Читать книгу "Семь смертей Эвелины Хардкасл - Стюарт Тёртон"

– Расскажите, пожалуйста, все, что вы узнали о гибели Эвелины, – прошу я. – Может быть, вдвоем мы сможем вычислить убийцу прежде, чем лакей подстроит нам очередную пакость.

– Каждый раз она погибает ровно в одиннадцать часов вечера, – отвечает он.

– Это все, что вам известно?

– Нет, но мне не хочется рисковать, рассказывая вам обо всем. – Он с сомнением косится на меня. – Мои планы основаны на ваших дальнейших действиях. Если вы узнаете, что я собираюсь предпринять, то поступите иначе, и все остальное пойдет насмарку. Вы либо помешаете развитию событий, которые должны закончиться в мою пользу, либо окажетесь не там, где должны быть, чтобы отвлечь внимание человека, спальню которого я должен обыскать. Одно невпопад произнесенное слово разрушит тщательно подготовленную затею. А нам обоим надо добиться, чтобы день шел своим чередом. – Он усталым жестом утирает лоб. – Простите, Рейвенкорт, но вам лучше всего проводить свое расследование без посторонней помощи.

– Ну, если вы настаиваете… – вздыхаю я, надеясь не выказать своего разочарования, что само по себе глупо, ведь он – это я, и ему известно, что я чувствую. – Однако же ваш совет найти убийцу свидетельствует о том, что вы доверяете Чумному Лекарю. Вы знаете, кто это?

– Пока нет, – говорит он. – И нет, я ему не доверяю. Мне точно известно, что он преследует какие-то свои цели, и я не вижу иного выхода, кроме как согласиться на его требования.

– А он вам не объяснил, из-за чего все это с нами происходит? – спрашиваю я.

Из коридора доносится какой-то шум. Мы оба поворачиваем голову. В дверях появляется камердинер Рейвенкорта, на ходу снимает пальто, пытается высвободиться из хватки фиолетового кашне. Он тяжело дышит, щеки припухли от холода, волосы растрепаны ветром.

– Вы за мной посылали, милорд? – спрашивает он, срывая кашне с шеи.

– Каюсь, старина, это я расстарался. – Даниель ловко входит в роль. – У вас очень много дел, вот я и подумал, что без Каннингема вам не обойтись. Кстати, и меня дела заждались. В полдень я встречаюсь с Себастьяном Беллом.

– Я не брошу Эвелину на произвол судьбы, – замечаю я.

– И я ее не бросал. – Он щелчком отправляет сигарету в сад, закрывает окно. – Только от судьбы не уйти. Будьте к этому готовы.

Широко шагая, он направляется к двери в кабинет, распахивает ее, впускает в библиотеку гомон голосов и звон посуды, проходит в гостиную. Там уже сервирован обед, а значит, Стэнуин вот-вот нагрубит служанке Люси Харпер, а Себастьян Белл будет следить за гадкой сценой, стоя у окна и чувствуя себя ничтожеством. Потом гости отправятся на охоту, Эвелина найдет записку в колодезной кладке, и чья-то кровь прольется на кладбище, где два друга будут ждать женщину, которая не придет. Если Даниель прав, то я ничем не смогу нарушить установленный распорядок, но смиряться с этим я не собираюсь. Смерть Эвелины надо предотвратить, даже если ответ на загадку Чумного Лекаря – единственный залог моего освобождения. Я должен спасти Эвелину любой ценой.

– Что вам угодно, милорд?

– Ручку, чернила и бумагу. Мне нужно кое-что записать.

Он достает все из портфеля:

– Прошу вас, милорд.

Пальцы не слушаются, почерк далек от безукоризненного изящества, но послание выходит вполне разборчивым, хотя строки смазаны и покрыты кляксами.

Смотрю на часы: четыре минуты до полудня. Время поджимает.

Помахав листком, чтобы просохли чернила, я складываю письмо и вручаю его Каннингему.

– Вот, возьмите, – говорю я и замечаю следы чернил, въевшиеся в подушечки его пальцев; сами руки покраснели – видно, что он пытался их отмыть.

Он поспешно берет письмо и прячет руки за спину.

– Ступайте в гостиную, где уже собрались обедающие, – велю я. – Проследите, что там происходит, затем прочтите письмо и вернитесь ко мне.

Он недоуменно смотрит на меня:

– Милорд?

– Каннингем, нам предстоит очень необычный день, поверьте мне на слово. – Не слушая дальнейших возражений, я жестом прошу его помочь мне подняться. Встаю, невольно застонав, и продолжаю: – Исполните мое поручение, возвращайтесь в библиотеку и ждите меня.

Каннингем уходит в гостиную, а я беру трость и отправляюсь в оранжерею в поисках Эвелины.

Еще рано, гостей в оранжерее немного, дамы подходят к бару за коктейлями, млеют в креслах и на диванах в полном изнеможении, будто молодость – тяжелая обуза, а живость и резвость безмерно утомительны. Все перешептываются, обсуждают Эвелину, гаденько посмеиваются, косятся в угол, где она сидит за шахматной доской. В одиночестве, играет сама с собой, не обращая ни малейшего внимания на тех, кто пытается ее смутить.

Я, тяжело переваливаясь, подхожу к ней и прошу:

– Эвелина, нам нужно поговорить.

Она медленно поднимает голову, непонимающе смотрит на меня. Как и вчера, светлые волосы стянуты в тугой хвост на затылке, отчего лицо приобретает мрачное, суровое выражение. Однако сегодня при виде меня оно не смягчается.

– Отнюдь нет, лорд Рейвенкорт. – Она снова переводит взгляд на шахматную доску. – Сегодня мне и без вас хватает неприятностей.

Сдавленный смех превращает мою кровь в прах, внутри все переворачивается.

– Прошу вас, Эвелина…

– Для вас – мисс Хардкасл, лорд Рейвенкорт, – холодно произносит она. – О человеке судят по его манерам, а не по его банковскому счету.

У меня внутри все сжимается от унижения. Вот чего больше всего боится Рейвенкорт. Стою посреди комнаты под десятками любопытных взглядов и чувствую себя христианином, которого вот-вот побьют камнями.

Эвелина задумчиво смотрит на меня. Я трепещу, обливаюсь потом. Она чуть щурится, сверкает глазами:

– Знаете что, а давайте-ка сыграем. – Она постукивает пальцем по шахматной доске. – Если выиграете вы, то мы с вами побеседуем; если выиграю я, то вы оставите меня в покое. Вас устраивает?

Я чувствую подвох, но иного выбора у меня нет. Утираю пот со лба, втискиваюсь в крошечное креслице за столиком, на радость присутствующим дамам. Пожалуй, гильотина и та удобнее. Мои телеса свисают с краев кресла, низкая спинка такая хлипкая, что я дрожу от напряжения, стараясь на нее не опираться.

Эвелина, не снисходя к моим мучениям, протягивает руку к доске и передвигает пешку. Я делаю ход ладьей, вспоминаю комбинации миттельшпиля. Мы примерно равны в силах, но мне неловко и неудобно, я не могу сосредоточиться, допускаю тактические промахи. Понимая, что выиграть не смогу, изо всех сил стараюсь затянуть партию. Впрочем, после получаса разнообразных, но безуспешных маневров я не выдерживаю и говорю:

– Ваша жизнь в опасности.

Пальцы Эвелины касаются пешки и едва заметно вздрагивают, но для меня это громче колокольного звона. Она пристально смотрит на меня, переводит взгляд на дам у нас за спиной, проверяет, не слышал ли кто моих слов. Дамы озабочены лишь тем, чтобы поскорее забыть увиденное.