Читать книгу "Мемуары "власовцев" - Александр Окороков"

В 20-ти километрах от Больцано наш поезд задержали, так как впереди взорвались три вагона с немецкими снарядами, и в 2 часа ночи на грузовиках нас отвезли на следующую станцию, дальше мы двинулись без приключений. Утром пересадка в Болонье, поели на станции пирожных, выпили вина. В Рим приехали в 5 часов вечера, остановились в отеле-пансионе «Альберго-Рома» на виа Реджина Джиованна ди Булгария (улица королевы Иоанны Болгарской, дочери короля). Мы с Фиакко пошли в русскую церковь в гости, Фиакко даже так расщедрился, что угостил меня мороженым. В том отеле я прожил несколько месяцев, но ушёл из него — из-за клопов.

Утром явились в «дистритго Рома Дуэ» (воинский начальник Рим-2). Там, между прочим, по мобилизации формировался 73-й пехотный Туринский полк, а я на головном уборе носил эмблему с королевской короной и цифрой 73. Были случаи, когда офицеры меня принимали за однополчанина этого полка и мне приходилось их разочаровывать. Нас принял майор Боджини (говоривший шёпотом после ранения в горло, милый человек, мы его знали и раньше). Он сразу же направил нас к полковнику Канали в Военное министерство, в управление Генерального штаба. Полковник нас благодарил за службу. Раздолбал какого-то переводчика, молодого человека, за то, что он не писал своей матери. «Албанцы» — Фиакко и два сержанта — отправляются к себе на «родину» в Албанию, а мы, «испанцы», остаёмся в Риме. Всем месяц фронтового жалованья, месяц бесплатного проезда в трамваях и автобусах, и карточка, дающая право десять раз бесплатно посетить театры и кино (шли фильмы такие скучные, что я пошёл раза два всего лишь). Получил в соответствующем учреждении (Анона) карточки на хлеб и прочие продукты.

Вечером Селиванов, Юренинский и я пошли в гости к генералу Туркулу,[22] нас хорошо угостили, вернулись ночным автобусом, циркулирующим каждый час. Нам было странно: Туркул ругал последними словами немцев (мы с ним были согласны), и мы полагали, что он защищает политику западных союзников, а потом немцы его вывезли из Рима. Видно, он жил с семьей (жена и дочь) в Риме хорошо: открыл шкаф, набитый папиросами «Тре стелле» (три звезды) — это высший сорт, в продаже его нет. Мы с Селивановым решили избегать генерала Туркула — это скользкий и непонятный человек, и мы больше его не видели.

На следующий день дошли с визитом к герцогу Лейхтербергскому, просидели у него часа три, он прекрасный художник, много картин в доме. В первое же воскресенье посетили князя Никиту Александровича — мы, «испанцы», и два «болгарина» — один даже Корниловского полка, женат на болгарке («болгары» отправляются к себе в Болгарию).

Все дни, пользуясь отпуском и чудной погодой, посещал достопримечательности «Вечного города», а там есть на что посмотреть, это самый интересный город в мире. Мне отец Николай Заханевич советовал осматривать побольше церквей, где очень много интересного. Испанские храмы какие-то мрачные, а итальянские — радостные, цвета светлые.

16 июня. Вышел погулять и поехал автобусом к собору Святого Петра. Смотрю — народ идёт к Ватикану, и я пошёл, много военных. Оказалось, что сегодня четверг и аудиенция у папы исключительно для военных. Большой зал был полон военных и монашек из госпиталей, меня посадили на ступеньку папского трона, а потом принесли скамейки, и я сел в первом ряду. Вышел папа Пий 12-й — это был последний настоящий папа, так как следующий папа, Иоанн 13-й, и нынешний, Павел 6-й — либералы, отстаивающие принцип «сосуществования» с сатаной — коммунизмом. Папа Пий 12-й анафемствовал всех, кто сотрудничал с коммунизмом.

