Читать книгу "Вуаль из солнечных лучей - Валерия Вербинина"

– Вы упоминали, что Дассонвиль работал по англичанам, ну а что насчет нас? – спросила она. – Я имею в виду вот что: если мы знаем, какие ложные наживки он нам подбрасывал, нельзя ли по ним вычислить, где находится истина?

– Почему вас так интересует этот вопрос?

– Потому что нам надо понять, каким образом Сергей Васильевич вышел на «Красную луну» и, судя по всему, провалил все усилия генерала держать проект в строгом секрете. Сведения не падают с неба, их всегда кто-то приносит. Допустим, есть вероятность, что «Красная луна» – взрывчатое вещество. Допустим, Сергей Васильевич узнал, что виконт обсуждал его с коллегой в Париже, который занимается схожими вопросами… вы понимаете, о чем я? И визит к этому коллеге позволил получить нужные данные.

– В таком случае у меня возникает множество других вопросов, – заметил Осетров. – Потому что Сергей Васильевич – как меня клятвенно заверил генерал Багратионов – ничем подобным во Франции не занимался. Если верить самому Сергею Васильевичу, его насторожила гибель полковника Уортингтона, которого он намеревался прикончить сам. Он говорил вам о «Красной луне»? Нет? Вот и мне тоже он ничего не говорил. Заметьте, расследовать гибель человека – одно дело, а искать сверхсекретные сведения – совершенно другое. Я уж молчу о том, что рвение, с которым Сергей Васильевич искал убийцу своего врага, само по себе кажется подозрительным. И теперь я сижу и думаю: уж не дурачил ли меня господин Ломов? И вы тоже, коли уж на то пошло, госпожа баронесса…

– Вы обвиняете меня в том, что я пытаюсь действовать за вашей спиной? – спросила Амалия мрачно.

– Я? Обвиняю? Боже упаси! – Осетров сделал большие глаза. – Но вы очень умны, Амалия Константиновна. Почему бы вам не вести свою игру, разумеется, с благословения начальства? Тот, кто первым узнает, что такое «Красная луна» и чем она может угрожать нашей державе, всегда может рассчитывать на щедрую награду.

– Милостивый государь, я не занималась «Красной луной», – сказала Амалия, чувствуя, что начинает сердиться. – И генерал Багратионов ни на что меня не благословлял. Я впервые услышала о проекте от… нет, не от вас, а от капитана Уортингтона – и то мне показалось, что он водит меня за нос…

– Вот как? Почему?

– Почему? – Амалия нахмурилась. – Не знаю. Наверное, потому, что у меня нет привычки доверять кому бы то ни было, пока он не доказал, что достоин доверия. Однако вы подтвердили, что Ломов действительно в опасности и что все действительно произошло из-за луны. Получается, что я только зря потратила время, распутывая версию о дуэли.

– Раз уж мы заговорили о дуэли, объясните мне вот что, – потребовал Осетров. – Почему вы решили, что вам необходимо навестить именно графа де Ранси?

– Меня насторожило его поведение.

– Когда он закрыл глаза, потом открыл их и спросил: «Что, уже все?»

– Да. Если бы он знал, что полковник обречен, он не стал бы смотреть на его смерть.

– Но граф сказал вам, что боялся за племянника и потому не смотрел.

– А где волнение? Где радостное удивление? Где возгласы вроде «Боже мой, ты жив! Какое счастье!» и тому подобное? Понимаете, в ситуации, когда близкий человек чудом сумел избежать огромной опасности, люди теряют голову. Они говорят глупости, задают нелепые вопросы, суетятся. Граф де Ранси не суетился, он даже не радовался, и единственное, что он себе позволил, была его странная фраза. Одним словом, он вел себя так, словно точно знал: полковник Уортингтон умрет.

– Сударыня, я прошу меня простить, но… ваши доводы… Вам не кажется, что они слишком шатки для столь категоричных умозаключений? Граф де Ранси просто может быть скуп на эмоции или его привязанность к племяннику существует только на словах. Так или иначе, он не обязан терять голову или суетиться лишь оттого, что так хочется вам.

Но Амалия упрямо покачала головой:

– Нет, нет. Ему неприятно было говорить о дуэли, неприятно было даже вспоминать о ней. Его тяготило присутствие капитана Уортингтона, – я это чувствовала. И если уж быть до конца откровенной, я не удивлюсь, если мистер Кармоди выяснит, что пуля, которая оборвала жизнь полковника, была выпущена вовсе не из пистолета виконта.

– Амалия Константиновна, прошу вас… Забудем о дуэли. Теперь мы знаем, что Ломов пострадал не из-за нее, а потому, что узнал что-то важное о «Красной луне». Вот что нас должно интересовать, а вовсе не убийство полковника Уортингтона. В конце концов, – прибавил Осетров, усмехаясь, – сей джентльмен получил ровно то, что ему причиталось, не больше и не меньше.

Баронесса Корф могла бы возразить, что не все разделяют точку зрения ее собеседника, и сослаться не только на капитана Уортингтона, но и на Сергея Васильевича Ломова, но она предвидела, что подобная дискуссия приведет лишь к бессодержательному обмену колкостями, то есть окажется пустой тратой времени. В их случае ценность времени была слишком велика, чтобы позволить себе отвлекаться на словесные поединки.

– Если Сергей Васильевич жив, – сказала Амалия, – полагаю, он как-нибудь даст знать о себе, но если нет… Я каждый день читаю газеты и пока не видела сообщений о том, чтобы рядом с железной дорогой нашли труп мужчины, похожего на Ломова. Впрочем, если его сбросили с моста в воду… или похитили…

– У меня есть контакты во французской полиции, – сознался Осетров, – но у них пока тоже ничего нет. Возможно, Ломов все-таки жив. У вас с ним оговорены какие-нибудь способы связи?

– О каких способах связи может идти речь, – с раздражением промолвила Амалия, – если мы не работали вместе? Он возвращался после своего задания, я, наоборот, только ехала на свое… Словно вы не знаете, что связь всегда оговаривается отдельно, для определенного задания.

– Ну мало ли, – вывернулся Осетров, – вдруг вы привыкли использовать какие-то коды… Розы определенного цвета или открытки с каким-то рисунком, газетные сообщения, наконец…

– Опять вы за свое, – вздохнула Амалия. – Поймите наконец: мы с Сергеем Васильевичем не были друзьями. Если с ним что-то случилось… или если он захочет послать сообщение, он вовсе не обязательно станет меня искать. Да, возможно, что он позовет меня на помощь, но возможно и то, что он вообще не станет ни к кому обращаться и, например, попытается вернуться в Россию самостоятельно. Поскольку мы до сих пор в точности не знаем, что произошло в его купе, строить можно любые предположения.

– Госпожа баронесса, давайте все-таки будем реалистами, – сказал Осетров, морщась. – В Сергея Васильевича не ударила молния, он не дрался на дуэли и, простите меня, не прыгал с колокольни. Он что-то узнал о «Красной луне», и люди Дассонвиля – почти уверен, что это была контрразведка, – стали убивать его в поезде. Дальше три варианта: они убили его, они ранили его, но он скрылся, и последний вариант – он их убил, избавился от тел и сбежал.

– Их?

– Амалия Константиновна, если бы вам, не дай бог, понадобилось прикончить Сергея Васильевича, вы бы стали подсылать к нему одного-единственного человека? Конечно, нет – он бы просто не справился с таким, как Ломов. Там был как минимум один убийца и еще один на подстраховке.