Читать книгу "Папанинская четверка: взлеты и падения - Юрий Бурлаков"

А вот дневниковые записи Е.К. Фёдорова тех дней:

«7 сентября. Выкрутили на «солдат-моторе» большую телеграмму Ивану Дмитриевичу. Он дорабатывается до сильной усталости и тогда неважно себя чувствует. Плохо спит.

22 сентября. Ивану Дмитриевичу постоянно кажется, что он меньше других работает, и поэтому он как-то стесняется спать во время полагающегося ему отдыха. Работает же очень много, в особенности, когда нужно помочь в наблюдениях, что-нибудь исправить или наладить по хозяйству.

13 октября. Иван Дмитриевич возится на кухне у своего верстака с очень трудной детально-коробочной гидрологической вертушкой, по существу, делает её заново, а в ней масса мелких деталей. Требуется точная подгонка. Для этого используется какой-то случайно найденный стальной штифт. Мёрзнет, заходит погреться.

15 ноября. Иван Дмитриевич сегодня немного скис. Простыл на кухне, изготовляя деталь вертушки. Перед обедом залез в мешок, смерил температуру. Повышенная. Болит горло. Застудил, видимо, голову. Сейчас он в мешке. Петя положил ему на голову пузырь с горячей водой…

Иван Дмитриевич вылезает из мешка..

– Дмитрич, зря ты выходишь сейчас. Сидел бы в мешке сегодня.

– Да ничего. Пока не кончу эту проклятую коробку, всё – равно не успокоюсь…

21 ноября. Яркое пламя поднималась у нашей палатки – испуганные, мы быстро пошли к лагерю. Подходя, заметили чёрную фигурку, бегающую на фоне пламени. Неужели пожар? Только что, сидя на нартах, мы с Эрнстом размышляли о том, как, в сущности, спокойно здесь жить. Теперь в голове бежали аварийные мысли. Подойдя, успокоились – пламя гасло и всё имело нормальный вид. Неугомонный Иван Дмитриевич выспался за день, вылез из мешка и стал пробовать что-то варить с помощью паяльной лампы, чтобы было скорее. Она-то и дала такое яркое пламя. Из кухни выходило облако пара». (Фёдоров, 1979).

Пролетели девять месяцев дрейфа на льду. Детали этой эпопеи описаны в первой главе. Обратимся к личным впечатлениям Папанина, относящимся к возвращению экспедиции:

«17 марта в четыре часа дня мы прибыли в Москву. Снова нас ждала дорога, усыпанная цветами.

И вот мы подъехали к Красной площади. Комендант Кремля попросил нас подождать. Быть может, он хотел, чтобы мы немного успокоились, пришли в себя. Мы ждали, и я лихорадочно думал, как много мне надо сказать Политбюро нашей партии, всем тем, кто посылал нас в трудный ледовый дрейф и кто поддерживал нас всю ледовую экспедицию.

Двери Георгиевского зала раскрылись. Мы увидели ослепительно сверкающий зал, длинные ряды красиво убранных столов. Со всех сторон к нам были обращены улыбающиеся, приветливые лица. Крики «ура». Я шёл, держа в руках древко с нашим знаменем, привезённым с полюса. За мной шли Ширшов, Кренкель, Фёдоров.

И вдруг раздался новый взрыв аплодисментов. В зал вошли члены Политбюро. Сталин обнял меня и крепко поцеловал…

После того, как отзвучали приветственные речи, Сталин спросил:

– Почему это Папанина в дружеских шаржах рисуют толстым? Он же худой!

Когда прилетел на льдину, во мне было 90 кг. А когда, возвратившись, встал на весы, оказалось 60. И никто не взвесит (нет таких весов), какого нервного напряжения стоила всем четверым наша жизнь на льдине…

Торжественная и сердечная встреча в Кремле с руководителями партии и правительства произвела на нас неизгладимое впечатление. На прощание И.В.Сталин сказал:

А теперь мы отправим вас отдохнуть вместе с семьями. Когда понадобитесь, мы вас вызовем.

И нас отправили в подмосковный санаторий.

В один из вечеров директор санатория сказал мне:

– Звонили из Москвы. Вас срочно вызывают в Кремль.

– А в чём же мне доехать?

– Могу предоставить только автомашину для перевозки молока. Время позднее, других машин нет.

Молоковоз оказался с изъяном – у него было разбито ветровое стекло. Пока мы домчались до Красной площади (30 километров!), колючая ледяная крупа исхлестала мне всё лицо. Красный, как помидор, я и появился в комнате заседания Политбюро. Здесь находились все члены Политбюро, за исключением И.В.Сталина. Увидев меня, товарищи заулыбались. Пришлось объяснить, почему я появился в таком виде.

– Товарищ Папанин, – сказал В.М.Молотов, – мы обсуждали положение дел в Главсевморпути и решили назначить вас заместителем начальника Главсевморпути. Вызвали вас сюда, чтобы сообщить вам об этом решении. О.Ю.Шмидт предлагал назначить М.И.Шевелёва первым заместителем, вы будете вторым». (Папанин, 1977).

Все члены «четвёрки» получили большие служебные повышения. Папанин был утверждён в должности заместителя начальника Главсевморпути, Ширшов – директором Арктического института, Фёдоров его заместителем, а Кренкель – начальником Арктического управления и членом коллегии Главсевморпути.

«Папанальдина» – такое имя дали одной девочке после спасения папанинцев. Расшифровывается это так: «Папанин на льдине». В конце августа 1938 года Совнарком СССР принял постановление об улучшении работы Главсевморпути. В постановлении отмечалось, что в исследовании Арктики сделан значительный шаг вперёд. Далее шёл анализ недостатков в организации навигации 1937 года, говорилось, в частности, что причиной были «плохая организованность в работе Главсевморпути» и «совершенно неудовлетворительная постановка дела подбора работников Главсевморпути». В постановлении указывалось на пробелы в организационной и хозяйственной работе, в культурном обслуживании населения и т. д. А затем подробно излагались мероприятия, которые предстояло осуществить в ближайший год. Эти мероприятия охватывали огромный круг проблем – от создания полных лоций Северного морского пути и организации в составе Арктического института ледовой службы, до увеличения ёмкости угольных баз на полярных островах и строительства в районах Крайнего Севера мастерских, изготавливающих капканы, оленьи упряжки, бидоны, лыжи; от ремонта судов до количества специалистов, которых должны были послать на работу в систему Главсевморпути, сооружения домов для этих специалистов. Постановление стало основой коренной перестройки. Были отпущены большие денежные средства для укрепления материально-технической базы. На стапелях в Ленинграде и Николаеве ускорили строительство серии из четырёх линейных ледоколов, аналогичных «Красину». Первый из них, «И. Сталин», был сдан ленинградцами уже осенью 1938 года.

В устьях великих сибирских рек закладывались порты, на побережье и островах Арктики создавались новые полярные станции, строились аэропорты, пополнялась самолётами Полярная авиация, развивалась радиосвязь. Геологические экспедиции успешно вели разведку полезных ископаемых, на новых месторождениях вырастали рудники и заводы.

Через полгода, когда О.Ю. Шмидту предъявили обвинение в вынужденной зимовке во льдах Арктики многих пароходов и ледоколов, Папанина утвердили вместо него начальником Главка. Шмидт ушёл на работу в Академию наук.