Читать книгу "Удивительные истории о мужчинах - Эдуард Овечкин"

Служба службой, учеба учебой, пора крутить педали домой, но самой близкой точкой базирования был мой дом на углу Московского проспекта и улицы Фрунзе, где в те годы проживал я со своей семьей. Рабочий день еще не закончился, наши жены на работе, а рядом с моим подъездом располагался вход в известный в то время магазин «Российские вина». Скажите, а кто бы решился не отметить такое событие, как курс водолазной подготовки? И как потом смотреть в глаза друзьям или самому себе? Ну, если ты не бреешься перед зеркалом каждый день, то этого можно избежать не глядя, но зачем?

Остаток дня прошел весело, задорно. До прихода моей жены. После чего Толик отправился восвояси, в лоно семьи, где его ждала сплоченная команда, выступающая за здоровый образ жизни.

– Толик, зараза, – начала с ходу жена Толика, – где же ты опять так набрался? Еще не зажили наши с мамой душевные раны после твоего заступления в пожарный наряд на прошлой неделе!

– Так я н-н-не пил! И запах этот вводит тебя в заблуждение. Есть дни в жизни мужчины, когда он готов рисковать жизнью за Родину. Ну или за друга, например.

– Не ври мне, борьба за Родину так не пахнет! А жизнью ты, пьяная скотина, сейчас рискуешь гораздо больше, чем во все ранее подходящие для этого случаи.

К разговору подключилась теща, общие фразы уже не спасали, и Толику пришлось выкладывать историю детальнее.

– Дело в том, – начал свою повесть Толик, – что все погружения под воду, а точнее, всплытия с глубины связаны с понижением давления вдыхаемого воздуха. Ну а быстрая декомпрессия, соответственно, связана с опасностью получить декомпрессионную болезнь, она же по-нашему «кессонка». Особенно это опасно для молодых и неподготовленных бойцов, коими мы и являемся. Но наука не стоит на месте. Наши советские ученые под руководством профессора Френкеля еще при Сталине доказали, что если при погружении выпить 100 грамм спирта, ну или на худой конец водки (но тут надо осторожно, концентрация слабенькая, не спирт все же), то риски декомпрессионной болезни снижаются в сотни раз. И даже, наоборот, еще и потенция возрастает! Потому что спирт разлагает пузырьки воздуха в легких! Поэтому есть такое правило у водолазов: перед погружением – по сто грамм. Без этого не допускают. А если не допустят, то и зачет не получишь, из училища выгонят.

Для убедительности Толик изо всех сил дыхнул на жену и тещу.

– Да ты что, меня за дуру держишь? Прям все такие пьяные и ныряют, да? Не ври мне, подлец!

– А кто врет-то? Не вру, ей-богу! Все по чутка выпивают. Ну не пьяные же – так, понемножку, не считается!

– Да ты на себя посмотри, алкаш! Ста граммов водки твои 90 килограммов и не заметят, а тут ты в педаль.

– Вот тут-то как раз и пришлось мне спасать друга! Ты ж знаешь, Серега у нас был за рулем – ему пить нельзя. Так? Во-о-от. А зачет ему надо сдать? Надо! Допуск получать надо? Надо! А так как мы в специальных масках подходим, лица сразу и не различишь, вот я за себя и за Серегу четыре раза подходил за допуском на погружение! И какая водка? Только спирт!

Его жена звонит моей и спрашивает:

– Серега сегодня за рулем был?

– Да.

– Водолазную подготовку сдал?

– Да.

– Ага. Ну ладно, спасибо!

Вот так и сохранилась на тот момент ячейка общества.

Прошел почти год. Уже пятый курс. По поводу Дня радио был традиционный праздник с участием нашего курсантского театра «КОМПОТ» с непременной дискотекой. На праздник мы приперлись с женами. В их сумочки удобно было размещать допинговые фляжки и даже закуску. И вот, степенно и чинно производя перекур у входа в систему, я замечаю бегущего быстрее пули Толика, который испускал трубный зов:

– Серый, полундра! Валим отсюда! Сейчас догонит!

Забежав за угол, мы позволяем себе перевести дух, и я наконец-то спрашиваю причину такого шухера. Оказалось, что Толя тоже пришел с женой и наши жены повстречались. Вспоминая тот случай, Толикова супруга чисто случайно выяснила у моей, что пили-то мы дома. И вооружившись сумочкой как ударным инструментом, она решила, что лучше поздно, чем никогда, но нанести справедливую кару несчастному «водолазу» по голове.

Ну… может быть, кстати, что и моя сдала Толика специально. Но кто их поймет, этих женщин?

Морская былина

Не-е-ет, ребятушки, что ни говори, сейчас жить – скучно! Хочешь пива заморского в баночках или в витиеватых бутылочках? Нет проблем. Есть даже такие, чтоб без открывашки бутылочку в бутылочку открывать. Названий не перечесть, уж точно все не упомнишь. А автомобили, а клубы, а техника куда махнула? Звонить по телефону с проводом уже считается для вас старческой прихотью да капризом пенсионера. Слово «страх» связано разве что с кратковременным отключением из интернету вашего срамного.

Раньше-то все иначе было, и за каждым членом общества око недремлющее следило, образ моральный оберегало и на путь истинный, если что, наставляло. Ну и верили люди-то в светлый образ строителя коммунизма. А уж кто поддастся на провокации империалистов, так тому гореть синим пламенем в геенне огненной, в подвалах сырых маяться. Правда, и завидовать тому будут люди не оступившиеся, греха не познавшие.

Но тут уж как кому повезет…

Заграница была как корень зла, и за теми, кого любимая Родина отпустила на свой страх и риск глянуть одним глазом на плод страшный и запретный, зорко следила, чтоб не запали в душу верных тружеников такие страшные понятия, как свобода и беззаботность, удовольствия и отдых. И конечно, трудно было ей с такими охальниками и крамольниками, как мы – моряки, те, кто «загранзаплывом» занимался. И не пускать ведь совсем нельзя – а кто ж тогда те тайные блага для чиновников да валюту для страны добывать будет? Ну хоть на берег их выпускать по трое (чтоб привычней было), по списку, а не по желанию, ну и до вечерних сумерек, не позже, чтоб рефлексы животные в темноте не разыгрались. Так и видели мы все страны и континенты – с оглядкой на идущих рядом с тобой товарищей и с думой горькою о том, кто ж из спутников Родине доложит про поступки, противоречащие «облико морале», про девок падших да напитки немолочные.

Ну да Бог не выдаст, свинья не съест, а ходить на берег за границей надо стараться с людьми своими, проверенными, если разрешат. А когда были мы еще курсантами-кадетами, пороху заграничного первый раз нюхнувшими, то и совсем в строгости содержались… Да уж, не то что ныне.

А к чему это я все так подробно рассказываю вам? А к тому, что стояли мы как-то в далекой Мексике, порт Коатсакоалькос назывался… И не пробуй даже повторить – не получится. Сам я это название без запинки только за много лет выучил… И пошли как-то в увольнение три человечка по списку, замполитом составленному.

Первый из них был Леха, третий помощник капитана, выпить не дурак был, но это было мало известно обществу.

Вторым был матрос из команды, ничем не примечательный и в нашем рассказе роли не играющий.