Читать книгу "История Рунного посоха - Майкл Муркок"

Хоукмун и не знал, что граф тоже в комнате. В следующий миг Иссельда поднесла стакан к его губам, он отхлебнул прохладной жидкости и скоро снова заснул.

На следующий день лихорадка прошла, но былое эмоциональное бесчувствие сменилось душевным и физическим истощением. Хоукмун, поразмыслив, счел, что накануне ему могли подсыпать наркотик.

Он заканчивал завтрак, когда к нему пришла Иссельда: девушка намеревалась пройтись по садам, пользуясь необычайно хорошей для этого времени года погодой, и заглянула узнать, не желает ли их гость разделить ее прогулку.

Хоукмун потер лоб, ощутив под пальцами странное тепло от Черного Камня, и, встревоженный, сразу же убрал руку.

– Ты все еще болен, милорд? – спросила Иссельда.

– Нет… мне… – Он вздохнул. – Не знаю. У меня какое-то странное чувство, незнакомое…

– Может быть, свежий воздух поможет вернуть ясность мысли.

Хоукмун нехотя поднялся.

Сады благоухали множеством приятных ароматов, солнце светило ярко, отчего кусты и деревья вырисовывались особенно четко в чистом морозном воздухе.

Прикосновение руки Иссельды еще больше взбудоражило и без того смятенные чувства Хоукмуна. Ощущение, следовало признать, было приятное, как и легкий ветер в лицо, как и вид на садовые террасы и домики внизу. К сожалению, под этим нехитрым удовольствием таились также страх и недоверие. Страх перед Черным Камнем – тот убьет его, стоит Хоукмуну чем-нибудь выдать то, что творится с ним сейчас. И недоверие к графу Брассу и остальным обитателям замка: они каким-то образом обманывают его, словно подозревают об истинной цели его приезда. Но ведь он мог бы прямо сейчас схватить девушку, взять коня… даже, наверное, успел бы сбежать.

Молодой герцог внимательно посмотрел на Иссельду.

– Значит, от свежего воздуха тебе стало лучше, дорогой герцог? – Она мило улыбалась ему.

Он смотрел в ее лицо, одолеваемый целой бурей эмоций.

– Лучше? – переспросил он сипло. – Лучше? Я не знаю…

– Ты не устал?

– Нет. – В этот момент у него вновь заболела голова, и в сердце шевельнулся страх, заставивший его сжать плечо Иссельды.

Решив, что гость от слабости нетверд на ногах, девушка подхватила его под локти, стараясь удержать, и Хоукмун безвольно разжал руки.

– Как ты добра, – проговорил он.

– Ты необычный человек, – сказала она, в основном обращаясь к себе. – Ты несчастный человек.

– А… – Он отстранился от нее и прошел по лужайке до края террасы.

Могут ли лорды Гранбретани узнать, что с ним происходит? Это вряд ли. С другой стороны, они все равно подозревают его и могут оживить Черный Камень в любое мгновенье. Он глубоко вдохнул холодный воздух и расправил плечи, вспомнив слова графа Брасса накануне вечером. «Следи за своими мыслями».

Головная боль усиливалась.

Хоукмун обернулся к Иссельде:

– Кажется, нам лучше вернуться в замок.

Девушка кивнула и снова взяла его под руку.

В главном зале их дожидался граф Брасс. На лице его были написаны сочувствие и озабоченность, и ничто не намекало на то волнение, что накануне звучало в его голосе. Хоукмун не был уверен, не приснилось ли ему всё это. Или же граф Брасс догадался о сути Черного Камня и пытается обмануть и его, и Темных Лордов, которые прямо сейчас наблюдают за всем происходящим из дворцовых лабораторий в Лондре?

– Герцог Кёльнский плохо себя чувствует, – сказала Иссельда.

– Грустно это слышать, – ответил граф Брасс. – Мы можем чем-нибудь тебе помочь, милорд?

– Нет, – ответил Хоукмун, едва ворочая языком. – Нет, благодарю вас.

Он направился к лестнице, стараясь идти как можно ровнее. Дочь графа, поддерживая его под руку, проводила его до отведенных ему покоев. Бросив взгляд на ее лицо, Хоукмун замешкался в дверях. Ее глаза, широко распахнутые, были полны сострадания. А когда ее нежная рука на мгновенье коснулась его щеки, по его телу прошла невольная дрожь, и Хоукмун на мгновение задохнулся. Девушка тут же отпрянула и почти бегом удалилась по коридору.

Герцог Кёльнский вошел в комнату и рухнул на кровать. Он с трудом дышал, мышцы ныли от напряжения, и он отчаянно силился понять, что же с ним происходит и откуда эта боль в голове. Через какое-то время он снова заснул.

Проснулся он днем, ощущая слабость во всем теле. Головная боль почти отступила, а возле постели Хоукмуна сидел Боженталь.

– Я ошибся, решив, что лихорадка окончательно прошла, – сказал он, поставив на край стола вазу с фруктами.

– Что со мной такое?

– Насколько я понимаю, это все-таки простая лихорадка, вызванная лишениями, которые ты пережил, и еще, боюсь, нашим гостеприимством. Наверное, тебе было рановато есть такую жирную пищу и пить столько вина. Нам бы следовало догадаться. Но, в любом случае, ты скоро поправишься, милорд.

Хоукмун усомнился про себя в этом диагнозе, однако ничего не сказал. Слева от него кто-то кашлянул, он повернул голову, но увидел лишь открытую дверь в гардеробную. В смежной комнате кто-то был. Он вопросительно посмотрел на Боженталя, однако лицо поэта было непроницаемо, и он делал вид, что его страшно интересует пульс Хоукмуна.

– Не стоит бояться, – донесся из смежной комнаты голос графа Брасса. – Мы хотим тебе помочь. Мы знаем, что за камень у тебя во лбу. Когда ты достаточно отдохнешь, поднимайся и приходи в главный зал, там Боженталь заведет с тобой обычный разговор о пустяках. Но не удивляйся, если какие-то его действия покажутся тебе странными.

Боженталь поджал губы и встал:

– Уже скоро ты выздоровеешь, милорд. А теперь мне пора.

Хоукмун смотрел ему вслед, пока он выходил, а потом он услышал, как закрылась и вторая дверь – граф Брасс тоже ушел. Как же они узнали правду? И как это скажется на его судьбе? Уже сейчас Темные Лорды, должно быть, заинтересовались странным поворотом событий и что-нибудь заподозрили. Они в любой момент могут оживить Черный Камень. Непонятно почему, но теперь это беспокоило больше, чем раньше.

Кажется, ему ничего не остается, кроме как слушаться приказов графа Брасса, хотя весьма вероятно, что тот, узнай он об истинной цели своего гостя, стал бы не менее мстительным, чем лорды Гранбретани. Как ни крути, а положение Хоукмуна крайне плачевно.

Когда в комнате стемнело и наступил вечер, Хоукмун встал и спустился в главный зал. Он оглядел комнату в мерцающем свете огня, гадая, уж не угодил ли в какую-то ловушку.

Но в следующий миг из дальней двери вышел улыбающийся Боженталь. Хоукмун увидел, что губы у Боженталя двигаются, однако слов не звучит. Затем поэт сделал паузу, якобы выслушивая ответ Хоукмуна, и тут Хоукмун догадался, что этот обман придуман для тех, кто наблюдает с помощью Черного Камня.