Читать книгу "Кукольник из Кракова - Рэйчел Ромеро"

– Похоже, ты тоже вредитель.

– Я не вредитель, – сказала Рена. – Я девочка.

И хотя она говорила ровным голосом, Каролина знала, что слова мальчика задели ее.

– Нет, ты еврейка, – сказал мальчик. Прямо на глазах у Каролины его губы искривились и стали похожи на кусок колючей проволоки. – Так что ты не лучше этого отвратительного мышонка. Вам обоим здесь не место. Убирайтесь!

С этими словами он опустил ногу прямо на Мыша.

Рена вскрикнула.

Каролина хотела сделать то же самое, но увидела, что мальчик поднял ногу.

Рена бросилась на мышонка, чтобы защитить его, если мальчик снова захочет на него наступить. Учитывая характер мальчишки, Каролина подумала, что, скорее всего, именно это он и сделает. Мышонок уже был ранен: его задняя лапка и мягкий розовый хвостик оказались раздавлены ботинком мальчишки.

Каролина собрала всю свою волю, чтобы не наброситься на него.

Кукольник, который в это время показывал злой колдунье кукольного младенца, опустил его в колыбель.

– Что случилось? – спросил он. И тут же, посмотрев вниз, увидел Мыша и слезы на глазах Рены.

– Это была просто мышь, – пожав плечами, сказал сын злой колдуньи. – Как ты можешь быть настоящим немцем, если у тебя в магазине мыши и евреи? Разве мы не должны избавиться от всего этого?

Лицо Кукольника побелело от гнева. Он протянул руку и, схватив мальчишку за воротник, оттащил от Рены и ее раненого друга.

– Как ты смеешь?! – прорычал он.

– Уберите руки от моего сына! – взвизгнула злая колдунья.

На мгновение Каролине показалось, что сейчас Кукольник шлепнет мальчика, вместо того чтобы подчиниться ей. Раньше она, как ни пыталась, не могла представить Кукольника в солдатской форме, которая стопкой лежала на дне его шкафа. Но теперь она поняла – он может быть свирепым, если захочет.

Наверно, стать таким мягким, каким он был, стоило ему большого труда.

Прошла еще секунда, прежде чем Кукольник отпустил мальчика.

– Ваш сын жесток, – сказал он, – но он все-таки ребенок. Он делает то, что делают окружающие его взрослые, так что в его поведении виноваты вы, фрау. Уходите из моего магазина и больше не возвращайтесь.

Он отпустил воротник маленького злого колдуна, и мальчик вцепился в мать.

– Не беспокойтесь об этом, – сказала женщина и задрала подбородок, как будто это Кукольник оскорбил ее. – И обещаю вам, что вы потеряете свой магазин… если не больше.

Произнеся угрозу, ведьма схватила сына за руку и потащила его из магазина.

Теперь, когда злые колдуны ушли, Каролина снова могла свободно разговаривать. Перегнувшись через край стола, она позвала:

– Рена!

Она не стала спрашивать девочку, все ли с ней в порядке, – это было бы глупо.

Кукольник изо всех сил старался унять свою ярость, но Каролина видела, что в его глазах, когда он склонился над Реной, все еще вспыхивали искры гнева.

– Мне так жаль, – сказал он и положил руку ей на плечо.

Но Рена не хотела, чтобы он ее утешал. Она не отрывала взгляда от Мыша, который сворачивался клубочком, будто пытался закрыть поврежденные лапки и хвостик.

– Вы чините игрушки, господин Бжежик, пожалуйста, вы сможете его вылечить! – воскликнула Рена. Глаза ее сияли, как два бриллианта, хотя были обязаны своим блеском стоявшим в них слезам. Способность выражать свою боль слезами показалась Каролине печальным волшебством. – Пожалуйста!

– Рена, Мыш – живое существо. А игрушки – нет. Я очень хотел бы ему помочь – больше всего на свете, но я не врач, – сказал Кукольник.

Каролина переступила со стола на его плечо.

– Ты ведь сделал мне тело, чтобы я могла жить с тобой, – прошептала она Кукольнику на ухо. – Это волшебство, правда? Ты можешь сделать то же самое для мышонка, чтобы он мог жить с Реной.

– Ну, это не настоящее волшебство, – проворчал Кукольник. – Это было случайно.

– Ты это сделал, потому что очень захотел, – сказала Каролина. Она решила не обращать внимания на его сердитый тон, ведь он был напуган и расстроен, а от таких чувств могут раздражаться и куклы, и люди. – Это и есть волшебство – вызывать события, потому что ты хочешь, чтобы они стали реальностью.

Она ждала, что Кукольник возразит, но уже во второй раз он промолчал и только вздохнул, глядя, как тяжело поднимается и опускается грудь Мыша. Скоро маленькому другу Рены уже нечем будет помочь.

Неужели же он будет сидеть и смотреть на это?

Каролина уже почти устыдилась своей просьбы, как вдруг Кукольник снял руки Рены с мышонка и положил их ей на колени. Она посмотрела на него умоляюще и повторила:

– Пожалуйста, помогите ему!

– Я постараюсь сделать все возможное, – ответил Кукольник и поцеловал ее в лоб.

Он не мог убрать колючие слова «Площадь Адольфа Гитлера» с Главной площади, выгнать немцев или вернуть своих погибших на войне друзей. Но, может быть, он сможет вылечить маленького мышонка.

Кукольник положил руки на Мыша, стараясь не придавить поврежденную лапку, и закрыл глаза. Казалось, по ним полилась вся его печаль, и Каролина знала, что она связана не только с судьбой мышонка. Это была печаль из-за всех ужасов, которые происходили теперь в мире, где они жили.

И только Каролина собралась сказать своему другу слова утешения, как вдруг заметила, что воздух изменился. Он наполнился ароматом доброго ветра и благоуханием роз, которых лишила их зима.

Этот миг прошел, и мир снова вернулся в прежнее серое и мрачное состояние. Кукольник поднял руки, хотя Каролина и не хотела этого. Ей не хотелось снова видеть раненого мышонка и бессильные слезы Рены.

– Что такое?.. – начал Кукольник и умолк.

Лапка Мыша была целой и невредимой, а его хвостик весело вертелся. Он закрутился волчком, показывая Рене свой танцевальный трюк, и было видно, что мышонок в восторге от своего выздоровления.

– У вас получилось! Вы его вылечили, господин Бжежик! – воскликнула Рена.

– Ура! – крикнула Каролина. Она подпрыгивала, и ее юбка надувалась пузырем. Никогда бы она не подумала, что будет так радоваться выздоровлению близкого родственника ужасных крыс.

Но их радость продолжалась недолго. Только Рена хотела взять мышонка на руки, как он поднял свою серую головку и сказал Кукольнику:

– Спасибо.

Вот тут-то Каролина поняла, что Мыш не излечился. Он изменился.

Его шерстка превратилась в серый волнистый вельвет, покрывавший тельце, глаза стали двумя круглыми черными пуговицами, блестящими от любопытства, а усы – это были две струны, которые вертелись туда-сюда, когда он двигался.