Читать книгу "Печаль на двоих - Николь Апсон"

Джозефина увидела, как в ванной комнате нижнего этажа привлекательной наружности женщина подвела к раковине девочку трех-четырех лет и приподняла ее, чтобы та смыла с рук остатки пирожного. Женщина заметила их обоих и улыбнулась, а Джозефина, смущенная тем, что ее застигли за подглядыванием, поспешно ретировалась, увлекая за собой Фоллоуфилда.

— Сейчас то самое время года, когда арестовали Уолтерс, почти день в день, но какая разительная перемена, правда? — сказала она Биллу, когда они поспешили вдоль по улице. — Как только я увидела в этом доме ребенка, у меня мурашки пробежали по телу. Я всегда считала: здания хранят следы своего прошлого, — но сильно сомневаюсь, что эта семья имеет хоть какое-то понятие о тех печальных событиях, которые здесь происходили. И слава Богу, что так, — их бы это, конечно же, ужаснуло. Одно дело — глазеть на дом с дурной славой, другое дело — жить в нем. — Джозефина огляделась вокруг, пытаясь выстроить в памяти картину той обстановки, в которой проживала Уолтерс, как вдруг ее внимание привлекло что-то мелькнувшее в конце улицы. — Там, случайно, не канал?

— Да, мисс, это Гранд юнион. — Фоллоуфилд был заинтригован ее внезапным интересом к каналу. — Это имеет какое-то значение?

— Не знаю пока. — Джозефина направилась к каналу, чтобы поближе его разглядеть. — Но в одном из газетных репортажей было описано, какое путешествие совершила в день своего ареста Уолтерс, чтобы избавиться от мертвого ребенка. Она добралась до станции метро «Южный Кенсингтон» — частично пешком, частично на автобусе, — и я предположила: Уолтерс это сделала потому, что не могла избавиться от младенца ближе к дому. Но ведь ей намного проще было сбросить тело в канал?

— Вы имеете в виду, как это делала Дайер?

— Так поступала Дайер?

— И это ей сходило с рук многие годы. Но однажды эта тупица обернула тело в бумагу, на которой были написаны ее имя и адрес.

Они остановились возле перил и всмотрелись в воду.

— С какой стати нужно было, прижимая мертвого младенца к груди, тащиться через весь город, когда меньше чем в ста ярдах от твоего дома есть канал?

— Возможно, потому что он слишком близко к дому. А может быть, она любительница острых ощущений. Есть ведь и такие. Они обычно начинают испытывать судьбу; и спасибо им за это, иначе нам их трудно было бы поймать.

Джозефина притихла, пытаясь вообразить, что чувствовала Уолтерс, прижимая к себе мертвого ребенка и расхаживая с ним по городу, в то время как у нее был существенно более легкий способ от него избавиться. Она снова вспомнила, как эта женщина с мертвым тельцем в руках заглянула в харчевню выпить какао и как приносила младенцев домой, вместо того чтобы немедленно от них избавляться.

— Наверное, я зря стараюсь ее понять. Возможно, она была попросту чудовищем.

— Тогда, мисс, она скорее всего исключение. Я за свою жизнь арестовал немало убийц, и, как это ни печально, большинство из них обычные люди — жертвы трудных обстоятельств, из которых они не знали, как выбраться. Злодейство встречается намного реже, чем слабость, — добавил он мягко.

— Злодейство это было или слабость, а результат для жертв один и тот же. Я не думаю, что мы хоть когда-нибудь узнаем, сколько их всего оказалось.

— Нет, не узнаем. В те времена мертвых детей находили довольно часто, и не только из-за подобного рода убийств. Для нас это были самые трудные дела, и от того, что такое случалось не так уж редко, легче не становилось.

— Судя по тому, что я прочла в отчетах сегодня утром, в Ист-Финчли таких случаев было больше, чем где-либо. Незадолго до ареста Сэч и Уолтерс трупы детей там находили один за другим, а на суде данный факт почему-то не обсуждался.

— В этом не имелось нужды: чтобы вынести смертный приговор, одного убитого ребенка было достаточно.

— Интересно: а что, если Уолтерс работала и на других женщин? — предположила Джозефина, когда они возвращались к машине. — Ее доля дохода в сравнении с тем, что получала Сэч, была мизерной, и мне пришло на ум, что у Уолтерс могли быть и другие клиенты. Убиение младенцев, как мы теперь знаем, в те времена являлось не таким уж редким преступлением.

— Однако такие дела делались на разном уровне. У одних женщин — вроде Сэч и Уолтерс — был процветающий бизнес, а других — за гораздо меньшие грехи — представили так, будто они все одним миром мазаны.

— Да, я читала об одной женщине, которую судили в то время, когда Сэч и Уолтерс взяли под стражу. Об этих двух историях какое-то время писали в газетах одновременно. Ту женщину звали Элеонор Вейл.

— Не помню такого имени.

— Она не была столь известной, потому что не убивала младенцев, оставляла в вагонах поездов, где их, конечно же, находили. Но чтение материалов о ней навело меня на мысль о том, насколько выгодным был этот промысел.

— Но ее ведь не повесили?

— Нет. Кажется, дали два года принудительных работ. Но что парадоксально: тот адвокат, что защищал Сэч, в деле Вейл выступал обвинителем.

— В этом суть правовой системы, мисс.

Джозефина рассмеялась:

— Билл, вы упомянули, что можете связать меня с кем-то еще. Кого именно вы имели в виду?

— Я могу найти ребят, которые знали полицейских, что жили в одном доме с Уолтерс. Одного из полицейских звали Сил, но он, насколько я знаю, умер, однако у него есть сын, который пошел по его стопам и тоже работает в полиции. Парня нетрудно будет разыскать. Даже если ему не довелось встречать Уолтерс, он по крайней мере должен помнить, как в то время выглядел их дом.

— Это было бы замечательно. А как насчет юриста? Я не говорю о том, кто участвовал в их суде — на это, я думаю, нельзя и надеяться, — но мне бы очень пригодилось мнение о данном деле специалиста. Мне в этой истории довольно многое кажется странным, хотя, наверное, потому, что я незнакома с правовой системой.

— Здесь, мисс, вам поможет инспектор Пенроуз. — Фоллоуфилд открыл ей дверцу машины. — И хотя все это случилось в старые времена, он вас свяжет с корифеями. — Билл посмотрел на часы. — Он уже, наверное, в Ярде. Хотите подъехать туда и поговорить с ним?

— Нет-нет. Я не хочу отвлекать его от работы.

Сержант улыбнулся и включил зажигание.

— Вы же знаете не хуже меня: он только обрадуется. У вас ведь разговор недолгий — объясните ему, что вам требуется, и он…

Его последние слова потонули в звуках ворвавшейся в машину полицейской радиосвязи. Знакомый голос сердито рявкнул:

— Фоллоуфилд! Где вы, черт подери, пропадаете?!

Джозефина удивленно подняла брови, а Билл поспешно нажал на газ.

— С этим разговором, наверное, лучше повременить, — предположила она.

— Пожалуй, вы правы, мисс. — Билл одной рукой вел машину, а другой шарил в поисках радио. — Можно, я вас высажу возле Холборна?