Читать книгу "Мой продуктивный мозг. Как я проверила на себе лучшие методики саморазвития и что из этого вышло - Кэролайн Уилльямс"

После этого снова нужно было проделать упражнение с дыханием. Поначалу мои мысли были еще более мрачными: «Я хочу уснуть», «Я все еще вижу все те ужасные вещи, которые представляла в течение пяти минут», «С меня хватит». Постепенно я вернулась к обычному уровню негатива, а последняя моя мысль была — «Сейчас я более расслаблена, чем вначале».

К концу занятия я чувствовала себя кучкой ветхого тряпья и очень обрадовалась, когда мне объяснили, какие упражнения нужно будет проделать позже, и отпустили домой. На занятия потребуется отвести около часа в день, ежедневно, даже по выходным, в течение десяти дней. За моим успехом будут следить онлайн из лаборатории, так что отлынивать не удастся. Да, конечно, я согласна на что угодно, только отпустите уже меня наконец. Алекс отвел меня к Илейн для небольшой беседы, и после этого, хоть он все еще немного беспокоился по поводу моего состояния, мы распрощались.

Подопытный кролик для промывания мозгов: Оксфордское исследование позитивного мушления

Я вернулась домой и приступила к назначенным упражнениям. Быстро стало понятно, что я попала в контрольную группу в части исследования, посвященной оперативной памяти. Это меня совсем не обрадовало, но что поделаешь, так работают рандомизированные исследования: участники распределяются по группам случайным образом, и не важно, кто хочет испытать себя — волонтер-студент или любопытный журналист. Вообще-то я не должна была знать, что попала в контрольную группу, но из-за полученного в Генте опыта понимала, что подобные упражнения должны усложняться по мере развития навыка. Здесь же я целую вечность топталась на самом легком уровне, хотя справлялась с заданием почти идеально.

А вот в части исследования, посвященной искажениям интерпретации, я, судя по всему, попала в активную группу — то есть получила настоящие упражнения. Этот тренинг длится двадцать минут: женщина с милым мягким датским акцентом читает маленькие истории, которые можно воспринять как позитивно, так и негативно. Все ситуации заканчиваются примерно следующим: «Итак, что случилось — то случилось; вы из-за этого разволновались, но потом решили, что, наверное, все-таки все в порядке. Действительно ли это так?» Конечно же, правильный ответ «Да». В награду за правильный ответ я получаю веселый «дзинь» — и кнопка становится зеленой; если ответ неверный, кнопка становится красной и звучит неприятный гудок. Упражнение действует гипнотически, будто мне промывают мозги, чтобы я научилась видеть светлую сторону в любом событии.

Тем не менее я все равно удивилась, когда в реальной жизни вдруг начала успокаивать себя в стрессовых ситуациях фразами с мягким датским акцентом. Да, в школу нужно уходить через десять минут, а я так и не приняла душ. Зато сын поел и надел форму, его портфель собран и стоит у двери, и я даже кухню после завтрака убрала. А теперь у меня как раз достаточно времени, чтобы принять душ, одеться, почистить зубы и выйти. Обычно эти последние десять минут я проводила в суете, кричала на всех и спотыкалась о собаку. Но сегодня… «Все будет в порядке? Д-а-а-а-а».

Правда, выветрился этот дзен так же быстро, как появился. Когда мое участие в исследовании подошло к концу, я все равно пыталась вызвать успокаивающий голос датчанки в тревожных ситуациях — но со временем он стал казаться мне все более и более искусственным. Хуже того: Алекс так и не сказал, помогли ли эти две недели промывания мозгов сохранить спокойствие в ходе итогового «пятиминутного волнения». Чтобы это сделать, им пришлось бы анализировать мои результаты до того, как будет собрана вся нужная для исследования информация, — еще одна неприятная особенность участия в настоящем научном эксперименте. Но пока что дела обстоят так: хотя моя способность мыслить позитивно явно усилилась, эффект сохранился всего на неделю. Так что, даже если мои результаты и окажутся интересными для их исследования, я вряд ли нашла то, что искала. К тому же для достижения даже тех минимальных результатов, которые мне удалось получить, нужно каждый день посвящать двадцать минут скучному промыванию мозгов. Не думаю, что это могло бы в перспективе стать для меня жизнеспособной стратегией.

Так что я вернулась к тренингу оперативной памяти из Гента, продолжая время от времени кликать по улыбающимся лицам — старалась одновременно воздействовать на когнитивные искажения и расширять свое ментальное рабочее пространство. К выполнению упражнений я подошла с почти религиозным рвением, честно выполняла их каждый день на протяжении шести недель, даже по праздникам. А потом снова прошла тесты на когнитивные искажения и оптимизм.

И… кое-что изменилось (табл. 2).

Я выслала эти результаты Илейн. Сначала она отметила, что, конечно, делать какие-то существенные выводы на основании одной пробы сложно, но потом все же сказала: «Безусловно, твои когнитивные искажения сместились от негативных к позитивным. Это значит, что теперь твое внимание автоматически переносится на положительные образы, тогда как раньше оно было приковано ко всему негативному. Теперь ты намного больше похожа на своего друга-оптимиста. Так что результаты, как и ожидалось, отличные».

Я продолжила тренироваться еще несколько недель, потом — месяцев, и прогресс все равно ощущался. Со временем я даже покорила головокружительные вершины позитива Джолиона и уверенно подобралась к 100 процентам. Интересно, что при этом показатели моего пессимизма упорно держались на начальном уровне. Может быть, я и научилась меньше переживать, но все равно не поверила, что все будет так, как мне захочется.

Еще один способ оценить изменения — заново заполнить шкалу тревожности Спилберга. Мои результаты, полученные еще до того, как я начала свой путь к изменению, сохранились в лаборатории Эрнста Костера в Генте. По этой шкале тоже видны подвижки. Раньше по фактору личностной тревожности я набирала 60 баллов из 80 возможных. Теперь же — всего 49. «Серьезное понижение», — написал Костер, хотя мне показалось, что он не особенно впечатлен. А ведь такое улучшение может быть действительно существенным. Согласно исследованию, проведенному с участием большой группы людей, показатели ниже 48 баллов фактически говорят об отсутствии тревожности как таковой, тогда как результат в 60 баллов и выше обычно получают люди с тревожными расстройствами. Для меня это одновременно и хорошо, и плохо. Я затевала все это в полной уверенности, что волнуюсь я не больше, чем любой другой слегка тревожный человек. Я просто не знала, что, оказывается, живу с серьезной проблемой. Теперь же можно только порадоваться тому, как мне удалось все изменить — и приблизить свои результаты к нормальным показателям‹‹9››. Чем не успех?..

Приятно знать, что цифры становятся только лучше, но намного труднее понять, меняется ли мой образ мыслей в реальной жизни. А ведь именно это главное. Бессмысленно пытаться изменить свои когнитивные искажения или результаты шкалы тревожности, если твое реальное самочувствие не становится лучше день ото дня. Получить оценку изменений со стороны я тоже не могу, даже от мужа, потому что всегда держу свои волнения при себе (кстати, мужа я все-таки на всякий случай спросила, но он никаких перемен не заметил). В конце концов, никто, кроме меня, не сможет понять, стало ли мне субъективно легче жить.