Читать книгу "Против баб! - Иоанна Хмелевская"

Под конец вечеринки грянул рок-н-ролл. Собравшиеся готовы были уже танцевать хоть танец с саблями, но резко затормозили, потому что тут выступила одна пара. Два широко известных хулигана, отличавшиеся крайне негативным поведением и посему всячески осуждаемые общественностью (сейчас бы их сочли невинными ангелочками), выдвинулись в центр зала.

Господи, как они танцевали! До сих пор, спустя сорок восемь лет, так и стоят у меня перед глазами. Один был побольше и покрепче, другой помельче, они умело использовали эти различия в танце. Зрелище было, должна сказать, достойное высших призов на любом конкурсе, классический рок-н-ролл, просто потрясающий! Вся вечеринка, уже изрядно разогретая, застыла как вкопанная, очарованная и восхищенная, а под конец разразилась овацией, отбив себе ладони.

После этого триумфа никакого хулиганства им больше не поминали.

Вот это был танец!

Элементарная научная добросовестность требует признать, что еще в начале прошлого столетия модными были танцы, весьма далекие от всяких там танго, вальсов и фокстротов. Но даже в гавоте, менуэте, полонезе и контрдансе имелись конкретные партнер и партнерша, а на требуемом приличиями расстоянии можно было хорошо рассмотреть всю прелесть фигуры и соблазнительность позы. Сближение танцующих наступило позже, одновременно с ростом деморализации и падением нравов. А потом исчезло, превратившись в энергичную гимнастику, подчас даже ритмичную, но столь далекую от какого бы то ни было соблазнения.

Конец отступления.)

На полном серьезе возвращаемся к теме.

И одновременно к тому сеновалу на морозе и судебному процессу.

Мы больше не намерены касаться вопроса молодых девиц (чаще всего именно о них идет речь), соблазненных и обманутых, а тем более изнасилованных и брошенных с младенцем на руках. Со времен Ожешко, Запольской и прочих отважных авторов мы уже далеко уехали, и нечего валять дурака.

Однако мы считаем своим долгом напомнить почтеннейшей публике, что и на этой скромной тропке женский пол уже ринулся в бой.

Достаточно известна была какое-то время тому назад (какое именно, не помню, но точно во второй половине недавно закончившегося века) история одной дамы…

(Минуточку. Кому известна, а кому и нет. Пресса ее не шибко освещала, дело было знакомо в прокурорско-судебных кругах. Ая как раз в тех кругах и вращалась)

…работавшей уборщицей в очень солидном учреждении, каковая дама по очереди называла шестерых директоров отцом своего ребенка. Ей не повезло. Также по очереди все шестеро отпали. В седьмой раз она опустилась до замдиректора, и у того уж было начались неприятности, так как по биологическим показателям он проходил, но, на его счастье, по командировочным показаниям в решающее время он торчал в Праге. Сломленная неудачами дама вынуждена была указать на дворника, пардон, старшего по дому, где она жила, за что и получила от дворничихи, пардон, старшей по даму, по мордасам.

(Молодой человек с сеновала из-за процедурных недоработок и исключительно для блага ребенка был объявлен отцом и приговорен к восемнадцати годам алиментов.)

А шут его знает, может, и правильно…

Описанный выше случай отнюдь не являлся исключением, закон, озаботившись благом ребенка, явно способствовал дамской агрессии. Сегодня уже никто не в состоянии установить, сколько невинных раздолбаев влипло в отцовство, так как бабы умело воспользовались предоставленными им возможностями.

Неужели еще кто-то удивляется, что мужчины стали трусить все больше и больше?..

Ныне вопрос отпал в связи с потрясающим прогрессом медицины. Не иначе, автором прогресса был запуганный мужчина.

Спустя некоторое время пришла мода на

ИЗНАСИЛОВАНИЕ

Да, дело, конечно, отвратительное, но, как всегда, зашло слишком далеко. Все вопли по этому поводу привели к тому, что, если какую-нибудь девицу случайно не насиловали, она чувствовала себя обделенной. Это как же, никто ее не хотел и даже не пытался?!

Похоже было па народную традицию праздновать Мокрый понедельник по деревням. Чем девка краше, тем больше воды ей доставалось на другой день после Пасхи, высшим признанием было, если искупают в пруду, а вот остаться сухой значило опозориться на весь мир, а посему тщательно скрывалось и оплакивалось горючими слезами.

Некоторые, и, надо сказать, таких было немало, специально создавали подходящие условия…

Речь об изнасиловании, а не об обливании водой.

…приглашали парня к себе, отправлялись к нему домой, шли прогуляться по дремучему лесу, соблазнительно и фривольно…

А потом — в крик, что подонок их изнасиловал. Или как минимум пытался.

Автор данного произведения напоминает, что в свое время много имела дела с изнасилованиями. Нет, нет, упаси боже, не на личном опыте. С изнасилованиями в виде судебных дел.

(Что до личного опыта, наверно, никому не была нужна…)

В этом месте нас так и подмывает ввернуть в наш труд дело об изнасиловании в Плоцке, где совпало сразу несколько интересных элементов. Но история была уже мной описана в «Автобиографии», правда в весьма сокращенном варианте, поэтому глупо повторяться. Представлю только элементы, отвечающие концепции данного произведения.

Первое: изнасилование как таковое.

Второе: юридические закидоны.

Третье: дамское коварство.

Четвертое: мужской разум.

Первое:

Изнасилование как таковое.

В изнасиловании принимали участие первый донжуан города Плоцка и так называемая порядочная девушка, подружка его сестры.

Донжуан не только пользовался бешеным успехом у прекрасного пола, но и обладал дурной репутацией, ибо только что вышел из тюряги и принялся за строительство родного дома, что, несомненно, свидетельствовало о его вступлении на путь исправления. Вот тут-то девушка и положила на него глаз.

Неумело скрывая свои истинные намерения, она немедленно заявилась в гости к сестре преступника, где состоялась маленькая вечеринка с участием еще одной подруги, таким образом, девиц было три. Три девицы под окном… Нет, нет, вовсе не под окном, а на балконе. Вроде было у них пол-литра водки, а о закуске речи не было.

Будущая жертва слегка поддала и уперлась, что дождется возвращения будущего соблазнителя, который пока отсутствовал.

Соблазнитель вернулся вместе со своей тогдашней невестой, также занимавшейся строительными работами.

Обе компании не объединились, так как в семье наблюдалось некоторое отсутствие взаимной симпатии, и продолжали, так сказать, развлекаться по отдельности. Три дамы выпивали на балконе, а невесту сепаратно потчевали напитками на кухне. Вскоре она отправилась домой, провожаемая галантным кавалером.