Читать книгу "Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине ХV в. - Елена Малето"

5 сентября 1437 г. митрополит Исидор выехал из Москвы. Это событие получило подробное освещение в русских летописях, путевых записках русских путешественников — хожениях и других источниках. В свиту митрополита входило около 100 человек. Среди них были суздальский епископ Авраамий, иеромонах Симеон, дьяк суздальского владыки, «Фома, посол тверскыи», архимандрит Вассиан, дьяк Василий, прозвищем Карл, а также греки митрополичьей свиты. Однако, несмотря на попытку договориться с великим князем Литовским Сигизмундом, в состав митрополичьей свиты так и не удалось включить представителей духовенства литовской части Русской митрополии.

Как известно, после казни митрополита Герасима по приказу Свидригайло из-за обвинений в измене переговоры об унии продолжал уже митрополит Исидор. Сигизмунд Кейстутович не допустил Исидора пройти через земли Великого княжества Литовского на Флорентийский собор, что объясняется его подозрительностью в условиях шаткого пребывания на княжеском престоле и расположением католической иерархии Великого княжества Литовского к Базельскому собору, оппозиционному папе. Не отправил он в Италию и представителей литовского духовенства. Поэтому уния, принесенная Исидором на Литовскую Русь, не получила здесь государственной поддержки. Не поддержали Исидора и католические власти Польши и Литвы. Причиной этому было то, что король Польши Владислав III Ягеллончик не признавал в то время ни папу Евгения IV, ни базельского антипапу Феликса V, а потому не воспринял и Флорентийской унии. В Литве же князем после смерти Сигизмунда стал брат Владислава Казимир Ягеллончик (будущий король Польши Казимир IV), который боялся конкуренции за престол со стороны сына Сигизмунда, а потому не хотел вносить смуту в умы своих православных подданных поддержкой унии. Однако многие православные удельные князья Литовской Руси, в том числе и киевский князь Александр Владимирович, внук Ольгерда, приняли Исидора как своего законного митрополита. Польский король Владислав III все это время находился в Венгрии, где и погиб в 1444 г., а новый литовский князь Казимир после убийства заговорщиками Сигизмунда также нуждался в укреплении своей власти37.

Маршрут русской делегации пролегал через Тверь, Торжок, Волочек по реке Мета в Великий Новгород и Псков, далее через территорию Дерптского епископства и Юрьев (современный Тарту) в «Володимеръ град» (Вольмар) к Риге, далее к морю, а оттуда через германские города на юг — в Италию на Ферраро-Флорентийский собор. Это был традиционный торговый маршрут, игравший немаловажную роль в контактах Руси с ее западноевропейскими партнерами: Ганзой, Швецией, Великим княжеством Литовским, через территорию которого проходили основные пути русско-ганзейской торговли38.

По ходу своего движения митрополит останавливался в различных городах. В день праздника Воздвижения он находился в Твери, где к митрополичьему обозу присоединился посол тверского князя Фома. Из Твери он направился в Новгород и Псков, где митрополита встречали с большим почетом (даже вернули право совершать апелляционный суд в Новгороде, чего прежде безуспешно добивались митрополиты Киприан и Фотий). 14 мая 1438 г. Исидор выехал из Пскова в Дерпт, далее в Ригу. В Западную Европу он решил добираться по Балтике и Северному морю и вскоре достиг немецкого города Любек, откуда планировал ехать в Базель. Участники Базельского собора, начавшего свою работу еще в 1431 г., продолжили линию Констанцского собора и предприняли очередную попытку ограничить власть папы римского, поставив авторитет собора выше папского. Это в итоге привело к разрыву отношений между папой римским Евгением IV и Базельским собором. 18 сентября 1437 г. Евгений IV издал буллу, которой объявлял о перенесении собора из Базеля в Феррару. Сторонники папы покинули Базель и направились в Италию. Оставшиеся в Базеле участники собора продолжили работу и заседали вплоть до 1449 г. В дальнейшем они избрали «альтернативного» папу Феликса V (см. Приложение 4).

