Читать книгу "Неживая вода - Елена Ершова"

Витольд покачал косматой головой.

– Не. Гляди-ка. – Он отошел в сторону, приставил над глазами ладонь. – Просека. Стало быть, дорога проложена.

Его слова оборвал новый хруст сминаемых веток, и этот звук был теперь куда ближе. Люди замерли, прислушались.

«Это не ветер», – подумал Игнат, и его снова бросило в жар.

– Давайте в машину, – сказал Витольд, и голос его прозвучал отрывисто. Он распахнул двери, подхватил спрятанные под сиденьями ружья. – Руки действуют? – спросил у парня. – Как учил, помнишь?

– Помню, – так же коротко ответил Игнат, обеими руками обхватив врученный ему двуствольный штуцер.

Треск повторился. Теперь трещали не только сучья – кто-то брел через чащу, подминая под себя молодую поросль и иссохшие покореженные стволы. В стороне упало вывороченное с корнями деревце.

– В машину, в машину живо! – закричал Витольд. – Вы первые!

– Залезай, Игнат! – в страхе прокричала Марьяна.

– Сначала ты, – уперся парень.

Он крепче обхватил приклад, сдвинул брови, всем видом показывая, что и в болезни остается мужиком, защитником. Но скрыться в машине никто не успел. Дождем осыпалась хвоя. Качнулись и разошлись еловые лапы. И перед взглядом Игната наконец-то предстал тот, кто вовсе не являлся человеком. Хозяин заповедной чащобы. Лесное чудище Яг-Морт.

4

Он высок, как сосна, что в тайге растет. Он черен, как уголь в печи. Будешь плакать – Яг-Морт за тобою придет. Так не плачь, дитя, замолчи…

Эта детская колыбельная сразу пришла Игнату на ум. Грудной голос бабки Стеши, будто наяву, пронесся в вымороженном воздухе, как дуновение ветра, как дыхание зверя, вылетающее из ощеренной пасти. Вспомнились долгие вечера, и потрескивание дров в печке, и не закрытые ставнями окна, за которыми не было ничего, кроме низко надвинутого неба и первозданной тьмы.

Эта тьма теперь клубилась в глазах чудовища. И сколько Игнат ни силился, он не мог разглядеть зрачков в этих черных провалах.

«Не двигайся, – сказал себе Игнат. – Не двигайся ни в коем случае и не смотри в глаза. Иначе Яг-Морт довершит то, что не смогли сделать солоньские мужики».

Он хорошо помнил рассказы егеря Мирона – того Мирона, который остался в далеком и безоблачном прошлом, где нож для выделки звериных шкур еще не знал человеческой крови. Говорил егерь, что однажды видел вдалеке лесного хозяина – ростом чуть ли не в две сажени, по голосу и обличью – дикий зверь, одежда из невыделанной медвежьей шкуры. Рассказывал, что и берлогу его находил, и следы – каждый вершков девять длиной.

– Лучше избегать встречи с Яг-Мортом, – так всегда заканчивал свой рассказ егерь. – Ну, а если вдруг попался на глаза – стой и не шевелись, иначе обдерет он шкуру и жилы с костей, выпьет всю кровь.

Поэтому Игнат стоял. Стояли рядом вытянутая в струнку Марьяна и напряженный, подобравшийся Витольд – краем глаза Игнат видел, как ходили желваки под черной порослью бороды.

Чудовище стояло напротив по-звериному – на четырех лапах. Круглая лобастая голова наклонена, черные ноздри раздувались, обдавая морду клубами пара.

– В машину… медленно…

Это сказал Витольд: его голос был совершенно тихим и бесцветным, так что до Игната не сразу дошел смысл сказанного. Но Марьяна поняла приказ и медленно отставила ногу, перенося вес тела назад. Следом отклонился и охотник.

Яг-Морт продолжал переминаться с лапы на лапу, втягивая морозный воздух. Его темные, свалявшиеся шерстяные бока ходили ходуном, когти чертили в снегу глубокие борозды, и оставленные им следы – тут егерь Мирон был совершенно прав – оказались никак не меньше девяти вершков в длину. Одним ударом такой лапищи можно проломить череп корове или перебить вепрю хребет.

Игнат крепче перехватил ружье.

– Не вздумай стрелять, – тем же серым голосом сквозь зубы произнес Витольд. – Только разозлишь…

Но сам отчаянно вцепился в карабин, будто хватался за последнюю соломинку.

Сзади что-то громыхнуло.

Игнат повернул голову и увидел, что это Марьяна споткнулась и налетела на распахнутую дверь вездехода. Она негромко ойкнула, и это прозвучало как сигнал.

Яг-Морт взревел.

Он поднялся во весь рост. Лапы, достающие до самой земли, взлетели в воздух. Тень заслонила полнеба, и откуда-то сверху послышалось утробное ворчание, будто от работающего двигателя. Затем чудище опустилось, ударив лапами в землю, взметнулись хвоя и снежная пыль. Яг-Морт открыл пасть, и из-за частокола зубов вместе с могучим ревом пахнуло вонью прелой листвы, гнили и болотной жижи – дыхание чудовища смахнуло с Игнатова лба прилипшие пряди волос.

Потом, будто вторя звериному рыку, над ухом истошно завизжала Марьяна.

– Быстрее, ну же! – закричал тогда и Витольд. Уже не церемонясь, он толкнул Игната в бок. Тот не удержался на слабых ногах, повалился следом за девушкой на сиденье. Ружье ударило железным стволом в скулу, и, холодея, Игнат подумал: «Как повезло, что я не держал пальцы на спуске…»

В тот же миг тишину тайги вспороли два одновременно раздавшихся звука: выстрел и разъяренный рев зверя. Витольд едва успел нырнуть в спасительное нутро вездехода, как сверху на крышу обрушился удар.

Заскрипели когти по обшивке, и Марьяна завизжала снова, потому что прямо над ее головой крыша прогнулась, и черная лапа скользнула по стеклу, оставляя разводы подтаявшего снега и грязи.

Стиснув зубы, Игнат попытался выпрямиться, вскинул на изготовку ружье. Витольд матерился на родном языке, сплевывая в бороду розоватую слюну. От плеча до груди его тулуп пересекали рваные полосы.

– Больно, дядя Витольд? – испуганно выдавил Игнат.

– Жить буду, – кратко ответил охотник.

– Сами же говорили, что стрельба его только разозлит…

– Я в воздух стрелял, – Витольд оскалился по-звериному. – Напугать думал. Эх, зря петарды в зимовье оставил, да кто же знал… Проклятый шатун… Двери закрыли, что ли?

– Закрыли, – подтвердил Игнат и спросил: – А обшивка выдержит?

– Черт ее знает!

Витольд поспешно перезарядил карабин. Игнат отметил, как нервно подрагивают его пальцы.

– Держись теперь, – проговорил охотник.

Гневный рев раздался едва ли не над самым ухом Игната. Он обернулся, старательно игнорируя болевую вспышку, закусил губу и вместе с привкусом крови почувствовал привкус подступающей к горлу желчи.

Заднее стекло заслонила тень. Вездеход просел на рессорах, накренился на бок, но выстоял.

– Заводите, что же вы? – провизжала насмерть перепуганная Марьяна.

Игнат слышал, как повернулся ключ в замке зажигания, как следом раздался скрежет неисправного мотора.