Читать книгу "Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая - Людмила Ример"

– Лабуса позови…

Рист сорвался с места и унёсся, даже не сообразив перенести своего наставника на диван. Кряхтя и чертыхаясь, книгочей кое-как сел, прислонившись спиной к ножке стола, и потёр ушибленный затылок. Под пальцами наливалась приличных размеров шишка.

«Этого ещё не хватало! Вот же старый дурак! Лабус сколько раз предупреждал, что я шею беречь должен – на ней всё мое благополучие держится…» – Туфин со стоном прикрыл глаза и приготовился ждать.

У Повелителя Нумерии он служил уже лет тридцать, начав ещё при отце Палия, Тавидии Втором, помощником тогдашнего Главного книгочея, глухого и маразматичного старика, делавшего в Главной книге порой весьма и весьма странные записи.

Старик невзлюбил его страшно, не без основания полагая, что Туфин рано или поздно займёт его пост, и тратил остатки своего разума на придумывание разных, не всегда безобидных каверз. Книгочей усмехнулся, вспомнив, как старик подлил в его чернильницу кислоту, и Туфин был страшно удивлён, когда на месте написанного накануне текста утром обнаружил сплошь дырявые страницы.

Он старался не обращать на старика внимания и полностью погрузился в изучение астрологии и истории, благо под руками было богатейшее собрание книг. Параллельно он открыл для себя алхимию, и в маленьком флигельке в дальнем углу сада частенько всю ночь напролёт из окошек лился свет.

Результатом некоторых его опытов явилось изобретение цветных чернил, и теперь в книгах заглавные буквы щеголяли в разноцветных одёжках. Эликсира молодости создать не удалось, но он был весьма близок к получению вещества, стимулирующего умственные способности. Правда, оно имело один весьма неприятный побочный эффект – полную неспособность получать удовольствие от близости с женщинами. Но подобное общение его и в молодости-то интересовало мало…

Шишка отзывалась на каждое движение головы всё нарастающей пульсирующей болью, которая становилась просто нестерпимой. «Где носит этого старого хрыча?» Книгочей был на целый год старше Лабуса, но упорно считал того старым, а себя – до сегодняшнего дня – вполне молодым ещё человеком. «Придурок… ох, и придурок же ты, Туфин. Старый безмозглый придурок…» Он поднёс пальцы к лицу и увидел, как мелко они дрожат.

Дверь распахнулась, и в комнату влетел Рист с сундучком в руках, опередив спешившего за ним Лабуса. Туфин, стараясь не шевелить головой, чтобы не вызвать новый приступ боли и подкатывающей к горлу тошноты, сварливо пробурчал:

– Ну, наконец-то… Не больно торопились, однако…

Лабус упал перед другом на колени и заглянул в его лицо, боясь увидеть там признаки внутричерепной травмы. Необычные, цвета морской волны глаза насмешливо глянули на него, и Туфин показал лекарю язык, скорчив при этом страшную рожу.

– Интересно, ты долго ещё собираешься держать меня на полу? Или тебе нравится стоять на коленях перед величайшим книгочеем всех времён и народов?

– Тьфу, балаболка! – Кряхтя, Лабус поднялся, испытывая несказанное облегчение. Если больной шутит, значит дело не так уж и плохо.

Он кивнул Ристу, и тот, подхватив на руки не отличавшегося упитанностью Туфина, бережно уложил хозяина на диван.

Открыв свой сундучок, лекарь принялся колдовать над флакончиками и пузырьками и, находя нужный, сливал его содержимое в серебряный стаканчик. Добавив туда ещё несколько мерзко пахнувших капель из зелёного флакона, он долил немного воды, тщательно всё перемешал и поднёс к губам больного. Туфин с трудом приподнял голову и выпил лекарство.

– Фу-у… потчуешь несчастных больных какой-то отравой… такая жуткая гадость… аж затошнило…

Лабус пристально посмотрел на друга. Тот лежал, прикрыв глаза. На его бледном осунувшемся лице выступил пот.

