Читать книгу "Мозгоед - Анастасия Монастырская"

— Куда прешь? — он дыхнул мне в лицо перегаром. — Не видишь здесь я?!

Если бы он был бульдозером, пожалуй, еще можно было признать его правоту. А так… Кто он такой?!

Познакомиться мы не успели. Он увидел Ленку, облизнулся и попер на нее. Пришлось дать гендиректору в морду. Ленка завизжала и потащила окровавленного Мордашева в машину. Утром он проснулся у нас. Ленка сварила ему кофе.

— Бля, ничего не помню! — Наутро он показался мне еще менее симпатичным. — Сколько денег потратил, как здесь оказался, и почему у меня под глазом фингал?!

— Все три вопроса ко мне? — холодно осведомился я. Мне не нравилось, какие взгляды он бросал на задницу моей жены. Хотя в глубине души я его прекрасно понимал. — Отвечаю по порядку. Сколько вы потратили, понятия не имею. Здесь вы оказались потому, что вас пожалела моя жена. А фингал под глазом — моя работа. Что-нибудь еще интересует?

— А ты кто?

Так началась эта история. Не успел я оглянуться, как у меня появился вполне платежеспособный клиент. И какое-то время я действительно пытался излечить его от игромании.

— Слушай, док, — сказал как-то Мордашев, — а таких, как я, много? Ну, этих… игроков?

— Много. Практически каждый пятый является латентным игроком. Только вы ошибочно полагаете, что игроманы появились после перестройки. Проблемой игромании психиатры занимались еще в конце девятнадцатого века, тогда был пик популярности карточных игр.

— То есть я — как Достоевский?! — возгордился Мордашев. — Такой же гениальный и непредсказуемый?

— Именно!

Конечно, я немного лукавил. Какой из Мордашева Достоевский? Положа руку на сердце — из всех психических отклонений игромания считалась самой незначительной. Так было до недавнего времени. Человек совершает самоубийство, если не может играть — наверное, это заслуживает хоть какого-то внимания?! Наблюдая Мордашева, я никак не мог поставить точный диагноз: у него игромания в чистом виде или же его игромания — симптом другой психической болезни. Я склонялся к последнему. На самом деле, второй вариант распространен намного чаще, чем первый. Игромания в чистом виде встречается довольно редко. Сама болезнь проявляется в навязчивой потребности постоянно играть. Так называемое биполярное расстройство, когда человек сначала испытывает подъем сил, у него возникает обманчивое ощущение, что ему по силам выиграть у любого стола. Затем это состояние переходит в упадок сил, и нередко в депрессию.

Секрет удачливости игромана в серотонине. Когда играешь, чувствуешь выплеск адреналина. В реальной жизни адреналин мы называем счастьем. А у счастья — есть гормоны. Неужели не знали? Удивительно! И как вы только жили до этого? Для непосвященных счастье — все тот же серотонин. Кто же откажется быть счастливым?! Тем более, что всего-то и нужно — поставить пару тысяч на красное или на черное. Игромания — тяжелая болезнь. К счастью, официальная медицина ее все же признала и даже присвоила особый код. По статистике, чаще всего игроманией страдают и те, кому исполнилось четырнадцать лет, и те, кто еще не достиг сорока. Ни фига себе разрывчик, а?

Мордашеву ко времени нашей встречи исполнилось тридцать семь. Пушкин под пулю за честь жены шагнул, а Мордашев сел за игровой стол. Каждому — свое. В особой группе риска — дети алкоголиков. У Мордашева пила мать. Так что все сходится. Больше всего меня удивил тот факт, что игроманы — это люди с высоким интеллектом. Для них зеленое сукно — источник IQ, которое нужно переиграть. То же самое относится к игровому автомату. Сам видел, как Мордашев часами с ним разговаривал. Еще немного, заказл бы выпивку для обоих.

— А чего ты меня лечишь? — спросил как-то Антон.

— Сам попросил, вот и лечу. Не хочешь — не буду. Вылечить игроманию насильственно невозможно. Игроман, как и наркоман, каждый день ходит по лезвию ножа. Когда ты играешь, даже не думаешь, что будет потом.

— А зачем об этом думать?

— Знаешь, иногда это даже полезно.

— Слушай, у меня жена — шопоголичка. Это тоже болезнь?

— Ну, у вас и семейка, — против воли восхитился я. — Успокойся, шопоголизм — тоже болезнь.

— И чо мне с ней делать?

— Не давай ей денег.

— У нее денег больше, чем у меня. Посоветуй что-нибудь другое.

— Она пьет?

— Бывает.

— Пусть откажется.

— Отличный совет за триста у.е.! Ты еще скажи, чтобы она посвятила себя какому-нибудь хобби: собачек там стричь или детям Сомали помогать.

— Лучше помогать детям Сомали, лысые собачки зимой мерзнут, — невозмутимо отозвался я. — Да и говорить «спасибо» они не обучены.

— Я людей не люблю, от них одни проблемы, — не согласился Мордашев.

Лечение шло не шатко, не валко: таблетки Мордашев глотать отказывался, и каждый вечер несся в казино. Параллельно жаловался на расходы супруги: за месяц купила пятьсот пар джинсов и сто пар обуви, потом переключилась на украшения.

— А лифчики? — возмущался Мордашев. — У нее же три ящика лифчиками забит под завязку. Две сиськи всего! Но сколько денег потрачено! И ведь что меня больше всего удивляет — покупает всегда на размер меньше. Потом мучается. Я ей третью гардеробную строю.

Он жаждал сочувствия, но не получал его. Наверное, я вел себя не слишком профессионально, но кто меня упрекнет — Мордашев был очень неприятным человеком.

Знал ли я, что он возглавлял один из крупных телеканалов страны? И да, и нет. Как-то он обмолвился, что занимает руководящий пост. В другой раз проговорился, что работает на телевидении. Но в тот момент свести вместе эти два утверждения у меня не хватило ни ума, ни желания. А вот Ленка сумела извлечь пользу из этого знакомства. До сих пор не могу ей простить столь глупой измены. Хотя вполне возможно, что никакой измены и не было: все плод моего воображения. Просто жена резко помолодела, похорошела и обзавелась новым гардеробом и, как следствие, стала пропадать по вечерам.

Я отказал Мордашеву в сеансах. Ленка взялась за ум. Жизнь начала налаживаться.

И вдруг он мне позвонил:

— Док, у меня проблемы. Приезжай, а?

И я, как дурак, приехал. Зачем? Даже сейчас, по прошествии двух лет, не могу ответить на этот вопрос.

Выглядел он плохо — обросший щетиной, помятый и подавленный. Но по сравнению со своей женой, Мордашев, как минимум, был живым.

— Вот! — показал он на тело. — Такие дела: я пришел, а она здесь лежит. И почему-то голая!

Он схватил меня за руку — ладонь стала липкой от свежей крови. Мне даже показалось, что она еще теплая. В ту же секунду я понял, что влип. Если бы у Мордашева была хоть капля воображения, то убийцей сделали бы меня. Посадить человека не проблема. Поди потом отпирайся, что позвонил бывший пациент и попросил приехать. В нашей стране можно сесть и за меньшее.