Читать книгу "Наездница. Сожженная тобой - Людмила Райот"

Мое появление в обеденном зале вызвало целую бурю эмоций. Я прошествовала с высоко поднятым подбородком и обвела собравшихся уверенным, наглым взглядом, давая понять, что никакая сила на свете не сможет заставить меня переодеться. Но гневных комментариев и не последовало: родня пришла в состояние молчаливого шока.

Что они могли сделать, если даже няня приняла мой новый внешний вид? Тяжело вздыхая и закатывая глаза, она вскоре после пробуждения принесла мне маленькую, искусно отделанную шкатулку.

- Долой побрякушки миссис О'Брайан! - проворчала она и достала невероятной красоты украшение из сверкающих изумрудов. - У меня есть кое-то получше. Драгоценности твоей матери.

- Драгоценности мамы?.. Но, няня! Сколько же лет ты скрывала от меня эту красоту?! - возмутилась я, прикасаясь пальцами к холодным, притягательным камням дорогущего ожерелья.

- Ждала, пока ты повзрослеешь и станешь готова к роскоши, - не терпящим возражений тоном заявила она. Старушка явно не испытывала никаких угрызений совести оттого, что больше десяти лет скрывала от меня фамильное, принадлежащие мне по праву, богатство. - Раньше ты не интересовалась ничем подобным.

- Что это? - стоило мне сесть за стол, как невестка мигом углядела мою ювелирную обновку.

- Наследство матери, - я через стол протянула ей ее собственное колье.

Алисия фыркнула и уткнулась в тарелку. Рядом с новым украшением позаимствованная у невестки подвеска казалась сущей дешевкой. Эти два колье словно символизировали знатность и привилегированность наших семей: рода О'Коннор и рода О'Брайан.

- Вы точно шьете платья у одного и того же портного, Алисия? - слабым голосом поинтересовался Годвин.

- Я предупреждала мисс Марс, что в таком виде ей заказан путь в приличное общество! - сердито сверкнула глазами девушка. - Но она ничего не хотела слышать! Я не рискну с ней показаться в Порт-Рэше, чего уж говорить о Лондоне или Дублине...

- Не собираюсь ни в Лондон, ни в Дублин, - вежливо откликнулась я на этот выпад. - Буду ходить в нем здесь.

- Нда, Марс... - протянул Джеймс, не в силах отвести взгляда от моей шеи и оголенных плеч. - И ради кого ты пошила такое платье, а?

Я сжала губы, чтобы не огрызнуться в ответ. Разговор приобретал опасный оттенок.

- Ради тебя, милый братец, - соврала, нацепив невинную улыбку.

Двоюродный кузен нахмурился, но ничего не ответил, и я внутренне возликовала. Они не смогут повлиять на меня. Годвин сидел рядом с ним пунцовый и растерянный — наверно, уже придумывал оправдания для моего отца: каким образом поместье, оставленное на его совесть, превратилось в рассадник порока и легкомысленного поведения.

Несколько часов спустя я шла в леваду, замирая от предчувствия чего-то необыкновенного. Сегодня что-то случится. Быть может, Брукс наконец сделает шаг мне навстречу... Тогда я избавлюсь от ненавистного пари, нависающего надо мной, словно Дамоклов меч, и, главное, смогу хоть частично утолить жажду тренера — внутри меня распростерла барханы огненная пустыня, беспрестанно требующая внимания Адама.

Он заметил меня издалека — увидел и так и прикипел взглядом. Сегодня светило солнце, и сотворенное мистером Бёрком платье сияло в его лучах, словно изумруды на моей груди. Юбка не была пышной, но я путалась в ней и высокой траве, тоже зеленой, сочной и яркой. Предвкушение встречи пронзало, отдаваясь ставшей уже привычной тяжестью внизу живота. Если бы Брукс отвел глаза, мне было бы легче идти, но он смотрел, смотрел и смотрел. Стоявшая рядом Реган почувствовала его оторопь и повела в сторону, дернула повод. Адам покачнулся от рывка, чуть не упал.

Я начала смеяться, но поняла — еще чуть-чуть, и просто расплачусь, и вернула на лицо серьезное выражение.

- Добрый день, миледи, - Брукс жадно затянулся сигаретой и отбросил ее в сторону. Раньше я бы обрадовалась такой предупредительности, но сейчас только расстроилась: успела привыкнуть, прикипеть душой к горьковатому аромату табака, шлейфом окружающему тренера.

Он снова говорил вежливо и официально, но между нами витала тень того вечера, когда он прижал меня к себе и обратился на «ты»: «Никогда так не делай, ЯСНО?».

- Добрый день, Адам, - откликнулась я.

Сегодня он был еще более немногословен, чем обычно, и я взяла ведение урока в свои руки. Сама подошла к кобыле, отбежавшей в самый угол левады (от меня не спрячешься, плутовка!) и взяла ее под уздцы. Говорила с ней тихо и ласково, гладила по шее и бокам, пока Брукс прожигал меня взглядом.

Тишина стала еще более неловкой, когда я потянулась к юбке, чтобы расстегнуть пуговицы, скрепляющие подол. Новая амазонка, как и предыдущий шедевр мистера Бёрка, была с секретом для удобного катания верхом: в этом варианте разрез был еще более смелым, даже вызывающим. В застегнутом виде подол платья не привлекал внимания, а вот в расстегнутом полы юбки раскрывалась, как лепестки цветка, открывая еще больше ног. Снизу должны были красоваться зауженные брюки, но я решила - играть, так играть! - и оставила их в спальне.

Сейчас под подолом прятались только кружевные панталончики: тонкий, нежнейший хлопок белоснежного цвета кокетливо выглядывал из-под насыщенно-зеленых складок зеленого атласа. Я оставила эту вольность в тайне ото всех, включая горничную.

Эта шалость предназначалась Адаму Бруксу. Ему и только ему. Если он и после этого останется также холоден и учтив... Сразу брошусь в объятия к Джеймсу.

Конечно же, он ничего не сказал мне. Не придержал лошадь, пока я взбиралась в седло. Когда подол юбки разошелся в стороны, и левая нога взлетела в воздух, промелькнув белым стройным росчерком, берейтор отвернулся и полез за портсигаром - его выдержки хватило ненадолго. С высоты конского роста было видно, что он пару раз чуть не уронил сигарету, пытаясь закурить.

Я усмехнулась, но смешок вышел тихим, нервным. Урок только начался, а меня уже покрыла испарина, словно мы прозанимались пару часов подряд. Я была почти уверена, что Брукс хочет меня, но никак не могла этого доказать. Ощущение собственного бессилия вкупе с осознанием своей привлекательности злило и возбуждало, разгоняя жаркий вихрь крови по телу. Между ног скапливалась влага и тепло. Каждый шаг Реган вызывал прилив упоительного, тягостного предвкушения экстаза.

Я никогда не читала любовных романов и вообще была настолько невинной в этом плане, насколько можно. Но откуда-то я знала, что произошло со мной в прошлый раз, сидя вместе с Бруксом на его коне. Мое тело подтвердило над собой власть берейтора, закрепило сладкой печатью то, что происходило у меня в душе. И сейчас я могла бы снова оказаться на пике — сядь он позади меня, может, просто прикоснись рукой к колену — я бы снова вознеслась к небу, одновременно упав в темные недра порока. Но он не подходил ко мне ближе, чем на метр, и вообще старался не смотреть на меня.

- Я все делаю правильно? - немного сердито спросила я, когда молчание стало совсем уж тягостным. Кажется, идея соблазнить слугу откровенным платье только еще больше увеличила пропасть между нами.