Читать книгу "Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма - Ха-Джун Чанг"

Вдобавок существовали отрасли, в которых «игра на ровном поле» фактически предоставляла односторонние преимущества богатым странам. Самый яркий пример — соглашение по TRIPS (торговым аспектам прав на интеллектуальную собственность), которое усиливало защиту патентов и других прав на интеллектуальную собственность (подробнее об этом будет сказано в главе 6). В отличие от торговли в сфере товаров и услуг, где у каждого есть что продать, интеллектуальная собственность — это та отрасль, где почти всегда развитые страны являются продавцами, а развивающиеся — покупателями. Таким образом, усиление защиты прав на интеллектуальную собственность возлагает большую часть оплаты этих прав на развивающиеся государства. То же относится и к соглашению по TRIMS (связанным с торговлей по инвестиционным меркам), которые ограничивают возможности стран — членов ВТО в регулировании иностранных инвестиций (подробнее об этом в главе 4). Бедные страны опять же в основном получают инвестиции, а не вкладывают собственные средства. Поэтому если их возможности для регулирования капиталовложений иностранных компаний сокращаются, они не получают «компенсации» от того, что их собственные фирмы, действующие за границей, тоже не подвергаются регулированию, — их попросту нет.

Многие исключения из правил появились в тех сферах, где в них нуждались развитые страны. Например, большинство внутренних субсидий запрещено, однако они дозволены в отношении сельского хозяйства, базовых (в отличие от коммерческих) научных разработок и устранения регионального неравенства. И именно такие субсидии интенсивно используются в развитых странах.

Богатые нации выделяют ежегодно примерно 100 миллиардов долларов сельскохозяйственных субсидий; сюда входят 4 миллиарда, которые получают 25 тысяч американских производителей арахиса, а также субсидии ЕС, позволяющие Финляндии производить сахар (из свеклы). Все правительства богатых стран, в особенности США, выделяют огромные средства на базовые научные разработки, что в итоге повышает конкурентоспособность страны в соответствующих отраслях. Более того, такое субсидирование развивающиеся страны просто не могут использовать, даже если оно разрешено: они просто не так много занимаются базовыми научными разработками, так что и субсидировать тут почти нечего. Что же до региональной помощи, которая интенсивно используется в ЕС, то это еще один пример того, как якобы нейтральный закон обслуживает в основном интересы богатых. Во имя устранения регионального неравенства ЕС субсидирует фирмы, побуждая их переехать в «депрессивные» регионы. Это может рассматриваться как вклад в сокращение региональных неравенств (в пределах одной нации). Однако с международной точки зрения мало разницы между такими субсидиями и теми, которые призваны поддержать конкретные отрасли.

В ответ на обвинения, что богатые «выравнивают игровое поле» только в тех случаях, когда им это удобно, последние часто утверждают, что для развивающихся стран продолжает действовать «особый и дифференцированный режим» (ОДР). Однако этот режим ВТО — бледная тень того, что было во время существования ГАТТ. Хотя для развивающихся стран, особенно беднейших (на жаргоне ВТО — «наименее развитых»), существуют некоторые исключения. Многие из них лишь делают послабле­ния в отношении длительности «переходного периода» (5–10 лет), но все равно предполагают достижение ими той же итоговой цели, что и богатыми государствами, вместо того чтобы предлагать постоянные асимметричные меры.

Итак, во имя «выравнивания игрового поля» злые самаритяне создали новую международную торговую систему, приносящую им пользу. Они не дают более бедным странам использовать те инструменты торговли и промышленной политики, которые некогда сами так эффективно применяли для ускорения собственного экономического развития. Это были не только пошлины и субсидии, но и регулирование зарубежных инвестиций, «нарушение» международных прав на интеллектуальную собственность, о чем пойдет речь в последующих главах.

Промышленность для сельского хозяйства?

