Читать книгу "Делай деньги! - Терри Пратчетт"

Какому-то цирюльнику приходилось иметь дело с этой бородой, с каждым ее волоском, что ни день, и его работу вряд ли облегчало то, что Космо изрядно располнел с тех пор, как создал себе этот имидж. В жизни беспечных молодых людей бывают моменты, когда кубики становятся шариками, но у Космо они превратились в бадью жира.

Но стоило посмотреть ему в глаза – и эффект сразу менялся. В них читалось скучающее выражение человека, который уже видел вас трупом…

Впрочем, как показалось Мокрицу, это не были глаза убийцы. Такие люди скорее всего покупают смерть, когда возникает такая необходимость. Да, на пухлых пальцах красовались демонстративно громоздкие перстни с выемками для ядов, но вряд ли настоящему профессионалу нужно столько ядов, не так ли? Настоящие убийцы не занимаются саморекламой. Но что за элегантная черная перчатка на другой руке? Это мода Гильдии Убийц. Выходит, он обучался в школе при Гильдии. Большинство детей из высшего общества получают там образование, хотя и не все изучают Черную Программу. Он, наверное, приносил записку от мамы, освобождающую его от уроков с холодным оружием.

Шалопая трясло от страха или, возможно, от бешенства. У Мокрица на коленях он рычал, как леопард.

– О, песик моей мачехи, – сказал Космо, когда карета тронулась с места. – Как мило. Не буду ходить вокруг да около. Я дам тебе за него десять тысяч долларов, господин фон Липвиг. – Рукой, на которой не было перчатки, он протянул Мокрицу листок бумаги. – Долговая расписка. В этом городе ее примут везде.

Каждое слово Космо походило на вздох, как будто разговор причинял ему физическую боль.

Мокриц прочел:

Прошу выплатить сумму в Десять тысяч долларов Мокрицу фон Липвигу.

И размашисто подписано Космо Шиком поперек однопенсовой марки.

Подписано поперек марки… Кто это придумал? Но в городе так делали все чаще и чаще, и если спросить кого угодно – зачем, – они бы ответили: «Этак оно сразу законно». Это обходилось дешевле услуг законника и поэтому всех устраивало.

Десять тысяч долларов смотрели с расписки прямо на него.

«Как он смеет предлагать мне взятку?» – подумал Мокриц. По правде говоря, это была его вторая мысль, мысль будущего обладателя золотистой цепочки. Первая мысль, за которую отвечал прежний Мокриц, была такой: «Как он смеет предлагать мне такую маленькую взятку?»

– Нет, – ответил он. – К тому же я получу намного больше, если присмотрю за ним несколько месяцев!

– Возможно, зато мое предложение не такое рискованное.

– Ты так думаешь?

Космо улыбнулся.

– Будет тебе, господин фон Липвиг. Мы люди бывалые…

– …ты да я, что ли? – подхватил Мокриц. – Как же это предсказуемо. И потом, тебе стоило предложить мне намного больше.

В этот момент что-то произошло в области лба Космо. Брови начали кривиться, как у Шалопая, когда тот был чем-то озадачен. Они поизвивались так, пока Космо не заметил выражение лица Мокрица и не пришлепнул брови ладонью, сверкнув взглядом, чтобы было понятно, что под страхом неминуемой смерти собеседнику следует воздержаться от комментариев.

Космо прочистил горло.

– За то, что могу получить даром? У нас есть все шансы доказать, что наша мачеха была в помешательстве, когда составляла это завещание.

– Мне она показалась разумной, как никто, – сказал Мокриц.

– Это с двумя-то заряженными арбалетами на столе?

– А, вижу, к чему ты клонишь. Согласен, будь она в своем уме, поставила бы на входе пару троллей с дубинками.

Космо смерил его долгим оценивающим взглядом, ну или, во всяком случае, как ему самому показалось, но Мокрицу была хорошо известна эта тактика. Адресат такого взгляда должен почувствовать, что его мысленно взвешивают, прикидывая, куда лучше бить, хотя он мог с той же легкостью означать и: «Посижу и посмотрю на него, пока не придумаю, что с ним делать дальше». Космо мог быть беспощадным человеком, но дураком он не был. Человек в золотом костюме бросается в глаза, и наверняка кто-то обратил внимание, в какую карету он сел.

– Боюсь, моя мачеха навлекла на тебя море неприятностей, – сказал Космо.

– К неприятностям мне не привыкать, – ответил Мокриц.

– Да ну? Расскажешь поподробнее? – Вопрос прозвучал резко и внезапно.

Ах. Прошлое. Не лучшая тема для разговоров. Мокриц предпочитал ее избегать.

– О тебе так мало известно, господин фон Липвиг, – продолжал Космо. – Родился в Убервальде, стал нашим почтмейстером. А в промежутке…

– Остался в живых.

– Завидное достижение, – сказал Космо. Он постучал по стенке кареты, и экипаж замедлил ход. – Надеюсь, так и останется. А пока что позволь дать тебе хотя бы это…

Он разорвал расписку пополам и бросил Мокрицу на колени ту часть, на которой красноречиво отсутствовали и марка, и подпись.

– Это еще зачем? – не понял Мокриц и подобрал листок, другой рукой пытаясь удержать беснующегося Шалопая.

– О, просто знак моих честных намерений, – ответил Космо, когда карета остановилась. – Однажды у тебя может возникнуть желание попросить у меня вторую часть. И пойми меня правильно, господин фон Липвиг, я предпочитаю не решать дела сложным путем.

– И не стоит из-за меня изменять своим привычкам, умоляю, – сказал Мокриц, распахивая дверцу. Снаружи кишела повозками, людьми и, увы, возможными свидетелями Саторская площадь.

Брови Космо снова сделали то же движение. Космо шлепнул по ним и сказал:

– Ты не понял, господин фон Липвиг. Это был сложный путь. Прощай. Мое почтение твоей даме.

Мокриц развернулся на мостовой, но дверца была уже захлопнута, и карета уезжала прочь.

– Что ж ты не добавил, что тебе известно, в какой школе учатся мои дети? – прокричал он ей вслед.

И что дальше? Вот бесовщина, угораздило его все-таки влипнуть!

Дворец был совсем близко и манил его к себе. Витинари нужно было ответить на некоторые вопросы. Как он все это подстроил? Стража сказала, что госпожа Шик умерла своей смертью! Но Витинари был профессиональным наемным убийцей, не так ли? Самым настоящим, может даже со специализацией по ядам.

Широким шагом Мокриц миновал дворцовые ворота, но стражники остановили его у входа в само здание. Мокриц давно их знал. Устраиваясь на эту работу, они, наверное, проходили специальный тест. Если они неправильно отвечали на вопрос «Как тебя зовут?», то их нанимали. Иные тролли лучше соображали. Зато их нельзя было провести и нельзя было заговорить зубы. У них был список тех, кому можно войти сразу, и тех, кому нужно договориться о встрече. Если тебя не было ни в одном из списков, ты оставался за порогом.

Но их начальник, достаточно смышленый для того, чтобы читать крупный шрифт, узнал «главного почтмейстера» и «председателя Королевского банка» и велел одному из своих сгонять к Стукпостуку, нацарапав тому записку. К изумлению Мокрица, десять минут спустя его проводили в Продолговатый Кабинет.