тебя подкормить. Ты ж на улицу стесняешься выходить, а есть нужно. Кстати, ты намного лучше выглядишь.

– За комплимент особое спасибо. А насчет еды – ну, ты меня потрясла. Есть очень хочется. Я вылизал все банки с мамиными заготовками на зиму. Тошнит уже от этих овощей-фруктов. Ты действительно нормальную еду принесла? Но я готовить не умею.

– Так я и принесла полуфабрикаты. Неплохие. Котлеты киевские, стейки семги. Разогреешь, и все. Могу я разогреть, у меня еще обеденный перерыв не кончился.

– А что: разогрей. Поедим вместе. Я, правда, с этими зубами, в смысле без них. Ты только не смотри, как я ем.

– Ну, и ничего страшного. Я порежу на маленькие кусочки… Ой, слушай, мне так плохо, когда ты это говоришь… Давай просто обедать.

Юля быстро засунула покупки в холодильник, стейки – в микроволновку, подумала и порезала хлеб на мелкие кубики, обжарила их на сковородке. Заварила чай, разложила на блюде пирожные тирамису… Хорошо, что такие взяла. Она ведь про зубы забыла совсем. С котлетами она промахнулась, выходит. Хотя можно их совсем раскрошить.

За обедом Валерий разговорился, перестал стесняться своей речи. Рассказал о коллекциях редких книг и фильмов. Объяснил, что мать уехала во Францию писать очередную книгу, – она у него писатель.

– А ты ей рассказал?

– Ну, как. Откорректировал. Сказал, что хулиганы ночью напали, немного нос подпортили, губу. Она деньги прислала на операции.

– Почему не приехала?

– Да я сказал, что чувствую себя нормально, сам могу ездить, просто надо лицо подправить… Слушай, твой парень меня изуродовал, а ты маму мою осуждаешь? У нее своя жизнь, она со мной считается, помогает, но я не могу ее планы рушить. Да мне сейчас одному даже лучше, пойми.