Читать книгу "Besame mucho, клуша! - Анна Яковлева"

«Берегись», — громко сказал внутренний голос.

Крутова охватила тревога: за всю свою половозрелую жизнь он слышал внутренний голос только дважды — оба раза в переломные моменты жизни. Но, очевидно, что-то у него с интуицией было не в порядке, потому что оба раза до конца понять ее Василий так и не сумел.

В первый раз Василий, несмотря на сжигающее внутреннее беспокойство, перед самым дефолтом успокаивал родителей, называл их паникерами. В результате у отца с матушкой сгорели все сбережения.

А во второй раз точно так же успокаивал Верочку, горячо заверял, что все обойдется, а ничего не обошлось — врачи настояли на прерывании беременности.

Теперь Крутов готов был выполнить все инструкции в точности. Как скажет внутренний голос — так и будет. Скажет уносить ноги, значит, так тому и быть. Скажет: это твоя женщина, разведись и женись, — Крутов разведется и женится.

До сих пор Василий не расторгал брак, потому что, во-первых, не было необходимости, а во-вторых, потому что штамп в паспорте оказался полезным приобретением, не менее полезным, чем депутатская корочка, и так же играл роль оберега. Показал — и не отвечаешь за содеянное.

— Я виноват перед вами. — Приготовленный заранее текст сначала не шел с языка, а потом и вовсе выскочил из головы. Слова предавали Крутова, не успев родиться.

— Я тоже, — не осталась в долгу Лера.

— За все отвечает мужчина.

— Давайте не будем меряться виной. Лучше налейте мне шампанского, Василь Василич.

— Да, действительно, что это я…

С готовностью подхватив бутылку, Василий наполнил фужеры, пузырьки полезли за край, Лера поторопилась отпить.

— Минутку! — остановил ее Крутов. — У меня тост.

— Простите. — Голова кружилась не то от шампанского, не то от Крутова.

Им принесли заказ: теплый салат из морского гребешка с имбирем, холодную говядину и к ней грибной соус. Суета у стола и призывные запахи еды несколько отвлекли обоих и дали минутную передышку от шквала чувств.

— Лерочка! — продолжил Крутов, когда официант оставил их одних. — Давайте выпьем за женщин, которые не стремятся переплюнуть мужчин, не демонстрируют этот, — Крутов пощелкал пальцами, — слово забываю… Ленка, помощница, говорила недавно… Вспомнил, мускулинный тип поведения… А напротив — радуют мужчин женственностью и мягкостью. Вы обольстительны. За вас, Валерия.

Сдержанность во взгляде Крутова испарилась, открыв самое дно карих глаз, по которому ползало, перебирая щупальцами осьминога, влечение. Осьминог готовился к атаке.

Жаркая волна окатила Леру, будто она подсмотрела в замочную скважину что-то запретное.

Вопреки рассудку, воспитанию и элементарному приличию, Лера вдруг представила, что скрывается под строгим костюмом Крутова.

Воображение в мельчайших подробностях рисовало сильное мужское тело, загорелую накачанную грудь с коричневыми окружностями сосков, с островком вьющихся волос посередине и бегущую от пупка темную дорожку в пах…

Лера даже заподозрила, что им подали галлюциногенные грибы или с шампанским что-то не так… Всего несколько глотков, и в крови занялся пожар повышенной категории сложности.

Квартира стареющего мачо, мамина хрущоба, подсобные помещения заведения — для удовлетворения страсти годилось все. Исключение составляли разве что кабинки в мужском туалете. И на том спасибо.

— Спасибо, — протолкнула сквозь слипшиеся губы Лера.

Волевым усилием ей удалось стряхнуть наваждение и загнать в стойло разгулявшееся воображение.

— Валерия, по-моему, я сегодня не в форме. Говорю что-то совсем не то. Это вы меня взволновали, и я счастлив, что это случилось, и поднимаю за это бокал. — Взгляд Крутова лишал остатков сил и, как сургуч, запечатывал рот.

Лера нервно рассмеялась:

— Думаете, за это стоит пить?

— Конечно. Не представляете, как я скучал по этому ощущению. Думал, уже все в прошлом и пора кропать мемуары: «Путь к мужскому одиночеству», или «Откуда берутся холостяки», или что-нибудь в этом роде.

— Может, в этом и есть ваше призвание.

— Н-да, — крякнул Василий, на долю секунды оторвав взгляд от накрашенного рта. Он уже чуть было не ляпнул: «Ну его, этот ужин, махнем ко мне?» — Ну как я мог забыть, с кем имею дело. Райтер, кажется, так сейчас принято говорить? — продемонстрировал осведомленность Крутов.

— Принято. — Лера глупо хихикнула и посмотрела на Крутова.

Кажется, пронесло. Осьминог на дне карих глаз затаился в ожидании, в показном смирении сложил щупальца. Не в этот раз, не в этот.

Волна напряжения схлынула, оставив опустошенный штормовым набегом берег.

— Как прошел день? — нашел нейтральную тему Василий.

— Бывало и лучше. А у вас?

— А меня сегодня навестила ваша коллега, Чижевская, — для поддержания разговора сообщил Крутов, но, еще не окончив фразу, вспомнил про адюльтер самки богомола с мужем Валерии.

«Осел, — тут же окрестил себя Василий, — тебя же Леночка ввела в курс. Идиот. Взглянуть бы разок в глаза этому Ковалеву. Полный кретин — такую женщину поменять на эту задрыгу Чижевскую».

Лера никогда не умела держать удар. Клеймо неудачницы, как стертая временем пиктограмма, проступило на нежных щеках, на чистом лбу и вмиг утративших чувственность губах. Неудачница. Клуша. «Уже весь город в курсе» — эта мысль убивала наповал. Губы задрожали, пальцы переплелись и побелели.

Крутов физически ощутил, как Лере плохо.

— Самоуверенная девица, как все молодые, — кинулся заметать следы Василий, — пришлось выпроводить.

Нужно было срочно спасать положение, играть в плохого парня и хорошего. Муж — козел, а Крутов — душка, прелесть, умница. В отличие от плохого мужа (тупого, самодовольного, трахающего все живое примитивного кобеля) хороший парень Крутов отверг самку богомола.

— Почему? — вяло поинтересовалась Лера. Глаза намокли, из серо-голубых превратились в прозрачно-голубые.

— А вы не будете смеяться?

— Постараюсь, — пообещала Лера, думая о том, как не расплакаться.

— Охотниц за головами побаиваюсь, если честно.

Тактика сработала: Василий вызвал у Леры прилив благодарности. Не соблазниться профурой Чижевской — это не всем под силу. Некоторые штатские не устояли и одним движением, одной фрикцией перечеркнули четырнадцать лет совместной жизни. Просто жизни.

Лера хмыкнула:

— Вы?

— Вы обещали, — предостерег Василий, — это не кокетство, поверьте. Я ортодоксален и терпеть не могу, когда женщина меняется с мужчиной местами, перехватывает инициативу, убивает все мужское вокруг себя.

— Наверное, они хотят, чтобы мужчины приступали к делу немедленно, жизнь ведь так мимолетна.