Читать книгу "Командир Марсо - Жан Лаффит"

— Эту тактику как раз и защищает Ролан.

— Да, но он не понимает, что рост числа наших основных частей выдвигает новую проблему — проблему организации, вчера еще не существовавшую. Это вовсе не наша выдумка. Воинская часть требует определенного построения и строгой подчиненности сверху донизу. Иначе ею невозможно управлять. Ролан может командовать тремя или четырьмя сотнями людей, организованными в отряды и группы и объединенными в один батальон, но нельзя всерьез говорить о руководстве этими же самыми людьми, если они не организованы.

— Он чудесный парень, ты сам знаешь!

— Знаю, но со всей этой неорганизованностью пора кончать. Более того, теперь нам надо еще координировать действия регулярных партизанских частей с действиями подпольных групп Сопротивления — так называемых «статичных групп», как здесь выражаются. То есть нам нужно крепче связать тех, кто сражается в маки, с теми, кто оказывает сопротивление в городах и селах; организовать их. Короче говоря, мы должны превратить нерегулярные части в подлинную всенародную армию. Это не только военная, но и политическая проблема, это задача партии.

— А в чем заключается реорганизация партизанских частей?

— В теории все это очень просто. Ф.Т.П. делятся на батальоны, а их первичное подразделение называется группой. В группу входят восемь-десять человек; три группы составляют отряд, три отряда — роту, три роты — батальон. На каждой ступени командование представляет собой треугольник, именуемый штабом. Штаб состоит из комиссара по оперативной части, осуществляющего военное командование; комиссара по кадрам, который следит за поддержанием дисциплины и боевого духа людей, и комиссара по материальному обеспечению, ведающего хозяйственными вопросами. Однако на практике мы еще далеки от этого. Правда, группы и отряды действуют хорошо, но их личный состав очень неустойчив. Надо еще создавать новые роты и батальоны. Еще не все штабы обеспечены необходимыми кадрами. Все это нужно проделать в кратчайший срок и одновременно развертывать боевые действия.

— Твой батальон уже сформирован?

— Да, но у нас достаточно людей, чтобы организовать второй. Кроме того, из различных партизанских отрядов, разбросанных по нашей территории, можно сформировать еще один, а может быть, даже и два батальона. Наконец, нам нужно в ближайшие же дни создать штаб сектора и централизовать вокруг него разные службы.

— К сожалению, ни в чем этом я не могу быть тебе полезна.

— Напрасно ты так думаешь. Во-первых, ты можешь помочь Пайрену и другим комиссарам по кадрам наладить распространение политической литературы в подразделениях. А во-вторых, благодаря своим связям с подпольными партийными организациями и хорошему знанию этого района ты сможешь стать ценным помощником наших разведывательных служб.

— Ты меня пугаешь.

— Ты боишься, что эта работа опасна?

— Нет, конечно! Просто я думаю, что не справлюсь с ней.

— Послушай, Роз, все это так просто…

Марсо продолжает свои объяснения. Роз, еще не совсем оправившаяся от пережитого, сидя перед ним, чувствует себя как во сне. Перед ней мелькают образы прошлого. Вот ее первое знакомство с Марсо, осенним вечером 1941 года. В его голосе сейчас звучат те же интонации, та же убежденность… Потом их частые встречи все в той же столовой в доме Кадье. Затем домик, где они встречались все вместе — Марсо, Тото и она. Милая мамаша Бутэ… И, наконец, тот вечер, когда Марсо, сам потрясенный, сообщил ей о смерти Бернара. Бернар…

— Роз, ты спишь?

— Нет, я слушаю тебя.

— Ты, должно быть, устала. Скоро уже рассветет. Хосе постелит тебе надувной матрац в каморке, где ты недавно сидела. Ты сможешь там спокойно выспаться.

— Мне тоже надо передать тебе кое-какую информацию. Товарищи из департаментского комитета поручили мне сказать…

Теперь очередь Марсо задуматься. Сколько есть таких девушек и женщин, как она, которые под разными именами — Роз, Моника, Жильберта, Маринетта, Даниэль… — являются к тому или иному члену партии, стоящему на боевом посту, передать директиву или разъяснения, исходящие свыше. Их называют связными… Но этим названием далеко не все сказано. Их слова: «Тебя просят… Тебе предлагают… Тебе сообщают… Поручено тебе сказать…» — это не просто устная передача. Это — живое общение людей. Сопутствующая словам улыбка согревает, словно луч солнца. Их приход, как привет из мира друзей, ушедших в подполье. Их голос — это голос городов: Перигё, Бордо, Парижа… Это голос партии: департаментского, междепартаментского, Центрального комитета… Голос того, кто стоит, невидимый, у руля могучего корабля и приказывает тебе: «Держись крепче! Мы идем вперед!» Голос среди ночи. Голос того, чье имя тебе известно и дорого. Голос Бенуа Фрашона или Жака Дюкло. Голос Мориса Тореза…

Люди, спокойно спящие в своих теплых постелях, не знают лихорадочных ожиданий, терзаний и страхов, какими наполнена жизнь тех, кто борется. Но им зато неведома и огромная человеческая радость, придающая подлинный смысл жизни: радость любить и быть любимым другими — теми, с кем ты делишь все трудности и опасности, стоящие на пути к вершинам, которых никогда не достигнуть одному.

Такую именно радость испытывает сейчас Марсо. Он мысленно говорит себе: как прекрасно жить! Сколько еще предстоит сделать! Какие возможности открыты для тех, кто борется! Каких вершин можно достигнуть! Сколько прекрасного еще сулит будущее!… И, однако, сегодня ночью… если бы у него под рукой не оказалось гранаты и если бы находчивость изменила ему в решающий момент, он не был бы здесь. Он, Марсо, отвечающий за судьбу сотен людей, уже мог бы превратиться в холодный, окровавленный труп, лежащий на траве в овраге. Он мог бы никогда больше не увидеть Роз… Но он — здесь. Живой. Стоявший на краю гибели, но вышедший победителем из схватки с врагом!…

— Марсо!

— Я слушаю тебя.

Он даже не заметил, что Роз встала и отодвинула висевшую на окне занавеску.

— Взгляни, какой лес…

Нарождающийся на их глазах день окрашивает в розовые тона линию горизонта.

— Э, да вы двое не очень-то торопитесь вздремнуть, как я вижу!

Из-за двери высовывается всклокоченная голова Ролана, Он мнется на пороге.

— Заходи!

— Констан так зверски храпит, что нет никакой возможности заснуть.

— Ты слышал наш разговор?

— Немножко. Знаешь, старина, я все обдумал. Я согласен взять на себя командование первым батальоном.

VIII

Роже Беро рассматривает свой новый автомат. Его начальник, д'Артаньян, растянулся на ковре из мха и, подперев руками голову, изучает карту департамента, вырванную из почтового справочника. Немного поодаль их товарищи, расположившись на траве, делят между собой краюху хлеба и несколько сырых луковиц.

— Эх, винца бы! — мечтает вслух маленький Портос.