Читать книгу "Упал. Очнулся. Папа! - Янина Логвин"

Не пожал. Да я и не ожидала. Под хмурым взглядом спрятала ладонь назад в перчатку.

— Очень смешно.

— А если не смешно, тогда поехали?

— Я за руль! — пискнула Синичкина, рада-радёшенька тому, что не пришлось здороваться с Вороновым. Вслед за ней и Томка забралась на переднее сидение.

Решив не ждать приглашения, я тоже открыла заднюю дверь и залезла в автомобиль, оставив Воронова самого прятать сумку в багажник. Справившись с задачей, он еще раз обвел машину взглядом, и сел рядом. Хлопнув дверью, отвернулся к окну — типа он не со мной. Ну и ладно, так даже лучше. Можно не улыбаться и не играть в чувства — вот последнее меня больше всего пугало.

Когда мы кое-как развернулись и выехали на трассу, пропустив вперед всех, кого надо и не надо, вдруг спросил, повернув ко мне лицо:

— Скажи, я что, и правда… Петушок?

И такое разочарование в глазах, что ответить не смогла, лишь кивнула. Но, похоже, убедительно, судя по тому, как он вздохнул и снова отвернулся к окну.

Ты смотри, как ему фамилия моя не нравится. Прицепился! Подумаешь, ничем не хуже, чем Воронов. Между прочим, тоже гордо звучит!

Ехали долго, шеф продолжал сидеть мрачный и молчать, но когда Лизка задержалась у поворота, пропуская всех даже со второго ряда, не выдержал. Рыкнул с присущими ему интонациями.

— Кто так водит! Лиза, увереннее надо быть! Ты только что в пятый раз создала аварийную ситуацию! Ты что, не могла меня на нашей машине забрать?

Я даже не сразу поняла, что это он мне. А когда поняла, Лизка уже дернулась, остановилась, снова дернулась… и въехала носом в сугроб.

— Твою мать!

Вот уж действительно!

Я повернула голову и встретилась с хмурым голубым взглядом. Ждущим от меня вовсе не ответа — отчёта! Такого же молниеносного, как он привык получать в «Сезаме».

Ну уж нет, если так дело и дальше пойдет, он превратит мою квартиру в свою приемную, где я перестану быть хозяйкой, а продолжу исполнять обязанности личного секретаря. А у меня дети. Мне в их глазах авторитет терять нельзя!

— Это ты мне?

— Конечно!

— А у нас нет машины… дорогой! Не на чем мне за тобой ехать, — сказала и почувствовала удовлетворение, когда спесь в холодных глазах притухла.

— Как это нет? — а почему так неуверенно-то?

— А вот так. Не заработал… ли!

Ну вот и успокоился. Буркнул недовольно «Мгхм!», уставился в лобовое стекло и больше по поводу Лизкиного вождения не заикался. И на подруг моих не смотрел. Всё больше косился на рыжий хвост, лежавший на моем плече, и на дорогу.

Ох, кажется, нас обоих ждут большие проблемы!

Глава 20

* * *

— Андрюха! Друг мой единственный! Ну, даешь! Ты зачем нас всех напугал?! Мы же тебя двое суток по городу с собаками искали! Не спали, не ели, сапоги сбили. Бадди подтверди — голос!

— Гав!

— Вот, видишь? Кто же так падает-то на ровном месте? А если бы ты дуба дал? Ты обо мне подумал? С кем бы я чемпионат мира по хоккею смотрел и в новогоднюю ночь водку пил?!

Костик не подвел, и когда Лиза наконец остановила машину во дворе дома, уже ждал нас у детской площадки с псом, как и договаривались. Точнее, я попросила Мелешко всего лишь «быть там случайно», а не лезть поперёк дороги. Прогуляться мимо и сделать вид, что они с Андреем знакомы — ну, поздороваться там, руку сдержанно пожать (как это у мужчин принято), а вовсе не устраивать представление, словно ему пятнадцать лет и он снова на школьной сцене!

— Костя! — попробовала было образумить мужа Тамарка, но где там. Костик уже полностью вошел в роль лучшего «дружбана» Воронова и успокаиваться не собирался. Подступив к последнему, невысокий Мелешко привстал на носочки и притянул его к себе за шею. Потрепал с чувством Гоблина по щеке.

Ой-ёй, лучше бы он этого не делал.

— Ты цел? Как голова? А живот не пучит? Соплей нет? Живой! — и как хлопнет «друга» по плечу, я только рот открыла.

И тут же прикрыла его ладонью, потому что Воронов не смолчал и хлопнул Костика в ответ. Да так, что тот, охнув, сел спиной в снег.

— Эй, ты чего? — возмутился Костик, но, молодец, не раскололся — изобразил на лице удивление и обиду.

— А ты чего? Тебе же ясно сказали, что я не помню никого. Чего лезешь?

— Кость, оставь Андрея в покое! — Тамарка поймала из рук мужа поводок и погладила пуделя, принявшегося лаять, по макушке, а я помогла Костику подняться. — Дай человеку прийти в себя. Не видишь, не в духе он! Потом поговорите.

Но тот продолжал смотреть на «друга» с натуральным огорчением в распахнутых глазах.

— Совсем все забыл?

— Совсем.

— Как, брат?! Даже то, как мы с тобой по девкам ходили? Томочка, клянусь, еще до тебя!

Воронов озадаченно моргнул и вскинул сумку на плечо, видимо, пытаясь извлечь из недр памяти воспоминания. А когда их там не нашлось, поджал губы и помрачнел еще больше.

— Мелешко, ты палку-то не перегибай. До меня ты штаны за партой протирал и сестре младшей косы плёл, потому что мать твоя в три смены работала! — вдруг обиделась Тамарка. — Не было у тебя никаких девок! Ты и целоваться-то до меня не умел! Не слушай его, Андрей. Он просто шутник у нас такой — доморощенный!

— Хм. Я заметил.

Ссора четы Мелешко между собой в мои планы точно не входила, и я поспешила вмешаться. Попрощавшись с Лизой и друзьями, повернулась к «мужу».

— Ну что, пойдем домой? Или хочешь еще постоять?

— Нет, не хочу.

— Даш, вы к нам на чай-то приходите! — крикнула Томка вслед. — Это ничего, что первая встреча комом. Будем ждать!

— Хорошо, Том! Обязательно придем! — махнула я рукой друзьям и пошла по дорожке первой. — … Если Андрей захочет.

Ну, вот мы и остались одни. Хорошо хоть двигаемся, а не стоим, иначе бы сейчас не нашлась, что сказать. И вроде бы день позади, и шеф со мной, а всё происходящее вокруг продолжает казаться нереальным. Будто сплю и никак не могу проснуться.

Сам Андрей Воронов, выросший в достатке и не знающий слова «нет», твердолобый, упрямый и холодный, и вдруг у меня дома. У себя дома — вот как надо думать и как это должно звучать. В плену у своей секретарши.

Я вздохнула и открыла дверь подъезда. Поднявшись по невысокому лестничному пролету, подошла к лифту и нажала на кнопку вызова. Уставилась перед собой на разъезжающиеся двери, чувствуя мужчину за спиной.

— Шестой этаж, квартира тридцать шесть. В почтовой зоне, на почтовом ящике, наклейки панды и человека-паука — это наш, — зачем-то сказала, когда вошли в лифт. На Воронова не смотрела, но поймала в зеркале его прямой взгляд.