– Голова болит?

– Сильно… И перед глазами всё вертится…

– Терпи. Скоро должно пройти. Тебе бы сейчас неплохо поспать…

Рист промокнул лоб книгочея смоченной в холодной воде тканью и выжидательно уставился на лекаря, готовясь исполнить все его дальнейшие указания. Лабус отрицательно покачал головой, придвинул к дивану стул и уселся, всем своим видом давая понять, что он здесь надолго. И тоже прикрыл глаза.

В комнате быстро темнело, и помощник книгочея зажёг несколько свечей в невысоком подсвечнике. Он ежеминутно поглядывал на лежащего с закрытыми глазами Туфина и наконец, не выдержав гнетущей тишины, наклонился над больным, стараясь уловить его дыхание. Лабус немедленно приоткрыл один глаз и, злобно зыркнув на Риста, помотал головой.

Тот отошёл в угол и уселся там, обиженно сопя и шурша страницами какой-то книжки. Время текло медленно, как густой сироп по тарелке. Туфин спал, спокойно дыша, иногда только постанывая и вздрагивая. Спустя два часа Лабус смешал в стаканчике очередную порцию питья и легонько растормошил друга. Книгочей очнулся и заговорил:

– Шёл бы ты к себе. Ещё болит… но вполне терпимо… И хватит смотреть на меня как на умирающего… Не дождётесь…

Лабус хмыкнул и, оставив на столе несколько пузырьков и строгие указания, в каких пропорциях смешивать жидкости и когда давать лекарство больному, отбыл восвояси.

Утро наступило туманное и холодное. Рист, всю ночь проклевавший носом на стуле, сладко потянулся, зевнул и занялся камином. Уже через несколько минут огонь резво прыгал по сухим поленьям. Посмотрев минуту на причудливые изгибы пламени, юноша повернулся к дивану. Книгочей проснулся и теперь с интересом наблюдал за сонными движениями помощника.

– Слушай, вы с Лабусом что, сговорились меня уморить голодом?! А ну, быстро на кухню! И тащи всё, что там найдёшь! – Последние слова были сказаны в убегающую спину мигом взбодрившегося прислужника.

Лабус заявился через час после первого удара гонга Главной пирамиды, возвестившего о начале нового дня. Лекарь застал больного во вполне приличном состоянии – умытого, сытого и полулежащего на диване с новой книжкой в руках.

– Припёрся, старый безбожник! Не сильно-то ты моим здоровьем интересуешься… Или у тебя и без меня, несчастного, работы невпроворот?

– Уж чего-чего, а в последнее время скучать не приходится. И в моей помощи нуждаются не одни такие старые развалины, как ты! – Лабус тщательно ощупал шишку на затылке книгочея, затем внимательно посмотрел на его зрачки и, удовлетворённо хмыкнув, продолжил: – Сам знаешь – сколько больных, столько и болезней, но у меня всё никак не идёт из головы смерть Гульмиры.

Туфин поднял на лекаря глаза. Лицо книгочея стало вдруг необыкновенно серьёзным, а от его всегдашнего лёгкого подтрунивания не осталось и следа.

– Да-а, её странная смерть на фоне такой цветущей молодости и крепкого здоровья меня, признаться, тоже сильно удивила. Я не так силён в лекарской науке, как ты, но кое-какие знания в своё время тоже получил. И ты прекрасно знаешь, что любые упоминания о болезнях и о том, чем они вызываются, всегда занимали моё внимание.

Лабус уселся на стуле поудобней и с интересом уставился на книгочея. Они дружили уже много лет, и если тот вдруг начинал говорить так серьёзно, к нему стоило прислушаться. Туфин подозвал помощника, указал ему на самую верхнюю полку в дальнем конце комнаты и назвал книгу, которую следовало найти. Глядя на ёрзавшего в нетерпении лекаря, он выдержал паузу и продолжил: