Читать книгу "Помолвка с чужой судьбой - Екатерина Островская"

Она сделала Ивану Васильевичу укол и, поставив капельницу, опустилась рядом на стульчик и вздохнула.

– Как личная жизнь складывается? – начал беседу следователь.

– Да какая у меня может быть личная жизнь? – опять вздохнула медсестра. – Работа, учеба… Учеба, работа. Вы спите, вам отдыхать надо.

– Да я и не усну, когда вы рядом, – ответил Евдокимов и закрыл глаза.

Уснул он как-то неожиданно для себя. Словно провалился куда-то. А когда открыл глаза, то Риты рядом не было. Не было и капельницы. А на стуле сидел мужчина, которого Евдокимов уже видел прежде, но почему-то не мог вспомнить, где и когда видел. Стал к нему приглядываться и узнал: это был тот самый Светляков, которого он застал в палате Ракитина.

– Как вы тут оказались? – удивился Иван Васильевич.

– Просто зашел навестить, – улыбнулся Светляков. – А еще хотел спросить, что вас сподвигло, уходя с работы, засунуть под ремень кожаную адресную папку со стопкой бумаг для принтера?

– Откуда вы знаете? – поразился информированности Светлякова следователь и тут же догадался: – Вам Виктор Викторович сказал, ведь он операцию делал?

– Эту дырявую папку с окровавленными бумагами врачи «Скорой» достали и выбросили. Виктор Викторович тут ни при чем. Так ответьте: вы предвидели то, что должно было неминуемо случиться? Ведь еще и газовый пистолет, что столько лет в сейфе лежал, прихватили.

Евдокимов вздохнул.

– Это все из-за Горохова. Он приказал мне явиться утром с материалами расследования дела Ракитина. Я взял папку самую толстую, чтобы документы не помялись. Но потом подумал, зачем их туда-сюда таскать, и оставил документы в своем рабочем сейфе. Потом вспомнил, что дома в принтере закончилась бумага, ну и решил прихватить с работы…

– Чем спасли себе жизнь.

– Может быть, – согласился Иван Васильевич и вздохнул: – Но только Горохов меня все равно убьет.

– Да забудьте вы про Горохова. У него самого скоро неприятностей будет выше крыши. Понаделает глупостей, наломает дров в больнице, потом завалит все дело, потом к нему в приемную ворвется жена и изобьет секретаршу Юлю и самого Горохова, который будет заступаться за глупую девушку. Потом Горохова поймают на взятке…

– Да вы что! – не поверил Евдокимов. – Неужели так случится?

– Дело, правда, замнут, но Горохова уволят. На его место назначат нового начальника. Молодого и перспективного, которому сам президент вручал орден в Кремле.

– Кого назначат? – встрепенулся Иван Васильевич. – Я его знаю?

– Вас же и назначат. Дадут просторную квартиру в новом ведомственном доме на Васильевском острове, с видом на залив.

– Сказки рассказываете, – вздохнул Евдокимов, – кто мне даст? Да и зачем мне одному просторная квартира?

– Кто вам сказал, что одному? В вас уже влюблена одна замечательная девушка. Сейчас она в процедурной делает уколы больным и мечтает о вас.

– Да ладно, – не поверил следователь, – нужен я ей! Она такая юная.

– Не так чтобы очень юная, – возразил Алексей Иванович, – двадцать семь лет уже. Окончила медицинское училище, теперь вот в институте медицинском учится, старается, хочет многого добиться в жизни. Сейчас она здесь на практике. Круглая сирота и очень-очень мечтает о любви и о детях.

– Я, честно говоря, тоже, – признался Иван Васильевич.

Сильно зажмурился и проснулся.

Рядом сидела Рита и стояла тележка с обедом.

– Я скучал по вас, – шепнул Евдокимов и смутился.

Глава тринадцатая

На сей раз Светляков вошел в палату в сопровождении Вениамина Рубцова – начальника охраны Ракитина.

– Вы знакомы? – удивилась Вероника.

– Просто мы пост на входе организовали, чтобы посторонние в отделение не проникали, а сегодня пост еще и усиливать пришлось, – объяснил Рубцов. – Да тут и полиции сейчас много – всех подозрительных проверяют. Вот я и решил проводить Алексея Ивановича до палаты.

– А что случилось? Даже я через стены слышу, что людей вроде больше по коридорам ходит.

– Следователя, раненного ночью, прооперировали и в соседней с вами палате положили. К нему журналисты пытаются прорваться.

– Следователя? – переспросила Вероника. – Он серьезно ранен? Может, ему помощь какая нужна?

– Успокойтесь, – улыбнулся Алексей Иванович, – с ним все в порядке, а будет еще лучше. По совпадению, это тот же человек, который меня отсюда один раз выставлял. Так что теперь нам никто не помешает, а делом вашего мужа теперь занимаются другие люди. Вот хорошо это или плохо, пока сказать трудно.

Алексей Иванович подошел к кровати Ракитина.

– Я тут подумал, почему он все время называет нам одну и ту же дату – третье августа, вернее, ночь на третье августа? В этом кроется какой-то смысл. Мне теперь кажется, что он сам называет дату, когда проснется.

– Получается, что это произойдет через день! – обрадовалась Вероника. – Хорошо бы.

– Да, – согласился Рубцов, – тогда мы точно будем знать, что с ним случилось в ту ночь, когда убили Горика Гасилова.

– Тем не менее я хотел бы еще раз побеседовать с вашим мужем, – произнес Светляков, глядя на Веронику.

– Я не против, – согласилась она.

Согласилась, хотя особого желания не было. И даже не потому, что следователь Евдокимов назвал Алексея Ивановича шарлатаном. Эти беседы с не приходящим в сознание Николаем не приносили ему ни пробуждения, ни облегчения, а даже наоборот, выглядели страшно. Особенно когда Ракитин говорил о других убийствах, совсем в другие дни, – об убийствах, которых не было и которые Ракитин совершить никак не мог. Но он указывал время и место так спокойно, словно говорил об уже свершившихся фактах. И теперь она боялась услышать нечто не менее ужасное.

Так оно и случилось.

На сей раз он признался в убийстве двоих человек: своих партнеров Клейменова и Ширяева, которых он взорвал вместе с автомобилем при въезде в развлекательный центр на Аптекарском острове. А совершил этот подрыв той же ночью на третье августа, когда, по его же утверждению, сделанному ранее, им в разных местах были убиты Плахотников и Суркис.

Вероника закрыла лицо ладонями, потому что слушать это было невозможно. Светляков тут же перестал расспрашивать Ракитина и отошел к Рубцову.

– Ну, вы все слышали, – наклонился к нему Алексей Иванович. – Непонятно, конечно: то он в ту же ночь убивает кого-то в лесу, то говорит, что выбрасывает кого-то в окно. Нереализованные фантазии, как мне кажется. Теперь вот какой-то развлекательный центр.

– Так я знаю, где этот центр находится, и кому он принадлежит, мне тоже известно.

Посмотрел на отвернувшуюся к окну Веронику и добавил: