Читать книгу "Последние распоряжения - Грэм Свифт"

И вместо того, на что рассчитывала, она получила меня: Винса Доддса, круглого сироту, прямиком из аравийской пустыни. Парня, который сутками лежит под автомобилем и выбирается оттуда только затем, чтобы полежать на ней.

Я сказал ей, что удрал, и все тут. Сбежал в армию. Другие бегут от армии, а я вот наоборот. Потому что не хочу стать подручным мясника, ему в угоду.

«Так чего тогда вернулся?» – спросила она.

Я сказал, что теперь-то другое дело, разве нет? Теперь у меня свое занятие – спасибо дяде Рэю, а также Королевским инженерным войскам. И если Джек думает, что я брошу возиться с машинами и снова нацеплю белый фартук, то он глубоко ошибается.

«Если ты так его ненавидишь, почему не поселишься отдельно?» – сказала она.

«Я и поселился, золотко, – ответил я. – Разве ты не заметила? Это ты живешь с ними, а не я».

«Я имею в виду, насовсем», – сказала она.

Тогда я объяснил, что мне торопиться некуда. Всему свое время. Сначала надо раскрутить бизнес, а уж после устраиваться с жильем.

«Бизнес?» – спросила она.

«Ага», – сказал я.

Она любила вылизывать мои наколки, как будто хотела вовсе их слизать.

«А когда ты устроишься с жильем, там не найдется местечка для меня?» – сказала она.

«Может, и найдется, если хорошо попросишь, – сказал я. – Пока у тебя неплохо выходит».

Что бы мы делали без этого фургона.

Да, мы были два сапога пара, хотя с виду не скажешь. Ей восемнадцать, мне двадцать три. По-моему, иногда она смотрела на меня как на парня из другого поколения, старше, чем ее, – так, словно я приходился ей кем-то вроде дядюшки. Бывало, она говорила, что мне надо измениться, догнать убегающий поезд, вскочить на подножку. Время Роя Орбисона ушло. Я отвечал, что я уже давно изменился, стал другим человеком, разве нет? А насчет поезда – она что, думает, я все проспал? Между прочим, я был на Востоке, куда хиппи как мухи на мед лезут. А видела она когда-нибудь, как человеку сносят голову? Вот пускай и помалкивает.

Она смотрела на меня, моргая.

Мир, конечно, меняется, это я знал. Не мог не видеть. Но я говорил: я скажу тебе, что в наше время главное, что стоит за всеми переменами. Это тебе не «Битлы», и не «Роллинги», и не длинные волосы с куцыми юбочками, и не дармовое молоко и гондоны от Службы здравоохранения. Нет, главное – это движение. Теперь надо быть подвижным. Как ты попала сюда из Блэкберна? Благодаря чему тебе удалось свалить от мамаши с папашей? Еще совсем недавно мир можно было поглядеть, только вступив в армию, а такая игра, скажу я тебе, не всегда стоила свеч. А теперь? Никто не сидит на месте, все мотаются по разным местам. Ты слушаешь или нет? Через десять лет и «Битлы», и «Роллинги» устареют, а вот колеса будут нужны по-прежнему. Колеса – это колеса. Чем дальше, тем их больше. И снабжать ими людей буду я, Винс Доддс. Я выбрал правильную профессию, потому что без средств передвижения никуда не денешься. И не говори мне, что я отстал от жизни.

Она смотрела на меня, как будто сама что-то прикидывала в уме. «Конечно не отстал, милый», – говорила она.

Она имела манеру закручивать свои волосы в косички и мусолить их во рту, точно школьница.

Я говорил: «Кабы не Гитлер, Джек шагу бы не ступил из своей лавки. Но помяни мое слово: когда-нибудь он еще ко мне приползет».

«Конечно приползет, милый», – говорила она.

Мы выезжали на шоссе и мчались по пригородам, словно только что ограбили банк и удирали от полиции. А ну-ка, догони! Недалеко от Суонли была стояночка с передвижным кафетерием, где жарили свиную грудинку и заваривали такой крепкий чай, что гаечным ключом не провернешь. Мимо неслись машины, и поднятый ими ветер сдувая пар с наших кружек и растрепывал ее длинные волосы. Я никогда не забуду ее, стоящую у дороги. Потом мы отыскивали укромный уголок для себя лично. Мы и автомобиль – это было как любовь втроем. Ох и отводили же мы душу! Потом шла в ход мокрая тряпка – все надо было вытирать. А после мы отправлялись на прогулку по лесам, по полям, слушали птиц, дышали воздухом, глазели вокруг. И я говорил – мне казалось, что это произведет на нее впечатление, она ведь из Блэкберна, да и потом, ведь это говорю ей я: «Между прочим, Кент зовут садом Англии».

Рочестер

Мы подъезжаем к началу магистрали М2, но Винс остается на шоссе А2, которое вдет через Струд на Рочестер. Пересекаем Медуэй по старому мосту, рядом с железнодорожным. Река открывается внезапна – дух захватывает, точно вдруг распахнулось широкое окно в мир, о котором ты и думать забыл. Забыл, что он есть. Лодки, баржи, причалы, топкие берега.

– Отлив, – говорит Винс и смотрит на часы. – В Маргейт к приливу поспеем.

– Оно и кстати будет, – говорит Ленни. – Для нашего-то дельца.

Впереди виднеются замок и шпиль собора – они торчат надо всем остальным, как игрушечные, будто их специально поставили.

– Кто-нибудь знает в Рочестере хорошую забегаловку? – говорит Винс.

– Там нет, но в Четеме когда-то были, – отвечает Вик. Старый морской волк.

– Где они, золотые денечки – а, Вик? – говорит Винс.

Погода меняется, набегают облака.

Мы проскакиваем по шоссе дальше чем надо, потом разворачиваемся и углубляемся в путаницу переулочков и дорог с односторонним движением. Находим стоянку у подножия крепостного холма. Ленни говорит: «А я и не знал, что у нас экскурсия по интересным местам». «Все на выход», – отвечает Винс. Он снимает свои темные очки и приглаживает волосы. Я поднимаю коробку, чтобы он взял пиджак, он тянется назад и достает его. Смотрит на Ленни – мог бы, мол, и подать, – но Ленни сидит не шелохнувшись, и я ставлю коробку обратно. Потом мы все выбираемся из машины, разминаем руки-ноги и надеваем у кого что есть. После машины зябковато. Замок на солнце кажется сухим, точно костлявым. Винс открывает багажник и вынимает оттуда пальто. Верблюжья шерсть.

Теперь пора двигаться, но мы все неуверенно топчемся на месте, поглядывая друг на друга.

– Нехорошо оставлять его тут на сиденье, как по-вашему? – говорю я.

– А куда его девать, в багажник, что ли? – говорит Ленни.

– Я имею в виду, вообще оставлять нехорошо – мы уйдем, а он тут один, – говорю я.

Ленни пожимает плечами.

Вик помалкивает, словно это уже не его забота, не ему командовать, словно он сбыл товар с рук и теперь его дело сторона. Надевая кепку, кидает на меня острый взгляд, потом косится на облака в небе.

– Ты прав, Рэй, – говорит Винс. – Надо ему с нами, я тоже так считаю.

Он лезет внутрь и достает коробку. Первый раз она оказывается у него в руках. Он сует ее под мышку, запирает автомобиль, потом выпрямляется, прижимая ее к груди. Теперь он держит ее – стоит перед нами с коробкой, в этом своем пальто, словно принял командование на себя, словно получил знак отличия. Раньше командиром был Вик – одновременно командир и сторонний наблюдатель, – но теперь им стал Винс.