Читать книгу "Подмена для Ректора - Лючия фон Беренготт"

Успев порадоваться, что хоть какая-то от всего этого польза, я в конце концов уговорила себя забыться тревожным, беспокойным сном.

* * *

Проснулась все там же, не выспавшаяся и с головной болью, проворочавшись полночи на необычайно твердом матрасе. И все так же одна. Подскочила, оглянулась и, не найдя в комнате Габриэля, вылезла из кровати и побежала к выходу.

«Я в саду», — остановил он меня в то же самое мгновение, как я и сама увидела краем глаза движение в окне над диваном, на котором господин ректор, по всей видимости, и провел ночь.

Замерла и медленно повернула голову, боясь вздохнуть, только бы не спугнуть сладкое и восхитительное зрелище…

Скинув рубашку и опустив подтяжки на брюки, Габриэль, этот потомственный эстет и аристократ, этот интеллектуал в неизвестно каком поколении, мощными и просчитанными движениями… колол дрова.

Мерно и точно он опускал огромный, заточенный топор, с передышкой лишь на то, чтобы взять новое полено и примериться. Толстые березовые поленья с одного удара рассыпались на две почти одинаковые части, каждую из которых он разрубал еще на две — так же мощно и так же с одного точного удара.

Сказать, что я была ошеломлена, значило ничего не сказать. Как?! Откуда человек, который богат настолько, что вполне мог покупать каждую неделю машину заготовленных дров, да и вообще отапливаться куда более современными методами, так виртуозно умел колоть дрова?!

Вот отчего он такой загорелый… ошеломленно подумала я, переводя взгляд на высокую поленницу, достаточную, чтобы обогревать всю нашу Академию в течение зимы. И мускулистый… В самом деле, с таким топором никакого спорта не надо…

«Слюни пускаешь?»

Я быстро отвернулась и с нарочитым равнодушием пожала плечами.

«Просто посмотрела. А слюни не так давно пускал ты, когда еще не знал, что я читаю твои мысли…»

«Не припомню… И вообще, не отвлекай меня. Пальцы мне еще нужны».

Не поворачиваясь ко мне, он расколол следующее бревно. Я не послушалась.

«Зачем ты это делаешь?»

«Что?»

«Вот это… колешь… дрова. Ведь если тебя увидят, пойдут слухи… Тебе по статусу не положена крестьянская работа».

«Плевать. «Крестьянская» работа помогает мне думать».

Думал он полдня — за завтраком, за обедом и даже во время очередной сессии орального секса, вернувшись с какого-то нудного совещания с попечителями и затребовав меня к себе «на ковер»…

И в конце концов придумал.

«Многоуважаемый мейр Калахан», — гласило официальное письмо от ректора Рутгардской Академии. — «Довожу до вашего сведения, что в следующие выходные, 18–19 мая сего года, ваша дочь Элайза будет задействована в составе студенческой команды, которая будет встречать императорскую комиссию, соизволившую почтить нас своим высочайшим вниманием. Пять студентов из всех сословий было избрано сопровождать комиссию, в честь которой будет устроен бал, ужин, светский раут и охота с гончими. Академию посетят следующие особы…»

Далее шел список из пятнадцати аристократических фамилий, известных каждому человеку в государстве.

— Гениально… — прошептала я, пробегаясь по письму глазами. — Отец не позволит мне упустить такой шанс… завязать связи на будущее… а может и найти кого-то получше лорда Грааса. Это точно покажется ему стоящим того, чтобы отсрочить помолвку… Но что если… — я нахмурилась. — Что если он узнает из новостей, что никакой комиссии не было? Он ведь будет в ярости, и вообще может заподозрить, что это я сама подделала…

Габриэль усмехнулся, забрал из моих рук письмо и притянул меня к себе на колени.

— А вот тут, моя дорогая Элайза, входит в игру мое… условие.

Сердце пропустило удар, и я сжала руку на его плече в странном, волнительно-тревожном предвкушении.

— Какое же?

— Переспи со мной, — ответил он — неожиданно жестким, напряженным голосом. — Ничего больше от меня не требуя — просто переспи. И я устрою все, как в этом письме… вплоть до общей фотографии в местную газету. И еще… Сидеть! — он задержал меня, как только я, разозлившись, попыталась слезть с его колен. — И еще, Элайза… если ты отдашь мне свою девственность, я обещаю тебе… ОБЕЩАЮ, что не позволю твоему отцу выдать тебя за того, за кого ты не желаешь. Даже если у нас получится разорвать это чертово заклятье, и мы оба станем свободны друг от друга.

Это правда, с изумлением поняла я. Он говорит правду.

* * *

Остаток выходных прошел в размышлениях над простой и довольно пошловатой дилеммой — дать или не дать?

С одной стороны, на кону стояла моя репутация — ведь если я лишусь девственности, а после окажется, что Габриэль просто-напросто игрался со мной, то замуж нормально я уже не выйду, даже если мы найдем способ избавиться от связавшего нас заклятья.

С другой стороны, надо мной тяготело самое заклятье — настоящего, горячего секса с господином ректором хотелось так, что от одной мысли о нем приходилось кусать костяшки пальцев, чтобы не застонать.

Ну и с третьей, невероятно соблазняло его обещание помочь мне избежать печальной участи жены семидесятипятилетнего старика — опять же, даже в том случае, если в дальнейших отношениях он сам не заинтересован.

Ах да, еще ведь маячила вероятность того, что, если мы все же успокоим наши изголодавшиеся тела, иномирная книга покажет нам выход из ситуации. Если он есть, конечно, этот выход.

В общем, к утру понедельника, когда начались занятия и в мою жизнь вернулось некое подобие обыденности, голова моя пухла так, что Хлоину веселую болтовню о том, как замечательно она покаталась на яхте с одним из претендентов на ее руку, я уже не воспринимала.

А впереди был еще целый день учебы и пересдача проваленного экзамена, которую Габриэль мне все же позволил — в качестве аванса, так сказать.

— Ты слышала про это?.. Эль? Да что с тобой сегодня? Переучилась, что ли? — в очередной раз одернула меня подруга, когда я, вместо того, чтобы изумиться какой-то потрясшей ее новости, уставилась в одну точку перед собой.

Хорошо, что на Аналитической Теологии в принципе слушать не обязательно — вместо чтения лекций, мэтр Марисиус предпочитал дремать в своем кресле у доски, поощряя свободное обсуждение статей и отрывков.

С трудом выдернув себя из очередной сексуальной фантазии, я вопросительно уставилась на Хлою.

— Что, прости?

— А то! — Хлоя возмущенно захлопала ресницами. — Пока ты спишь наяву, делегацию выберут без нас.

— Какую еще делегацию?

— Боже, да ты реально спала… Вся Академия только про это и говорит… — и она показала мне красивый, в благородных голубых тонах проспект. Такое чувство, что еще теплый — только что из печати.

«Конкурс на участие в студенческой делегации, встречающей и сопровождающей императорскую комиссию…» — прочитала я с всевозрастающим изумлением.