Папа прошёл по рядам собравшихся, перекрестил каждого, я ему поцеловал руку — такую выхоленную, как у барышни. Было на аудиенции человек 300, военные не становятся на колени перед папой — только гражданские лица и монашки преклоняются. При входе получили красивые чётки в футляре с папским гербом. Мне потом говорили в Мадриде — почему я не получил удостоверение о том, что был на папской аудиенции, мог бы деньги зарабатывать. Конечно, это была шутка. Я эти чётки привез в Мадрид и подарил старушке хозяйке пансиона, где жил, — племяннице знаменитого папы Льва 13-го.

Получил бон на приобретение летнего обмундирования и прочих носильных вещей в Унионе Милитаре (это нечто вроде нашего Экономического общества офицеров, где продают только офицерам по предъявлении удостоверения). В Гомеле мы с Селивановым сдали на полевую почту по 5 тысяч лир — я на его имя, а он на моё имя, чтобы получить в Риме. Пошли на почту получать деньги, мне сказали, что моё военное удостоверение не годится, однако начальник почты оказался настолько любезным, что нашёл двух свидетелей, которые удостоверили мою личность, что я действительно «соттотененте Габриэли» (испанский же паспорт не годился — так как в нём фигурировали мои истинные имя и фамилия).

25 июня 1943 года. Падение Муссолини. Вечером манифестация по этому случаю, даже с красными флагами. Какие-то типы раздавали участникам по 50 лир. Пока что революция проходит бескровно, но на всякий случай немцы вывозят свои семьи. За Туркулом приехал какой-то тип по фамилии Муханов, личность подозрительная, с камионом, и увёз Туркула со всем имуществом в Германию. Пришли мы в Русское собрание, а нам говорят: «а вождь-то тю-тю!..» Он доверием у нас, русских «испанцев», не пользовался ни в Париже, ни в Мадриде. Он не послал воевать в Испании ни одного дроздовца, строил козни против генерала Миллера, всей душой преданного русскому национальному делу.

Около нас вся улица покрыта карточками из соседнего фашистского учреждения. Оказывается, за Туркулом приехал и Романов, молодым бывший в Галлиполи в каком-то военном училище (в Париже он путался с сектантами и ничьим доверием не пользовался, потом стал священником и уехал в Аргентину, где и скончался).

По утрам мы ходили в казармы кавалерии, туда, где при римлянах помещалось «Кастро Преторико» (императорская гвардия). Туда мы приходили для усовершенствования в итальянском языке под руководством кавалерийского майора. Один из наших задал ему вопрос: «Как мы должны поступать, если нас во время манифестации заставят отдавать почести красной тряпке?» Майор ответил: «Вынимайте пистолет и стреляйте!..» Занятия заключались в том, что мы сидели в баре и пили вермут.

В Риме мы жили прекрасно. Обедали в Офицерском собрании, помещавшемся во дворце «Испания», чуть ли не XVII века. Обеды дешёвые и хорошие, деньги были в изобилии. Вечером мы часто ужинали в знакомом ресторанчике около базилики Санта Мария Маджоре, встречались с отцом Николаем Заханевичем. Рим я изучил хорошо: папские музеи (их семь в Ватикане), музей при базилике Иоанна Латеранского, собор Святого Петра, базилику Святого Павла вне стен Рима, осмотрел массу интереснейших церквей, некоторые очень старые и знамениты на весь мир. Посетил главный иезуитский храм Иисуса (Джезу), где похоронен Игнатий Лойола — его гробница вся в золоте и лапис-лазури, богатство потрясающее. Сколько зла причинили иезуиты нашему Православию! Они извратили заветы своего основателя, который был человеком святой жизни, а его последователи были палачами, особенно в Польше, и польские ксендзы — это ИХ достойные ученики и последователи. Что проделывали поляки над православными за 20 лет польской самостоятельности после 1-й мировой войны! Уничтожили около 1500 православных храмов, издевались над волынскими крестьянами. И когда немцы напали на Польшу в 1939 году, то волынские крестьяне не обнаружили никакого желания защищать «Речь Посполиту».