Византийцам предстояло сделать выбор между Базелем и Феррарой, но предпочтение ими было отдано собору в Ферраре. На венецианских судах в начале февраля 1438 г. они прибыли в Венецию, откуда по суше направились в Феррару. Узнав о произошедшем, митрополит Исидор изменил свой маршрут, пересек Германию с севера на юг, Альпы, проехал Северную Италию и вместе со всей русской делегацией тоже направился в Феррару, где к тому времени уже начались заседания собора, получившего впоследствии название Ферраро-Флорентийского.

Восточная церковь на нем была представлена следующими персонами: Иосиф, патриарх Константинопольский, местоблюстители патриархов Александрии, Антиохии и Иерусалима, двадцать митрополитов, среди которых был Исидор, митрополит Киевский и всея Руси, а также император Византии Иоанн Палеолог и др. Греки рассчитывали на диалог, полагая, что вопрос об условиях объединения с католичеством будет широко обсуждаться на совместном соборе и не станет простым подчинением православных папской власти. О справедливой дискуссии говорили и члены византийской делегации на соборе: святитель Эфесский Марк Евгеник, афонские монахи из монастырей Великая Лавра, Св. Павла и Ватопед (монах Моисей, монах Дорофей), митрополит Никейский Виссарион и другие, надеясь на победу в прениях. Однако, прибыв в Италию, византийцы увидели со стороны латинян игнорирование всех доводов, выдвигаемых православными. Латинская делегация во главе с кардиналом Чезарини была представлена греком Андреем Христобергом, архиепископом Родосским, Иоанном Черногорским, архиепископом Ломбардским, испанцем Иоанном де Торквемада и др. «А на соборе были с патриархом двадцать два митрополита, — отметил в своих путевых записках Неизвестный Суздалец, — первый — гераклейский Антоний, второй — эфесский Марк, третий — русский Исидор, четвертый — монемвасийский Досифей, пятый — трапезундский Дорофей, шестой — кизикский Митрофан, седьмой — никейский Виссарион». Там присутствовали также «…римский папа Евгений и с ним двенадцать кардиналов, и архиепископы, и епископы, и капелланы, и монахи. Православной же веры были на соборе греческий император Иоанн и его брат (?) деспот Дмитрий, и вселенский патриарх Иосиф, и с ним двадцать два митрополита, и из русских епископов — Авраамий Суздальский и архимандриты, и попы, и диаконы, и чернецы, и четыре посла — трапезундский, грузинский, тверской Фома и волошский Микула. Задавали вопросы три митрополита, отвечали — эфесский Марк, русский Исидор, никейский Виссарион»39. При этом константинопольский патриарх Иосиф на многих заседаниях отсутствовал по болезни.

Несмотря на торжественное открытие 9 апреля 1438 г. в храме Св. Георгия Победоносца, собор долгое время не мог приступить к полноценной работе, поскольку на него так и не прибыли представители западноевропейских монархов, без которых невозможно было провести переговоры о предоставлении военной помощи Византии для противостояния туркам-османам. Германский император Сигизмунд Люксембургский, поддерживавший византийцев, скончался, так и не успев прибыть на собор, а остальные государи проигнорировали проводимое папой Евгением IV мероприятие.

В 1387–1437 гг. Сигизмунд из династии Люксембургов, одна из самых ярких и незаурядных личностей позднего Средневековья, занимал венгерский престол. Однако в европейской истории он больше известен как германский император (1410–1437)40. Таким образом, в течение многих лет личная уния связывала Венгерское королевство и Священную Римскую империю, благодаря чему отношения Сигизмунда и византийских императоров были разноплановыми и охватывали широкий спектр вопросов. Венгрия, расположенная на восточных рубежах Европы, уже в конце XIV в. приняла первые удары османской агрессии и имела возможность на себе ощутить ее масштабы. Это обстоятельство делало сближение Венгрии и Византии естественным. Общая проблема — турки и необходимость вести борьбу с ними сближали Венгрию и с другой могущественной торговой державой — Венецией. Если Венгрия, которую Сигизмунд объединял личной унией с Германской империей, с тех пор концентрировала в себе мощь континентальной Европы, то Венеция обладала огромным потенциалом на море. Однако альянс этих двух сил, которые византийские дипломаты настойчиво пытались примирить, так и не стал реальностью. Затяжной и трудноразрешимый конфликт развел по разные стороны наиболее вероятных и естественных союзников.