Не удовлетворившись результатами Уругвайского раунда, богатые страны подталкивают бедные к дальнейшей либерализации. Активно продвигается ужесточение ограничений на контроль над зарубежными инвестициями — у развивающихся стран собираются отнять и то немногое, что было дозволено в соглашении по TRIMS. Впервые эта попытка была предпринята в 1998 году ОЭСР, а затем в 2003 году — ВТО. Оба раза ничего не получилось, поэтому сейчас развитые страны переключили внимание на лоббирование существенного снижения пошлин на промышленную продукцию в развивающихся.

Это предложение, которое получило название NAMA (доступ на рынки несельскохозяйственной продукции), было впервые выдвинуто на министерском совещании ВТО в Дохе в 2001 году. Толчок к развитию оно получило в декабре 2002, когда правительство США резко взвинтило ставку, призвав к 2015 году отменить вообще все пошлины на промышленную продукцию. Подобные предложения существуют в различных вариантах. Однако если богатые страны добьются своего в переговорах по NAMA, то верхняя граница ввозных пошлин для развивающихся может упасть с текущих 10–70% до 5–10%.

И это невиданный уровень со времен «неравноправных договоров» XIX — начала ХХ веков, когда более слабые страны были лишены тарифной автономии и вынуждены были установить низкую, однотипную ставку в 3–5%.

В обмен на снижение пошлин на промышленную продукцию богатые государства обещают снизить сельскохозяйственные пошлины и субсидии, чтобы бедным можно было нарастить объем экспорта. Это преподносится как взаимовыгодная сделка, хотя, согласно теории свободной торговли, односторонняя либерализация является благом сама по себе.

Это предложение обсуждалось в декабре 2005 года на министерском совещании ВТО в Гонконге. Поскольку к соглашению так и не пришли, переговоры продлились до следующего лета, после чего перешли в анабиоз. Камаль Нат, индийский министр коммерции, охарактеризовал состояние переговоров как «нечто среднее между палатой интенсивной терапии и крематорием». Богатые страны заявили, что развивающиеся не предлагают достаточного снижения пошлин на промышленную продукцию, в то время как последние утверждали, что первые требуют слишком жесткого сокращения, а сами недостаточно снижают собственные сельско­хозяйственные пошлины и субсидии. На данный момент переговоры законсервированы, но этот «промышленно-сельскохозяйственный обмен» многие считают шагом вперед, и среди них есть даже традиционные критики ВТО.

В краткосрочной перспективе большая открытость сельскохозяйственных рынков в богатых странах может пойти на пользу лишь некоторым развивающимся. Многие на самом деле скорее импортируют продукцию сельского хозяйства, так что едва ли им удастся от этого что-то выиграть. Они могут даже пострадать, если окажется, что импортируют они как раз то, что интенсивно субсидируется богатыми странами. Отмена таких субсидий приведет к увеличению стоимости импорта из таких развивающихся стран.

В целом основными выгодоприобретателями от открытия сельско­хозяйственных рынков станут те богатые страны, которые имеют развитое сельское хозяйство: США, Канада, Австралия и Новая Зеландия. Развитые страны не защищают многие сельскохозяйственные продукты экспорта бедных (например, кофе, чай, какао) по той простой причине, что у них нет внутренних производителей, так что и защищать некого. Поэтому протекционизм и субсидии будут в основном отменены для сельско­хозяйственной продукции «умеренного климата»: пшеницы, говядины, молочных продуктов. Крупными экспортерами их являются только две развивающиеся страны: Бразилия и Аргентина. Более того, среди предполагаемых «проигравших» от либерализации сельскохозяйственной торговли между богатыми странами будут наименее обеспеченные по национальным стандартам люди (например, небогатые фермеры Норвегии, Японии или Швейцарии), а среди выгодополучателей в развивающихся — уже достаточно богатые даже по международным стандартам, например латифундисты в Бразилии или Аргентине. В этом смысле общепринятое мнение о том, что либерализация сельскохозяйственной торговли поможет облегчить жизнь бедным крестьянам из развивающихся стран, оказывается просто заблуждением[20].