Читать книгу "Год в Провансе - Питер Мейл"

Разве вы не скучаете по английскому телевидению?

Нет.

Но хоть о чем-то английском вы скучаете?

О джеме.

А потом они полушутя-полусерьезно задавали главный вопрос: а чем вы занимаетесь целый день? Наш парижский друг сформулировал его немного иначе:

— А вам здесь не скучно?

Нет, нам не было скучно. У нас просто не оставалось на это времени. Нам было интересно и весело наблюдать за французской деревенской жизнью и каждый день делать маленькие открытия. Нам нравилось постепенно переделывать дом в соответствии со своими вкусами. И нам еще предстояло продумать и посадить сад, устроить площадку для игры в boules, освоить чужой язык и исследовать массу новых деревень, виноградников и рынков. Нам не хватало бы времени на все это, даже если бы никто нас не отвлекал, а отвлекали нас постоянно. На прошлой неделе, например, это происходило особенно часто.

Все началось в понедельник с неожиданного визита очень сердитого Марселя Посылки, нашего почтальона. Он желал знать, куда я подевал свой почтовый ящик. Скоро полдень, и у него еще куча работы, и как он успеет доставить письма, если каждый почтовый ящик станет играть с ним в cache-cache?[84]Но я точно знал, что не прятал почтового ящика. Последний раз, когда я его видел, он был надежно прибит к металлическому столбику у поворота на нашу дорожку.

— Non, — твердо сказал почтальон, — его там нет.

Мы с ним вместе отправились к концу дорожки и пять минут безрезультатно искали почтовый ящик в кустах. От него не осталось никакого следа, кроме маленького отверстия в земле в том месте, где торчал столбик.

— Voilà, — сказал почтальон. — Я же говорил. — Я никак не мог поверить, что кому-то понадобилось красть мой почтовый ящик, но Марсель считал иначе. — Обычное дело, — сказал он. — Здесь кругом полно malfini. — Я спросил, кто это такие, и он перевел: — Чокнутых.

Мы вернулись в дом, чтобы выпить по стаканчику для поднятия настроения и обсудить установку нового почтового ящика, который Марсель готов был мне продать. Мы согласились, что ящик следует прикрепить к стенке старого колодца на установленной правилами высоте — семьдесят сантиметров, чтобы почтальон мог бросать в него письма, не вылезая из фургона. Понятно, что колодец требовалось предварительно осмотреть и сделать соответствующие замеры. А потом наступило время ланча, и до двух часов никакая почта никому уже не доставлялась.

Пару дней спустя я вышел из дома, чтобы проверить, что за автомобиль так отчаянно гудит у крыльца, и обнаружил, что наши собаки взяли в окружение белый «мерседес». Выйти из машины хозяин не решался, но все-таки рискнул немного приоткрыть окно. Я заглянул в него и обнаружил маленькую смуглую пару, нервно улыбающуюся мне. Они похвалили наших псов за свирепость и попросили разрешения выйти. Оба были одеты по-городскому: мужчина — в костюм с сильно приталенным пиджаком, а его жена — в шляпу, плащ и лакированные туфли.

Как удачно, что я оказался дома, порадовались они, и до чего же красивое у нас тут местечко. Я давно здесь живу? Недавно? Ну, значит, мне очень кстати придутся настоящие восточные ковры. Мне удивительно повезло: они как раз возвращаются с выставки ковров в Авиньоне и у них совершенно случайно осталось несколько непроданных экземпляров. Вообще-то они везут их в Париж, где люди со вкусом непременно передерутся из-за них, но по дороге решили прокатиться по Провансу, и, видимо, сама Судьба привела их ко мне. Чтобы отпраздновать эту счастливую случайность, они позволят мне приобрести что-нибудь из их лучших образцов по «очень интересным» ценам, как они выразились.

Пока маленький щеголь сообщал мне эту радостную весть, его жена проворно вытаскивала ковры из машины и артистично раскладывала их на нашей подъездной дорожке, при этом громко восхищаясь достоинствами каждого изделия: «Ах, какой красавец!», или «Вы только посмотрите, как цвета играют на солнце», или «А этот… О! Мне будет грустно расставаться с ним!». Потом, сверкая лакированными туфлями, она присоединилась к нам, и они с мужем вопросительно посмотрели на меня.

В Провансе продавцы ковров снискали себе довольно дурную репутацию, и если кого-то называют marchand de tapis,[85]то надо понимать, что человек этот в лучшем случае ненадежный, а в худшем способен стянуть корсет у вашей бабушки. Еще меня предупреждали, что продавцы ковров часто подрабатывают наводчиками грабителей. А кроме того, их ковры нередко оказываются либо подделкой, либо крадеными.

Но разложенные на дорожке ковры не показались мне подделкой, а один маленький коврик даже очень понравился. Я имел неосторожность сказать об этом продавцам. Мадам взглянула на своего супруга с хорошо отрепетированным изумлением: «Невероятно! Какой верный глаз у месье! Это ведь и наш самый-самый любимый экземпляр. Но почему бы вам не купить еще что-нибудь побольше?» Я признался, что в настоящий момент у меня нет на это денег, но эту проблему сочли просто незначительным и временным неудобством. Раз ковер мне так понравился, я вполне могу заплатить и попозже, а если буду рассчитываться наличными, то получу еще и хорошую скидку. Я еще раз взглянул на коврик. Одна из собак уже лежала на нем и негромко рычала. Мадам зашлась от восторга: «Вы видите, месье? Ваш toutou[86]уже выбрал его!» Я сдался. После трехминутных торгов, довольно неумелых с моей стороны, цена уменьшилась вдвое, и я пошел в дом за чековой книжкой. Под пристальными взглядами смуглой пары я выписал чек; вместо имени получателя меня попросили оставить пробел. Пообещав непременно вернуться на следующий год, они сели в свой «мерседес» и осторожно объехали наш новый ковер с уснувшей на нем собакой. Мадам улыбалась и с королевской грацией махала мне из своего коврового гнездышка. Их визит занял целое утро.

Последнее происшествие на той неделе оказалось наименее приятным. Я следил за тем, как грузовик, доставивший нам гравий, пятится задом к месту, где водитель решил его выгрузить, и вдруг увидел, как задние колеса машины проваливаются под землю. Раздался неприятный треск, а через минуту до меня донесся резкий и легко узнаваемый запах. Водитель выбрался из кабины, осмотрел место происшествия и произнес именно то слово, которое вернее всего характеризовало ситуацию: «Merde!» Его грузовик продавил фекальную цистерну.

— Так что сам видишь, — сказал я парижанину, — скучать нам просто некогда.

Он не ответил. Наклонившись, я снял с него темные очки, и солнце, ударившее в глаза, разбудило нашего друга.

— Что ты сказал?

МАЙ

День Первого мая начался с отличного восхода, как и положено государственному празднику, и мы решили отметить его приобщением к национальному французскому спорту. Наступило время обновить наши велосипеды.