Читать книгу "Погоня за сказкой - Юлия Григорьева"

— О, Всевышний, — прошептала я, — не допусти.

Мне вдруг представилось, как граф бросает вызов Дамиану, и тот его принимает. Они сходятся и… Онорат убивает господина лейтенанта. Ноги и руки задрожали от этой мысли. Я всё гнала видение бледного лица господина Литина, вида крови на его груди, но добилась лишь того, что застонала и облокотилась о стену. Видение было до того страшным, что слезы потекли из моих глаз помимо воли.

— Мадемуазель, что с вами? — горничная трясла меня за плечо, но я не слышала, надрывно всхлипывая. — Сюда! — закричала она.

— Ада! — ко мне подбежала матушка. — Что случилось? У тебя болит что-то? Ты действительно нездорова?

Подошла графиня с нюхательной солью. От этого резкого запаха я очнулась и захлопала ресницами, непонимающе глядя на собравшихся вкруг меня людей. Усадив меня на стул, папенька покачал головой.

— С чего истерика, дитя? — спросил он.

— Голова болит, папенька, — солгала я и покраснела.

Впрочем, лицо мое и так пошло пятнами от слез, потому мой стыд никто не заметил. Матушка проводила меня обратно в комнату и уложила. Она присела на край постели и задумчиво посмотрела на меня. Я закрыла глаза, чтобы спрятать смятение, — уж больно был проницательным взгляд матушки.

— Что у вас с графом произошло? — строго спросила мадам Ламбер. — Он приходил к тебе ночью? Прикасался? Или… — она прикрыла рот ладонью, стремительно побледнев. — Он… Ада, он тебя…

— Нет! — вскрикнула я, вскакивая. — Ничего подобного, матушка!

— Но тогда, — матушка заметно успокоилась, — что это была за истерика? Дамиан? Ты тоскуешь о господине королевском лейтенанте?

— Матушка, о чем вы?! — вознегодовала я. — Я ни о ком не тоскую, оставьте ваши намеки.

На устах мадам Ламбер появилась лукавая улыбка. Она прищурилась и покачала головой.

— Твой недуг легко лечится, дитя мое, — подмигнула матушка и покинула комнату. — С Адой все в порядке, — услышала я ее голос. — Констанс, нам эти недомогания хорошо знакомы.

— Ах, вот в чем дело, — в голосе графини, находившейся за дверью, я услышала облегчение и улыбку. — Тогда мы можем оставить девушку дома, а сами отправимся на реку.

Я отчаянно покраснела, когда поняла, что они говорят о женских недомоганиях. Ох, матушка… Иногда изобретательность мадам Ламбер меня изрядно коробила. Однако возмущение матушкиной выдумкой меня отвлекло от нехороших мыслей, и я, когда мои родители с графинею покинули дом, позвала горничную. Она принесла завтрак, до которого я так и не добралась, в комнату. Пока горничная отсутствовала, я сходила в графскую библиотеку, выбрала себе книгу и с удобствами расположилась в отведенной мне комнате.

Ближе к обеду я выбралась на террасу. Заняла плетеное кресло-качалку и продолжила чтение. Так я проводила время, пока не вернулись чета Ламбер и графиня Набарро. Они порадовались, что мне стало лучше, чем всколыхнули прежние тревоги, от которых я вовсе сумела переключиться на мир древних богов и героев, описанных в книге. Мы пообедали и, к моей вящей радости, стали собираться в Льено. Обратно я ехала в карете, а на Стремительном скакал папенька.

Дамы вновь вели беседу, в которую я не спешила вмешиваться. Мои мысли витали далеко отсюда, тревога разбередила сердце, и было страшно услышать о трагедии. Пугало меня и то, что мог пострадать Онорат от своей горячности. Уж больно его лихорадило ночью. Граф выглядел скорей как помешанный. Вновь чувство вины кольнуло сердце, но я отогнала его, сердясь на себя и свою совестливость.

Графиня несколько раз пыталась разговорить меня, но матушка была настороже и отвлекала ее, когда видела, что я не настроена на беседу. И все же я искренне поблагодарила женщину, когда экипаж подъехал к нашему дому, за заботу и гостеприимство. Она улыбнулась и сказала, что будет рада снова видеть нас. На этом мы и расстались.

— Наконец-то дома! — воскликнула матушка, откидывая шляпку. — Однако права народная мудрость — в родных стенах дышится легче.

— А мне все понравилось, — ответил папенька и удалился в свои комнаты.

— Было мило, — согласилась я и ушла к себе.

Первым делом я позвала Лили, широко улыбнувшуюся при виде меня.

— Мадемуазель Ада, с возвращением, — сказала она и по-простому расцеловала меня в щеки.

Лили появилась в нашем доме, когда мне исполнилось семь лет, сменив няньку, вышедшую замуж за нашего садовника. Поначалу я боялась женщину такого огромного роста и телосложения. К тому же ее привычка ворчать и вовсе заставляла меня плакать первое время. Это едва не стоило Лили места. И тогда мне стало жаль ее. Взяв себя в руки, я смогла подружиться с ней, и с тех пор Лили меня опекала.

— Я тоже рада вас видеть, — улыбнулась я. — Какие новости в городе? Не случилось чего в наше отсутствие?

Женщина разбирала мои вещи, а я затаила дыхание, ожидая ее ответа. Лили что-то проворчала себе под нос, затем обернулась ко мне.

— Да что в этом болоте случится? Не столица, чай, — наконец ответила она. — Ах, да, приходила ваша подруга. Но, узнав, что вас нет в городе, ничего передавать не стала. Больше ничего не было.

— Благодарю, — улыбнулась я, чувствуя и радость, и досаду.

Эдит приходила, этого следовало ожидать. Однако радость, что никакие потрясения не коснулись Льено, была несоизмеримо больше. Поединок — вещь редкая в нашем королевстве, в Льено практически невозможная. Если бы кто-то удумал драться, то об этом бы уже гудел весь город. Но еще была у меня одна затаенная мысль… Отчего-то мне казалось, что Дамиан непременно должен был оставить послание. И теперь я испытывала еще и разочарование.

— Вы кушать будете? — спросила меня Лили, вырывая из размышлений. — Кухарка приготовила ваши любимые пирожные.

— Тогда мне чай и пирожных, — решила я. — Я буду в саду, Лили.

— А мне бегай за вами, — проворчала женщина и ушла.

Я прихватила свою книгу, вышивку и направилась в сад, решив сначала заняться рукоделием. Лили вернулась, когда я, расположившись на скамейке, как раз подготовила нити. Она поставила рядом со мной поднос, скользнула взглядом по книге и потерла лоб.

— Ох, голова моя дырявая, — сказала она. — Вам же тут книгу прислали. Сейчас принесу.

— Книгу? — удивилась я ей вслед. — Как интересно.

Женщина вернулась спустя четверть часа, когда я уже изнывала от любопытства. Она вынула небольшой томик стихов из глубокого кармана своего передника и вручила мне.

— Кто отправитель? — спросила я.

— Посыльный принес, сказал: для мадемуазель Ламбер, — ответила она и ушла.

Я с интересом открыла первую страницу. Никаких надписей, которые могли бы хоть что-то прояснить, там не оказалось, как и в конце. Зато имелись пометки, или даже, лучше сказать, подчеркнутые буквы и знаки. Эти пометки растянулись практически на всю книгу. Они располагались не на всех страницах подряд. Так же были отмечены номера строф. Это было весьма странно.