Читать книгу "А потом пришла любовь - Роберта Ли"

— А вы ничего не покупаете? — воскликнула она, обращаясь к Стелле.

— Мне ничего не нужно.

— Мне тоже… но это меня не останавливает! Вы — образец совершенства, если способны ходить со мной по магазинам и вернуться домой с пустыми руками!

Стелла засмеялась, но осталась непреклонной. Хотя Мэтью сдержал обещание и открыл на ее имя счет в банке, она даже не думала брать его деньги. Она и так перед ним в долгу — об этом не может быть и речи!

Она была рада, когда, покончив с магазинами, они отправились в маленький ресторанчик выпить по чашечке чая, но уже через час безостановочная болтовня девушки так надоела Стелле, что она едва дождалась момента, когда та наконец предложила возвращаться домой.

Этот случай заставил Стеллу осознать, насколько утомительно было бы для Мэтью времяпрепровождение с молодыми людьми ее возраста, и в тот же вечер, когда Джесс вышла из столовой, извинилась перед Мэтью за то, что была не права в оценке вечеринки у Милли.

— Я не обратил на это никакого внимания, — ответил он, когда Стелла замолчала. — Если бы я брал в расчет все, на что ты жаловалась, мы с тобой пережили бы уже кучу грандиозных ссор!

Она засмеялась, а он бросил на нее быстрый взгляд:

— Мне это нравится, Стелла.

— Что нравится?

— Как ты смеешься. Ты становишься еще женственнее. Тебе следует почаще смеяться, любимая.

— Тебе следует почаще давать мне для этого повод.

Мэтью перегнулся через стол и поймал ее руку:

— Я сам того хочу. Как только я улажу дела на фабрике, мы уедем. Может быть, тогда мы станем… счастливее.

— Надеюсь, что так.

Он похлопал ее по руке и отпустил.

— Мэтью, — вдруг спросила Стелла, — почему ты всегда называешь меня любимой и девочкой?

Мэтью лукаво улыбнулся:

— Я все думал, когда ты меня спросишь об этом.

— Извини, я не имела в виду…

— Нет нужды извиняться. Но я заключу с тобой сделку. Ты прекращаешь говорить «противно», «ужасно» и все такое. За это я не буду говорить «любимая» и «девочка»!

— Туше! — Она повернулась к нему. — Я об этом и просила!

Мэтью ответил ей улыбкой, но глаза его оставались серьезными. Он спросил:

— Мой акцент раздражает тебя? Скажи честно, Стелла.

— Я его замечаю, — осторожно ответила она. — Но он раздражает тебя? — настаивал он.

Стелла закусила губу. В Лондоне она, не задумываясь, сказала бы «да», но за несколько последних месяцев она попривыкла к этому акценту и даже находила его более сердечным и дружеским… если говорила не ее золовка!

— Он меня вообще не беспокоит, — твердо произнесла она. — Подумай, как скучно было бы, если бы мы все говорили одинаково.

Удовлетворенно хмыкнув, Мэтью опять вернулся к еде, а Стелла больше ничего не успела добавить, поскольку в столовую вернулась Джесс.

После обеда они перешли в гостиную, Джесс устроилась со своим вязаньем, Мэтью, усевшись в кресло, набивал трубку.

— Как насчет того, чтобы сыграть, девочка? — вдруг попросил он. — Ты давно уже не играла.

Обрадовавшись, что можно чем-то заняться, Стелла встала и пошла к пианино. Она начала с «Лунного света» и «Зелени», а закончила «Лунной сонатой». На последней ноте Джесс протяжно зевнула:

— Вы играете вполне недурно, но я не сказала бы, что одобряю ваш вкус. Почему бы вам не выбрать что-нибудь помелодичнее? А то меня клонит в сон.

— Вам не обязательно это слушать, — холодно ответила Стелла.

— Не обижай Джесс, — поспешно вмешался Мэтью, — она никогда не была музыкальна.

— Меня не волнует, музыкальна она или нет, но это не повод умалять то, чему радуются другие.

Джесс, тряхнув юбками, встала:

— Если вы закончили говорить обо мне…

Дверь за ней захлопнулась, Стелла беспомощно развела руками, ожидая, что скажет Мэтью. Но его слова удивили ее:

— У тебя нет причин требовать, чтобы Джесс это нравилось. Ты слишком торопишься осудить ее.

— Я играла для тебя… музыку, которую любишь ты.

— Но Джесс тоже была здесь. Тебе следовало бы помнить об этом.

Слишком обиженная, чтобы продолжать оправдываться, — да она и не считала, что нужны оправдания, — Стелла замолчала и через несколько минут, извинившись, ушла к себе.

Заступничество Мэтью за сестру терзало Стеллу, увеличивая пропасть, которая разделяла их. Как он может ожидать, что она станет к нему ближе, если в споре выступает, против нее? Если отказался позволить ей сказать свое слово в управлении домом? Какой насмешкой звучало теперь его давнее обещание, что она будет делать все, что ей хочется, как только станет его женой! «Грей Уоллс» был в гораздо большей степени домом Джесс, нежели чьим-нибудь еще. И Мэтью все нравится! Именно это мучило Стеллу больше всего остального. Из вечера в вечер, возвращаясь домой, он находит все ту же тяжелую пищу: тушеное мясо с овощами, рагу из тушеной капусты с картофелем, капелька хереса, немного хлебного пудинга, купленного в магазине, и заварного крема, купленного там же! И ведь нельзя сказать, чтобы он не любил хорошо поесть! В Лондоне Мэтью всегда проявлял и хороший вкус, и познания при выборе меню. Но здесь, в собственном доме, боялся даже поговорить об этом с сестрой!

Словно понимая ее настроение, Джесс окончательно оставила свою снисходительную манеру, и, если не усилия Стеллы, отчаянно старавшейся быть приветливой, уже не однажды разразился бы скандал. Все попытки к налаживанию отношений неизменно встречались в штыки: Стелла начинала разговор — Джесс жаловалась на праздных людей с праздными языками; молчала — Джесс говорила что-нибудь вроде того, что никак не ожидала, что ее брат женится на женщине, которая не может поговорить с простым человеком. Она демонстративно фыркала, когда невестка надевала одно из привезенных с собой платьев, и, привыкшая к тому, что мать часто критиковала ее за простоту одежды, Стелла удивлялась зависти Джесс. На ее предложение вместе пройтись по магазинам последовал оскорбительный отказ, но по поводу новых костюмов из твида и довольно аляповатых платьев Джесс Стелла не позволила себе никаких комментариев. Впрочем, она не удержалась от размышлений на тему, что для человека, утверждающего, будто презирает моду, Джесс проявила расточительность, не совместимую с экономией в управлении домашним хозяйством брата.

Миссис Перси писала раз в неделю, и Стелла задавалась вопросом, что сказала бы ее мать, если бы знала о тех отношениях, которые сложились между ней и Мэтью.

Одно из писем начиналось так: «Когда ты приедешь в Лондон? Теперь я совсем одна, потому что ты уехала, а Адриан целыми днями в Академии. Он хорошо устроился, и я стараюсь убедить себя, что он не свяжется снова с этими ужасными молодыми людьми. Мне столь о многом хочется спросить тебя, Стелла! Не можешь ли ты приехать хотя бы на несколько дней? Не угнетает ли тебя эта глухомань? Зима, мрачная в Лондоне, там у вас, наверное, еще хуже, и перемены пошли бы тебе на пользу».