Читать книгу "Королева ничего - Холли Блэк"

– Присаживайся, – приглашает Мадок, похлопывая по бревну рядом с собой. – Не привыкла ты к военной кочевой жизни, да вот пришлось тебе с головой в нее погрузиться.

Подозревает он меня или нет? Я сажусь, ставлю свою доверха наполненную корзинку перед костром и убеждаю себя, что он не разговаривал бы так любезно, если бы думал, что перед ним Джуд. Я сознаю, как мало мне отпущено времени, и потому использую шанс задать вопрос, который давно вертится у меня на – языке:

– Ты на самом деле думаешь, что сможешь победить его?

Он смеется так, словно это детский вопрос. Наивный такой и глупый. Вроде: «А если ты свою руку далеко-далеко протянешь, сможешь снять луну с неба?»

– Я не стал бы затевать эту игру, если бы не мог победить в ней.

Его смех неожиданно ободрил меня. Он действительно верит, что я Тарин, а значит, ничего не знаю и не понимаю в войне.

– Да, но как?

– Всей стратегии я тебе рассказывать не буду, ты ее все равно не поймешь, – говорит он. – Но если в двух словах, то я вызову Кардана на дуэль, а когда выиграю ее, то раскрою ему башку, как дыню.

– Дуэль? – растерянно переспрашиваю я. – А с какой стати он станет драться с тобой?

Кардан Верховный король. У него есть армия, которая встанет между ним и Мадоком.

– Из-за любви, – усмехается Мадок. – И из чувства долга.

– Из-за любви? К кому? – Не думаю, что Тарин была бы сейчас сбита с толку сильнее, чем я.

– Голодающему мужчине никакой банкет слишком обильным не покажется, – загадочно отвечает он.

Я не знаю, что на это сказать. Спустя секунду Мадок решает сжалиться надо мной.

– Я знаю, что вопросы тактики боя тебя не интересуют, но вот этот урок, пожалуй, будет полезен даже для тебя. Ради того, чего он сильно хочет, человек пойдет на любой риск. Есть пророчество, которое гласит, что Кардан будет слабым королем. Оно висит над его головой, хотя он верит в то, что сумеет обмануть свою судьбу с помощью чар. Что ж, посмотрим, как это у него получится. Я собираюсь дать ему шанс доказать, что он достойный правитель.

– А затем? – подбадриваю я его, но Мадок только смеется в ответ и говорит:

– А затем народ будет называть тебя принцесса Тарин.

Всю свою жизнь я слышала о великих победах фейри. Как и следует ожидать от бессмертного народа с крайне низкой рождаемостью, большинство сражений протекают чисто формально, как и порядок наследования. Народ предпочитает избегать крупномасштабных войн, подменяя их предварительно согласованными дуэлями. Кардан никогда не уделял достаточно времени урокам фехтования, поэтому дуэлянт из него, прямо скажем, слабый. Так с какой же стати ему соглашаться на дуэль?

Но если я задам этот вопрос, Мадок легко может раскусить, кто я. С другой стороны, хотя бы что-нибудь спросить все же надо. Не могу же я просто сидеть и молчать как дура с раскрытым ртом.

– Джуд каким-то образом получила контроль над Карданом, – пытаюсь я как бы рассуждать вслух. – Может быть, и тебе удалось бы то же самое, и…

– Вспомни, что случилось с твоей сестрой, – перебивает он меня, качая головой. – Уж какую силу она имела, а все равно он ее назад отобрал. Нет, я даже притворяться больше не намерен, что якобы служу ему. Теперь я сам буду править. – Он прекращает точить свой кинжал и смотрит на меня. Замечаю опасный огонек в его глазах. – Я давал Джуд шанс за шансом стать полезной для семьи. Давал возможность поделиться со мной, что за игру она вела. Если бы она сделала это, все пошло бы совсем иначе.

Меня пробирает дрожь. Неужели он догадался, что это я сижу перед ним?

– Джуд очень переживает, – говорю я, надеясь, что мне удается сохранить безучастный тон. – Во всяком случае, если верить Виви.

– И ты не хочешь, чтобы я наказал ее еще сильнее, когда стану Верховным королем, так? – спрашивает Мадок. – Но ты не думай, что я не горжусь Джуд. На самом деле она многого добилась, очень многого. Пожалуй, она похожа на меня больше всех из моих детей. И как все дети в мире, она была бунтаркой, стремилась ухватить больше, чем в руках умещалось. Но ты…

– Я? – Отвожу глаза и смотрю на костер. Неприятно слышать, когда он говорит обо мне в третьем лице, но еще противнее было бы услышать то, что предназначено только для ушей Тарин. Я чувствую себя так, словно сейчас ворую что-то у сестры, но при этом не вижу возможности прекратить этот разговор, не выдав себя при этом.

Он тянется, чтобы взять меня за плечо. Этот жест был бы ободряющим, если бы его рука не давила слишком сильно, если бы когти были не такими острыми. Мне кажется, что он собирается сейчас схватить меня за горло и сказать, что я попалась. Мое сердце начинает частить.

– Ты, должно быть, думала, что я отдавал Джуд предпочтение перед тобой, несмотря на ее неблагодарность, – говорит Мадок. – Но это просто потому, что я понимал ее лучше, чем тебя. Хотя у нас с тобой тоже есть кое-что общее – у нас обоих неудачный брак.

Я искоса бросаю на него взгляд, чувствуя одновременно облегчение и недоверие. Неужели он действительно считает, что его брак с нашей матерью был похож на брак Тарин с Локком?

Мадок отодвигается от меня, чтобы подбросить в костер новое полено.

– И оба брака закончились одинаково трагически, – добавляет он.

– Но ты же не думаешь на самом деле… – прерывисто втягиваю я в себя воздух и замолкаю, не зная, какую ложь мне выбрать. Не знаю даже, стала бы Тарин вообще лгать.

– Нет? – спрашивает Мадок. – Но кто убил Локка, если не ты?

Я долго не могу придумать подходящий – ответ.

Коротко хохотнув, Мадок тычет в мою сторону своим когтистым пальцем и радостно восклицает.

– Это была ты! Черт побери, Тарин, ты всегда казалась мне мямлей, но теперь вижу, как сильно я в тебе ошибался!

– Ты рад, что я убила его? – Такое впечатление, будто тем, что Тарин убила Локка, он гордится куда больше, чем всеми остальными ее достоинствами и талантами, такими, например, как умение утешать других, со вкусом одеваться и выбирать нужную ложь, чтобы заставить людей любить ее.

– Мне он никогда не нравился, ни живым, ни мертвым, – не переставая улыбаться, пожимает плечами Мадок. – Я всегда только за тебя волновался. И мне жаль, если ты грустишь о том, что его больше нет. Впрочем, если тебе хочется оживить Локка только для того, чтобы можно было снова убить его, то это я легко могу понять. Мне хорошо знакомо это чувство. Но, возможно, ты свершила правосудие, и теперь тебя просто беспокоит то, что оно может быть жестоким.

– Почему ты считаешь, что он заслуживал смерти? Что такого, по-твоему, он мне сделал? – спрашиваю я.

Мадок ворошит костер, и в воздух поднимается сноп огненных искр.

– Я считаю, что он разбил твое сердце. Ну а дальше, как говорится, око за око, сердце за сердце.