Читать книгу "Миссия: Реабилитировать злодейку! - Алина Пылаева"

но одернула даже не коснувшись. — Но этим я только подвергну тебя опасности. Поглотивший чужую силу, коснувшийся тьмы, такой маг без хозяина будет казнен. Все что в моих силах, так это дать клятву — я никогда не попрошу тебя о том, чего не смогла бы сделать своими руками.

— Тогда мы оба умрем. — хмыкнул он, неловко пожимая плечами, а затем добавил: — Я ведь сам выбрал этот путь и принимаю последствия.

— А он нет.

Кивнула в сторону узника, что неотрывно наблюдал. Он не мог слышать, и видел наши фигуры размыто, но все равно продолжал вглядываться в каждое движение и взгляд.

— У него нет фиолетовых глаз, и могу поспорить, если разденем — не найдем на нем черной метки. Он ничего не выбирал, его сделали рабом. Так почему он должен отдавать свою жизнь за это?

— И как ты только дожила до своих лет? — покачал головой парень.

— Я умерла и попала в это тело.

— Ах, да.

Бьёрн недовольно сопел, а я понимала, что мы не может стоять здесь вечно.

— Послушай, если ты скажешь, что есть только один единственный путь, я поверю тебе. Мы не станем забирать его жизнь, это слишком. Придется запереть здесь или еще где, пока я не смогу контролировать свой дар достаточно для того, чтобы безопасно разрушить его рабский контракт. А там видно будет.

— Я маг пространства, — зачем-то напомнил Бьёрн, щурясь в сторону нашего пленника. — Моя специальность барьеры. Любые.

— Знаю, — ответила удивленно.

— Могу запечатать его память о вас с принцем так, что язык будет отсыхать, стоит ему лишь подумать о разговоре, а руки отнимутся, едва он возьмет в руки перо. Эта магия намного сложней любых рабских ошейников. А еще мы будем знать о каждой такой попытке и видеть его глазами в этот момент.

— Правда? — поверить не могла. — Так почему ты молчал?

— Чтобы выстроить подобные стены в его сознании и скрыть их от любого мага извне, мне понадобится твоя сила. Придется снова позволить коснуться своего камня души, и не просто срезонировать — а отдать часть маны добровольно, событие не из приятных.

— Важнее, что мы сможем его отпустить, и в итоге он приведет нас к своей хозяйке.

— Уже похоже на план, — ухмыльнулся Бьёрн, и мы оба наградили узника зловещими взглядами.

Глава 10

Пространство расплывалось, но силуэты легко складывались в знакомые образы. Светлые волосы, пронзительная глубина фиолетовых глаз, скульптурные черты лица омраченные строгостью.

Один, второй, третий. Сердце билось как бешеное, а на каменных стенах, меж ярких гобеленов с искусной вышивкой, сменяли друг друга портреты правителей, отдавших жизни на благо страны.

Все они повторяли судьбу друг друга, и не было сомнений, так будет и впредь. А потому последствия задуманного распустятся ядовитым цветком в назначенный час — так было предрешено, дорога не имела развилок. Столь очевидного невозможно было не понимать.

— Прочь! — кричал юный император надрывно. — Прочь с глаз моих!

Разорванный ворот рубашки, грубо заправленной в брюки, растрёпанные пряди волос, что он с силой сжимал в кулаках, сбившееся дыхание и пламя горящее на щеках — едва ли многие видели этого мужчину таким.

А я видела. Наблюдала, спрятавшись за поворотом коридора, нервно покусывая кончик ногтя. Слышала вопли девицы, возомнившей себя хозяйкой дворца. Под руки ее ухватили рыцари, невзирая на разницу в статусе. Тащили прочь, как и было приказано.

Ее синие словно ночное небо глаза горели дикостью зверя, платиновые волосы ниспадали водопадом на лицо, а хрупкие руки то и дело выкручивались из стального захвата. Она словно билась за жизнь.

— Прочь… — закрывая лицо ладонью, император оперся о стену спиной.

— Ваше Величество, как же вы?

— Прочь. Пошли все прочь. Оставьте…

Он явно был не в себе, но даже в таком состоянии перечить ему никто не посмел. Рыцари удалились, утаскивая за собой разъяренную девицу, а сам он побрел по коридору, ища опору ладонью. Довольно успешно, нужно сказать, пока стена не закончилась развилкой коридоров.

— Ваше Величество!

Он рухнул прямо мне в руки, едва смогла устоять на ногах. Навалился всем телом, пышущим жаром, и дрожащими ладонями я его обняла.

— Кто… — хмурился, пытался сосредоточить свой взгляд.

— Я — Лара, ваша новая наложница, Ваше Величество.

— Ла-ра?..

— Ваша Лара.

Едва ли он мог вспомнить короткие встречи в саду. Казалось сейчас, он не способен был произнести своего имени. Ослабленный, дезориентированный. Пот лился ручьем, стекая в распахнутые края рубахи, взгляд мутный, обжигающее учащенное дыхание.

— Позвольте помочь, — поднырнула под руку так естественно, не встретив даже слабого сопротивления. — Довести вас до спальни…

Он дернулся, глянул мне в лицо так неистово, что задрожали колени.

— До ваших покоев. — проблеяла я.

Гнев отступил, и мы медленно двинулись дальше, пока тяжелые двери из черного дерева не укрыли нас от чужих глаз.

Сердце билось мелкой дробью. Мы рухнули на мягкий ворсистый ковер, не дойдя до софы. Император раскинул в стороны руки, сомкнул тяжелые веки, и стал абсолютно беззащитным в тот самый миг.

Колебалась, но руки сами потянулись расстегнуть оставшиеся пуговицы на рубашке. Щеки зарделись, стоило увидеть литое тело, слепленное из упругих канатов мышц. Укол страха — черная метка под сердцем, словно глубок бесчисленных змей.

И все же ладонь легла на раскаленную кожу. Провела ей вверх, огладила крепкую шею и приложила к щеке.

— Ваше Величество, — сорвалось с губ, и неожиданно глаза словно драгоценные аметисты распахнулись, заставая меня с поличным.

Испугалась, дернула руку, но ее перехватила большая ладонь. Губы распахнулись, но слова не хотели слетать с языка. А тем временем мои пальцы вновь почувствовали жар и гладкость чужой кожи, их прижали к щеке настойчиво, требовательно.

Я могла лишь завороженно тонуть в глубоких омутах глаз, что были поглощены зрачками. Взгляд в упор заставлял мое тело дрожать, а подушечки пальцев покалывать от нарастающего волнения. Император не отпускал руки, медленно повернул голову и мягкие губы поцеловали ладонь, самую ее середину.

— Ваше Величество… — ахнула от неожиданной теплой волны, хлынувшей вдоль позвоночника.

Не медлила, не сомневалась, наклонилась над ним и заменила ладонь своими губами. Неумело, но настойчиво поцеловала его. Мужчину, что был непреступной крепостью год за годом.

Вязко, неторопливо я заманивала его в ощущения, что были еще не знакомы. Приблизилась, уничтожая расстояние между телами, помогла раскаленным ладоням обхватить мою талию, и тогда он забрал мою власть.

Невозможно забыть руки, что тянулись с жадностью. Невозможно забыть глаза полыхающие одержимостью. Невозможно забыть хриплый шёпот, что срывался с таких пьянящих губ:

— Лара…