Читать книгу "В августе жену знать не желаю - Акилле Кампаниле"

Что произошло?

Благодаря своим дедуктивным способностям он быстро соображает: он перепутал трубку с пистолетом. Так, совсем недавно он пытался выстрелить из трубки, а теперь хотел прикурить пистолетом.

Он преследует Филиппо по крышам. Начинается погоня за преступником. Выглядывают жильцы последних этажей.

— Эй, потише там, с вашими погонями, — кричат они. — Спать не даете.

Старик спрыгивает на улицу.

Пик настигает его хитроумным способом, им же изобретенным: способ состоит в том, чтобы спуститься по лестнице; Филиппо дерзко захватывает лифт и поднимается наверх; Пик за ним. Кто-то стучит в дверь, Пик вздрагивает.

— Будь начеку, Пик, — говорит он себе, поглаживая рукоятку пистолета «флобер», который с ним никогда не расстается.

Он направляется к двери.

Кто там? Мы это скоро узнаем. Более того, мы это узнаем немедленно: это гостиничный слуга.

— Руки вверх! — кричит Пик. — Или буду стрелять.

— Стреляйте, — отвечает тот, ставя на стол поднос с ужином.

Пик отказывается от своего намерения: он видит дым, выходящий из соседнего номера. И в этом случае ему помогают исключительные дедуктивные способности. Дым? Значит, что-то горит. Кто-то совершил поджог. Но кто? Ник Картер, благородный вор. Но зачем? Чтобы уничтожить улики своего последнего преступления. Какого? Тысячного. То есть? А кто его знает?

— Ага! — торжествующе кричит Пик, закуривая свою сотую сигарету. — Наконец-то ты у меня в руках, Ник!

Начинается погоня за благородным вором.

Пик переодевается грудным младенцем и осторожно бежит к номеру, где, благодаря безошибочной дедукции, он обнаруживает ужасное преступление: убийство старого скупца, или драма в номере 16. Он допрашивает слугу:

— Какие привычки были у мерзкого старца?

— Здесь нет мерзких старцев.

— Говори, или я вышибу тебе мозги.

— Вышибайте мне мозги, — отвечает слуга, убирая со стола.

Пик решает его не убивать — пока что.

— Он нам еще понадобится, — говорит он. — Мы его расколем.

Он входит в номер, где совершено преступление, и ужасная картина является его взору: в одном из кресел, более годящихся для отдыха, чем для преступления, удобно развалился мужчина, который курит.

Который курит трубку.

— Проклятье! — кричит Пик. — И на этот раз благородный вор улизнул от меня.

Он набрасывается на курящего, который быстренько справляется со стальными мускулами Пика и заставляет проницательного полицейского спуститься по лестнице хитроумным способом, придуманным учеником Шерлока Холмса как раз в этот момент и состоящим в том, чтобы быстро переместиться вниз, сидя на ступеньках.

— Способ гениальный, — говорит Пик, добравшись до самого низа, — но надеюсь, что больше никогда к нему не прибегну.

Он видит Сусанну и Филиппо, которые ужинают.

— Вяжите их, — велит он агентам.

Связанных и с кляпом во рту, их собираются бросить на дно мрачной темницы, когда раздается стук в дверь.

— Войдите.

Входит слуга с букетом цветов для Пика.

— От кого это? — спрашивает Пик. — От поклонниц?

— Нет, от Громилы Джеппи или Похитителя Спасательных Поясов.

— Всё Джеппи да Джеппи, и никакой с ним жизни! — кричит Пик.

Возвращается начальник полиции, который с сияющим лицом идет навстречу Пику, чтобы обнять его.

— Пик, вы гений, — говорит он, — вы гений!

— Почему?

— Все ваши дедукции оказались несостоятельными.

Он протягивает ему записку, которая, как представляется Пику, запечатана четырьмя печатями, какие бывают на султанских посланиях, но на самом деле это не так.

— Записка, оставленная ворами на месте, где находилась сумочка этой синьоры, — объясняет он.

Пик хватает записку дрожащей рукой и при слабом свете старого карманного керосинового фонаря, который он всегда носит с собой, читает:

Большой привет болвану Пику.

Громила Джеппи, он же Похититель Спасательных Поясов.

VIII

Среди участников охоты, организованной «Гранд-отелем», Баттиста обнаружил…

— Доктора Фалькуччо! — сразу же скажут читатели.

Нет. Любителя острых ощущений.

Будучи в постоянном поиске новых впечатлений, он приехал в Сан-Грегорио, чтобы участвовать в охоте. Добряк сиял от счастья: на его лице красовался отпечаток крупной пятерни.

— Не более четверти часа назад, — объяснил он Баттисте, — я получил оплеуху.

— Рассказывайте, рассказывайте! — воскликнул наш смиренный герой, с трудом поспевая за говорливым потоком туристов, которые, выйдя из селения, стали заполнять долину.

Любитель острых ощущений, который по своему обычаю только и ждал, чтобы его попросили рассказать о своих проделках, не заставил себя упрашивать.

— Вам надо бы знать, — сказал он, — что я также немного магнетизер, на досуге.

— Я не знал за вами такой способности, могу вас поздравить.

— Спасибо. Некоторое время назад я находился с друзьями в кафе; кое-то позволил себе усомниться в моих гипнотических способностях. И тогда…

— Вы дали ему пощечину.

— Не приведи господь.

— Ну, тогда он дал вам пощечину.

— Опять нет.

— Что же тогда? Я не понимаю.

— Мы побились об заклад. «Посмотрим, — сказали мои друзья, — сможешь ли ты загипнотизировать вон того типа». И показали мне какого-то незнакомца, крупного мужчину, который пил кофе за столиком в одиночестве. «Что-то он мне не нравится, — ответил я, — но посмотрим». И я стал смотреть на него своим гипнотическим взглядом. Несколько минут он оставался равнодушным к моим флюидам. Уже мои скептически настроенные друзья стали насмешливо хихикать и толкать друг друга локтями, и уже я собирался отказаться от этой затеи, как вдруг, среди всеобщего изумления, тот тип встал и сделал несколько медленных шагов ко мне, будто подчиняясь некой внешней воле. Все замолчали, а я усилил гипнотическую мощь своего взгляда. Мои психические способности были напряжены до предела в гигантском, изнурительном усилии. Тишина стояла оглушительная. Под воздействием флюидов из моих глаз мужчина сделал еще несколько шагов ко мне; вот он подошел — а я ни на секунду не спускал с него глаз; и вот медленно, к изумлению всех, кто не верил в мои гипнотические способности, он поднял руку и дал мне пощечину. Началась потасовка. Мои друзья хотели линчевать этого типа, но я сказал им: «Всем стоять, опыт удался: я сам приказал ему дать мне пощечину».