Читать книгу "Брудершафт с терминатором - Татьяна Полякова"

Он намерен был получить деньги от своих хозяев и к работеотносился со всей серьезностью. Что же это выходит: деньги вдруг перестали егоинтересовать? А что, если с Олегом у него старые счеты и он воспользовалсяситуацией, чтобы разделаться с ним, и это желание пересилило алчность? Неважно,что им двигало, важно, что он помог мне. Если помог в первый раз, почему бы емуне помочь во второй и не рассказать, где искать Сашку. Если откажется, пригрожумилицией… А вдруг он вместо того, чтобы помочь, запихнет меня в машину иотвезет в очередной охотничий домик? Если я все расскажу хозяевам, вряд ли егопо головке погладят. Кажется, такое поведение называется шантаж… А мне плевать,как это называется, я хочу найти дочь.

Сцепив зубы, я направилась к подъезду и только тогдасообразила, что понятия не имею, где искать Алексея. Если он в гостях,следовало дождаться, когда он покинет дом, если все-таки живет здесь, узнать, вкакой квартире.

Пока я бестолково топталась возле подъезда, из-за углавывернули двое подростков и направились в мою сторону. Один что-то рассказывалдругому, размахивая длинными руками.

— Вы в этом доме живете? — шагнув им навстречу,спросила я.

— Ну… — кивнул один и взглянул на друга, точно ища внем поддержки.

— А соседей своих хорошо знаете?

— Ну… — вновь промычал он.

— В первом подъезде живет мужчина, высокий,широкоплечий, волосы светлые, а возле уха Шрам, вроде бы след от ожога.

— У него «Ниссан» темно-синий, — влез второймальчишка, а дружок кивнул и ответил:

— Он не живет, а квартиру снимает, то есть живет,конечно, но недавно. Мы ему тачку мыли. Пятая квартира на втором этаже.

— Спасибо, — торопливо буркнула я и вошла вподъезд.

Дверь с цифрой 5 была недавно обита дерматином и выгляделанарядной. Сердце у меня билось так, что некоторое время я стояла, вцепившись вперила лестницы, пытаясь хоть немного успокоиться. Потом решительно нажалакнопку звонка. Шагов я не слышала, из-за двери вообще не доносилось ни звука, ивдруг совершенно неожиданно она распахнулась, и я увидела его. Никак не меньшеминуты мы молчали, таращась друг на друга.

— Заходи, — наконец предложил он, отодвигаясь всторону, чтобы дать мне возможность пройти. Точно в бреду, я сделала несколькошагов, дверь за моей спиной захлопнулась, на этот раз с шумом. Я тревожнообернулась, а он сказал:

— Вон туда. — И махнул рукой в сторону комнаты.

Комната выглядела совершенно обыкновенно, гостиная встандартной «хрущевке» со стандартной мебелью. Салфеточки, вазочки и слой пылина полках. Было ясно, что ко всему этому уюту жилец не имеет ни малейшегоотношения.

Он сел в кресло, вытянул ноги и сложил руки на груди, глядяна меня без удивления и интереса, совершенно равнодушно.

— Садись, — кивнул на кресло напротив, друг отдруга нас отделял журнальный стол. Я села, мучительно пытаясь найти слова. Покаговорил только он. — Ну, — недовольно нахмурил он брови, понаблюдавза мной.

— Что? — растерялась я.

— Это я должен спрашивать. — Голос его звучалнапряженно. Я вновь почувствовала беспокойство, стремительно переходящее встрах, как тогда в доме. Было в нем что-то пугающее и, несомненно, опасное, такчто все мои мысли о том, как я буду его шантажировать, разом показались мненесусветной глупостью. Я поспешно отвела от него взгляд, облизнула губы исказала:

— Я шла за вами…

— Я видел, — кивнул он.

— Вы видели? — нахмурилась я.

— Разумеется. Я увидел тебя возле подъезда девчонки, незнаю, как ее там зовут…

— Юля. Ее звали Юля.

— Вот-вот. Ты топала за мной до самого дома, а потомторчала во дворе. Я уж думал, так и не зайдешь. Хотел позвонить тебе насотовый, но решил немного выждать.

— Вы хотели со мной поговорить? — не оченьуверенно предположила я.

— Я хотел? — изумился он и засмеялся, смех у негобыл еще противнее ухмылки. Он на редкость неприятный парень, наверняка имужчины, и женщины чувствуют себя в его присутствии крайне неуютно. У женщинтакие, как он, вызывают страх, а у мужчин беспокойство, хотя, возможно, тожестрах, только мужчины в отличие от женщин неохотно сознаются в этом. В любомслучае и те, и другие рядом с ним не могли ощущать себя венцом божьеготворения, потому что, взглянув в эти глаза, становилось ясно: плевать ему, чеготы там венец, оторвет голову и даже не поморщится. И спать будет спокойно, исовесть не замучает, да скорее всего и не вспомнит даже, что был такойчеловечек, сидел напротив…

От этих мыслей мне сделалось не по себе. «Но ведь онотпустил меня», — напомнила я себе, надеясь, что это придаст мне бодрости.

— Тебе чего надо? — вдруг спросил Алексей и вродебы даже вздохнул.

— Я… Вы знаете, где Саша? — спросила я.

— Знаю, — кивнул он, а я от неожиданности открыларот, потому что, несмотря на вопрос, к такому ответу была не готова, то естьбыла уверена, что в любом случае он ответит «нет».

— Вы знаете? — повторила я.

— Я же сказал.

— Я… я хочу знать, где моя дочь. — Голос у менянеожиданно охрип, и произнесла я это почти шепотом. Он кивнул, словносоглашаясь с моим доводом, и опять замолчал, разглядывая меня. — Вы мнепоможете? — спросила я где-то через пару минут. Он засмеялся, покачал головой,точно увидел перед собой что-то в высшей степени забавное и даже удивительное,и наконец поинтересовался:

— С какой стати?

— Но вы ведь помогли мне там, в доме? — осторожнозаметила я.

— Я не помог, я просто не стал вмешиваться, —заявил он. — Это разные вещи, чтоб ты знала.

— Но…

— Это разные вещи, — повторил он серьезно. —А сейчас ты хочешь, чтобы я вмешался. Влез не в свое дело. Это как раз то, чегоя терпеть не могу.

— Ребенок жив? — помедлив, спросила я.

— Жив, здоров и находится в хороших условиях. Думаю,немного скучает по родителям, в остальном — полный порядок.

— Где она? — задала я вопрос, зная, что он неответит, но не задать его не могла.

— Допустим, я скажу, — усмехнулся он. — Чтоты будешь делать?

— Заберу свою дочь.