Читать книгу "Сотвори любовь. Как вырастить счастливого ребенка - Федор Бородин"

Мне кажется, не нужно прятать от ребенка смерть, лучше с ним об этом говорить. Чем раньше человек включает в свою жизнь смерть как самый главный этап, тем серьезнее он начинает жить. И тем раньше он начинает серьезно жить.

Надо прочитать детям о преподобном Серафиме Саровском, как он сам себе вырезал, выточил из дубовой колоды гроб, поставил в сенях и по многу раз в день проходил мимо него и поглядывал, а может, иногда и ложился туда, чтобы не расслабляться в своем духовном делании. Показать репродукцию великого Караваджо «Святой Иероним за книгой» и объяснить, для чего на столе у блаженного Иеронима лежит череп – чтобы глубже уйти в перевод Священного Писания и ни на что не отвлекаться. Рассказать про костницы в афонских монастырях – хранилища черепов и костей умерших монахов. На стене одной из костниц написано: «Помни, всякий брат, что мы были, как вы, и вы будете, как мы». И когда у монаха начинаются духовные нестроения, потеря мира или искушение, игумен говорит ему: «Сходи-ка ты туда на ночь, помолись». И после этого обычно все в голове встает на место.

В детской дозе культуру памяти смертной, эту духовную добродетель, надо прививать. Надо возить детей на кладбище, обихаживать могилки, подметать, оттирать памятники… Молиться перед могильными крестами. Детям очень полезно быть на кладбище. Помню, нас с сестрой, маленьких, отец взял на кладбище Донского монастыря. Мы ходили в тишине среди могил, и он рассказывал о людях, которые там похоронены. Это было для меня потрясением; за стеной шумная Москва, суетная, торопливая, а здесь покой и тишина, кусок совершенно другой жизни.

Откровением стала для меня могила Льва Толстого в Ясной Поляне. Мы поехали туда на экскурсию от школы. Я не был воцерковленным ребенком, но я помню дикий ужас, который охватил меня там. Не знаю, что моя душа почувствовала, но мне хотелось бежать прочь от этого холмика без креста, так было тяжело и страшно! Я и тогда не был знаком ни с какими антицерковными произведениями Толстого, и сейчас не хочу читать эту грязь, но на уроках литературы что-то говорили о его антицерковной позиции, и я совершенно определенно связал для себя этот ужас с тем, что мне страшно от его посмертной участи. Ведь невольно всегда на себя примеряешь – каково будет на твоей могиле, каков будет итог твоей жизни. Сталкиваясь со смертью, человек неизбежно задумывается о своем пути и об его окончании.

Говорить с ребенком о смерти надо тактично, спокойно. И вразумительно – а то ведь дети могут все по-своему понять. Как в старом анекдоте: ребенок приходит из школы в первом классе, весь трясется от ужаса, плачет, просит не выключать свет и в конце концов, стуча зубами, рассказывает, как им учительница сказала, что Ленин жил, жив, будет жить и очень любит маленьких детей… На самом деле, сейчас получается перекос именно в эту сторону: дети так или иначе сталкиваются с фильмами ужасов – где-то в гостях или видят рекламу в интернете. А фильмы ужасов – это такая клевета на человека! Их нельзя смотреть христианину, потому что они лгут, они внушают, что люди могут стать похожими на демонов, потерять образ Божий. А этого не может быть никогда, человек не может стать демоном. Он может страшно пасть, погибнуть душой, но останется человеком, потому что он создан по образу и подобию Божию. А все эти страшные выдумки и рассказы – просто окна в ад. Я считаю, что у многих европейских, американских авторов и режиссеров есть консультанты снизу, оттуда, которые им нашептывают, навевают эти образы. Нельзя наших детей знакомить с таким подходом к смерти. Нехорош подход к смерти и в так называемых комедийных боевиках, где людей убивают пачками и это должно быть смешно. Это тоже зловредная ложь. Сейчас принято несерьезное отношение к смерти – шутки, комиксы, сериалы, где человек лишается жизни – и это так, пустяки, ничего не стоит.

Благоговейное христианское отношение к жизни, понимание того, что есть человек, предполагает и благоговейное отношение к смерти. Смерть – таинство. Это венец, завершение пути любимого Божьего сына и дочери, которыми являемся все мы, каждый из нас, и торжество предстояния своему Творцу по окончании прекрасного и огромного труда. Почему мы торжествуем в день памяти святых, в день их смерти? Это рождение в вечную жизнь. Вот преподобный Сергий умер, а до сих пор именно в этот день собирается вся Церковь, приезжают архиереи Русской Православной Церкви и гости из-за границы, лавра забита так, что войти трудно. Почему, он же в этот день умер, надо скорбеть, плакать, он ушел от нас… Нет! Это торжество, радость. Думаю, у многих есть такой опыт: когда умирает праведный человек, мы очень скорбим, но на отпевании нам легко и светло. Чувствуется какая-то пасхальная радость оттого, что кончилась многотрудная праведная жизнь, в которой были, безусловно, и ошибки, и падения (даже праведник, святой – не значит безгрешный), и человек вернулся к Отцу Небесному.

О смерти самых любимых

Когда в судьбу человека вплетается смерть любимого, это происходит не без Промысла Божия: Господь подталкивает к внутреннему росту, духовному взрослению. Разлука с любимым горька, и чем больше ты любишь, тем больнее. Никто его не заменит; это, наверное, как жить без руки – вот она должна быть, а ее нет, и новая не вырастет.

Помню, как тяжела была для меня смерть отца. Хотя он давно жил в другой семье, отец очень много значил для меня, сыграл огромную роль в моем формировании, был важным ориентиром… И сейчас мне его очень не хватает.

Как говорить о смерти родителей… Не бояться, что ребенок чего-то не поймет. Дети иногда понимают духовные истины значительно точнее взрослых. Нужно сказать, что душа бессмертна, что человек воскреснет. Господь восстановит его тело, и оно больше не будет знать ни болезней, ни печали, ни воздыхания. Оно будет прекрасно и светло, как Тело Христа, преображенное после Его смерти и Воскресения. Не случайно на иконах даже умершие столетними старцами преподобные никогда не изображаются согбенными немощными стариками – они «средовеки», люди среднего возраста, с седыми волосами, лысинами, но вполне в силах. Потому что там не будет ни болезни, ни дряхлости. И мы встретимся, обязательно все там встретимся. Вот это надо сказать ребенку. А к вере и пониманию, что это так, он будет идти постепенно и очень долго. Сейчас, выслушав ваши слова, он, может быть, только сильнее зарыдает, оттого что у него такое страшное неисчерпаемое горе. Тогда так: давай помолимся, пойдем молиться за бабушку, пойдем молиться за папочку, ему это сейчас очень нужно. Все, что мы можем сделать, помочь, – это помолиться за него.

Молитва за усопшего – думаю, любой внимательный к своей духовной жизни христианин может это засвидетельствовать – приносит успокоение в скорби и некий таинственный ответ. Наша душа чувствует легкое мановение отзвука и некий покой. Мы молимся, чтобы души ушедших от нас упокоились, получили покой, – и каким-то непонятным образом наши души умиряются, успокаиваются.

В скорби надо учить ребенка молиться. Находить утешение в молитве. Понимать свою жизнь по-другому. Не надо прятать от ребенка веру! Вера – то, что мы знаем о Боге, что Бог открывает о Себе; это взаимоотношения человека и Бога. Не будем стесняться Бога, скрывать истины о Его бытии и о том, как Он промышляет о мире.