Читать книгу "Атака снизу - Евгений Енин"

* * *

– Мы тебя изгнали, и запретили появляться в нашем городе!

Малыш и Фест сидели, привалившись спиной к тому самому дубу, который рос возле дома Феста. Руки им не связали, но крылья отобрали. Видимо, это фейский аналог связывания рук. Перед ними выхаживал Вирт. За Виртом стояли четверо феев, ещё трое сидели на дереве, на нижних ветвях. Малыш подумал, что, случись у них в деревне драка, на неё сбежались бы посмотреть все, кто может ходить. Кто не может ходить – приполз бы. Феи и на самом деле потеряли интерес к чему-то кроме полётов.

– Как ты смел вернуться? На что надеялся? На прощение? Нет прощения тем, кто тянет нас с небес на землю. Тебе нравится жизнь червяка? Ну что ж, у тебя будет время ею насладиться. Ты лишаешься крыльев! Навечно!

Вирт воздел руки к небу, окружавшие его феи одобрительно загудели.

– Не понимаю, – шепнул Малыш Фесту, – что они носятся с этими крыльями? Ну, забрали. Ты же можешь новые сделать.

– Милый Малыш, крылья – это символ, как я и объяснял. Если собрание феев лишает кого-то крыльев, их могут даже не отбирать. Это символическое лишение. Таких случаев было немного, но никому из лишённых крыльев не удалось после этого взлететь. А они пытались, и не раз. А потом зачахли и умерли от тоски по полёту.

– А этот у вас главный, что ли?

– Вирт? Да. Вроде того. Он сам себя назначил, а остальным всё равно.

– Ну а теперь ты, – Вирт, заложив руки за спину, под крылья, подошёл к Малышу. – Кто ты такой? Я тебя не знаю. И почему на тебе были крылья этого отступника? А на нём, – Вирт даже не посмотрел в сторону Феста, – самодельная гадость? Ни один фей в здравом уме не отдаст другому свои крылья. И никто не возьмёт чужие. Впрочем, он давно уже лишился рассудка. Что ты скажешь о себе?

– Говори, не бойся, – шепнул Малышу Фест.

Малыш глубоко вздохнул, немного задержал воздух в лёгких, и выдал:

– Я скажу о себе, что я не фей.

– Что? Ты действительно умалишённый. А кем же ты себя считаешь?

– Я гном.

Малыш посмотрел в глаза Вирта.

После нескольких секунд молчания феи согнулись от хохота. Вирт всхлипывал и вытирал слёзы.

– Вот это ты нас насмешил! Я знаю феев которые считают себя птицами, и в ответ на любой вопрос свистят и чирикают. И мы не держим их за сумасшедших, мы называем их замечтавшимися. Но чтобы фей вообразил себя гномом? Настолько потерять разум невозможно. Мы оценили твою шутку, а теперь скажи правду. Нам нужно принять решение.

Малыш поёрзал:

– Но я и правда гном.

– Шутка, повторенная дважды, не смешна. Если ты не ответишь, мы сочтём это неуважением. Ты и так появился здесь в очень сомнительной компании, подумай о своей судьбе, прежде чем ещё что-то сказать. Иначе и ты можешь лишиться крыльев.

Вирт оглянулся на своих спутников, те загомонили:

– Да, да, так его.

– Вирт, а чем, по-твоему, фей отличается от гнома? – Фест подтянул к себе ноги и начал вставать.

– Сиди! Ты не достоин разговора со мной, но раз уж я вижу тебя сегодня в последний раз, я отвечу. Чтобы расставание было приятнее. Всем известно, что фей – это разумное существо с крыльями. Это высшее существо. А эти твои мифические гномы – червяки, ползающие по земле.

– Ну что ж, крылья ты у меня отобрал, и не даёшь подняться. Я подвернул ногу, у меня болит колено. Ещё чуть-чуть, и мне придётся ползать. Как ты считаешь, я превратился в гнома?

– Если гномом называть что-то отвратительное, то ты давно им стал.

– Вирт, подумай, если ты ещё на это способен. Крыльев нет. Я на земле. Как можно понять, что я фей?

– Ну… – замялся Вирт, – я же знаю, что крылья у тебя были…

– А он? – Фест положил руку на плечо Малыша. – Если бы он пришёл сюда пешком?

– Но он прилетел!

– Вот именно! – обрадовался Фест. – Перед тобой юноша, он вполне разумен, он умеет летать. Если я докажу, что он гном, самый настоящий, а следовательно, гномы существуют, ты изменишь своё мнение о них?

– Если ты докажешь, что он гном, я подарю ему свои запасные крылья! – Витр захохотал, остальные феи тоже. – Хотя, о чём это я, зачем гному крылья!

Снова общий хохот.

– Ну что ж, – Фест начал подниматься, – надеюсь, тебе недалеко за ними идти.

* * *

Толстый сидел на табуретке из оникса и, замерев, смотрел на коротышку на золотом троне. Сейчас всё откроется. И гномы в кожаных штанах, и старичок в пиджаке работали здесь на кого-то и заставляли работать других.

– Да не знаю я, кто меня нанял, – Серёжа выглядел смущённым. – Не спрашивал я. Сначала испугался, потом не до того стало. Но не гномы. А так, вроде нас, две руки, две ноги, голова одна, только чуть, может, повыше, и одёжа на них странная.

– Какая странная?

– Да поаккуратней нашей будет, непонятно как пошита. Вот, – он подёргал свой пиджак за отвороты. – Они подарили. Вроде как знак отличия. Вот, смотри, строчечки, это ж как они умудряются так мелко шить? И ровненько так!

Старичок погладил свою униформу. Пиджак был мятый и засаленный, но он явно им гордился. И носил, не снимая.

– И не спрашивай, мил гном, – продолжил он, – не знаю, кто такие, самому страсть как любопытно, но, чую, лучше у них не допытываться, добром это не обернётся. Да что мы всё о других да о других, – старичок хлопнул себя по коленям, – давай лучше выпьем, закусим, о нас с тобой поговорим. Ты наливай себе морсику, вон кувшинчик стоит. Картошечки накладывай, не стесняйся, оголодал, небось.

Толстый, который никогда в таких случаях не стеснялся, навалил себе полную тарелку.

– А что у вас тут, кстати, кормят так мерзопакостно? Баланда эта рвотная. Как будто ею кто-то уже стошнился.

– А что делать? – Серёжа пожал плечами. – Что делать, если работников столько? Не успевают харчи с поверхности подносить. Что есть, тем перебиваемся. В тесноте, как говорится, а также в темноте, но не в обиде.

– Уай, ы э иэкар?

– Чего?

Толстый проглотил горячую картошку.

– Слушай, ты же директор, главный здесь, да? Ты не знаешь, что в пещере творится? Как это не в обиде? Не знаешь, что гномы голодают? Не знаешь, как их сюда гонят насильно целыми деревнями? А чего ты, – Толстый вскочил, ему в голову пришло простое и гениальное решение проблемы, – чего ты всех не отпустишь? Ты директор, отпусти гномов – и всё!

– Ихе-хе!

Старичок Серёжа снова захихикал, болтая ножками.

– Ну, ты точно моих шибанутых не на много умнее! Ну, сам посуди, как я могу их отпустить? Нету у меня такой власти. На то и охрана, чтобы никто не ушёл. А охрана не мне подчиняется, а им. – Серёжа показал пальцем на потолок. – Меня же и самого никто не отпустит, ихе-хе!